Предназначение - Дункан Дэйв - Страница 19

За Таной шел Катанджи, с великолепным цинизмом жителя этого Мира относившийся к своему детскому положению воина, но с трудом сдерживающий возбуждение от возможности увидеть ложу и стать братом Пятого. Своей рукой в гипсовой повязке он нес два зачехленных меча, придерживая их здоровой рукой.

Замыкала шествие Джия с узлом в руках – воины не имели права ничего носить, кроме рапиры или меча – это унижало их достоинство. На ней были сандалии, тело ее было обернуто черной тканью, как положено рабыне, но ткань эта была лучшей, какую только смог достать ее хозяин.

Они вышли на продуваемую ветром, бросающим водяную пыль в глаза торговую площадь и двинулись через нее. Напутствия моряков растаяли уже вдали, когда их заметили какие-то юнцы, чья реакция была вполне предсказуемой. Появился седьмой Седьмой! Юнцы повернулись и бросились в ложу. Остальные воины, включая вербовщиков, увидев происходящее, тут же прибились к Новичкам.

Ннанджи показывал дорогу, но скоро в этом пропала необходимость, так как толпа росла вокруг них, как снеговой ком, и единственное, чего они все хотели, – идти рядом. Горожане, заметив происходящее, тоже прервали свои дела и стояли глазея. Несколько раз Уолли показалось, что он слышал возгласы узнавания и свое имя. Шонсу вернулся из небытия.

Их путь лежал к центру города, потом через узкую улочку к открытому пространству, которое из-за его неправильной формы трудно было назвать площадью. Большинство из окружающих домов были покинутыми развалинами. В дальнем углу возвышался огромный кусок стены, наклоненный под странным углом; толпа воинов устремилась к нему, прямо в арочные двери.

Снаружи были видны только белокаменная сторона куба с аркой и простой балкон над нею. Стену над дверью украшали бронзовые мечи. Окон не было. Когда Уолли со своими последователями подошел к площади, его импровизированная свита бегом кинулась внутрь, чтобы к его прибытию оказаться на месте.

Пока они пересекали двор, последние из воинов исчезли внутри. Двое гвардейцев Третьих обнажили мечи в приветствии, и одинокая фигура вышла навстречу. Он был Седьмым, но не воином. Фигурой он напоминал синюю жабу – круглая голова держалась на плечах, казалось, без посредства шеи. Уолли, обнаружив сомнительную метку на лбу – она была в виде раскрытых ртов, – подождал с приветствием.

Это оказался герольд, и он отреагировал на имя Уолли откровенным шоком.

– Лорд Шонсу! – повторил он, потом взял себя в руки. – Под каким титулом угодно представиться вашему сиятельству?

Голос его напоминал падающие камни.

– Достаточно имени, милорд герольд. Герольд поклонился и повел их через темный туннель, выходящий во двор. Снаружи ложи стены были голыми, внутри нее было полно балконов. Уолли оказался на верху короткой лестницы, отметив, что в обычные времена это местечко было очаровательным и мирным. Но времена были не обычными, а местечко – не очаровательным и уж точно не мирным.

Двор был огромен. В каждом его углу росло по благородному столетнему дубу, теперь уже совсем безлистных. – символ силы и непреклонности. Между ними стояли каменные скамьи и бронзовые статуи, изъеденные вековой коррозией и превратившиеся в карикатуры на тех, кому они были поставлены. Возможно, этот небольшой центральный участок окажется пригодным для фехтования. Он явно больше палубы «Сапфира».

Двор заполняли взволнованные воины, шумящие, как на базаре. Они точили мечи на точильных камнях, ели, спорили, играли в кости, готовили еду и даже боролись. Центральное пространство было разгорожено деревянной изгородью на два небольших участка, на каждом из которых сейчас шел бои на рапирах. Вокруг, по сторонам двора и на балконах, толпы зрителей орали, свистели, выкрикивали имена своих фаворитов. Советы и мнения доносились со всех сторон и никем не выслушивались. В довершение два менестреля пытались петь, не обращая внимания на крики торговцев, предлагавших свой товар. Ряд цветных флагов развевался над всем этим, как повешенное для просушки белье, провисая почти над головами в середине. Настоящее белье сушилось почти на половине балконов.

Здесь были не только воины. Уолли видел рабов, поваров и еще с дюжину каких-то гражданских, которых он не смог распознать на расстоянии. Среди них было много женщин. Базар! Он почувствовал омерзение, и Шонсу был одного с ним мнения, как ему показалось.

Потревожен был не один герольд. Седьмой и какой-то Шестой ждали его внизу лестницы. И Уолли вошел, встреченный фанфарами откуда-то, по-видимому, с балкона непосредственно над дверью. Звуки фанфар подняли тучи голубей с крыши, отразились от всех стен, создав эффект взлетающей ракеты, и раскатились вокруг, оглушая. Дуэли прекратились. Последний звук поющейся сутры замер в наступившей тишине. По крайней мере тысяча глаз уставилась на вновь прибывшего Седьмого и его товарищей.

Седьмой, стоящий у подножия лестницы, должно быть кастелян Тиваникси, казался немногим старше Шонсу – что-то около тридцати, – стройный, осанистый и симпатичный. Его хвостик был длиннее, чем обычно, того же золотисто-коричневого цвета, как и его кожа. Килт, перевязь и сапоги были необычной кобальтово-синей окраски.

Еще до объявления герольдом Имени прибывшего приветливая улыбка заиграла на его лице. Скорость важнее силы для воина. Великаны редки среди них. Огромные черноволосые Седьмые – уникальны. Это только его предположение, но Тиваникси был не из тех, кто был бы рад возвращению Шонсу в его должность. Шонсу, собирающий мечи убитых им людей? Шонсу, по слухам, сделавшийся игрушкой колдунов? Потом его глаза остановились на Ннанджи, и в них снова отразилось удивление. Рыжеволосый Четвертый? Герой Ова, о котором говорили во всех компаниях, – человек Шонсу? Шестой за его спиной все еще улыбался. Тиваникси, подумал Уолли, соображает быстрее.

Жаба в облике человека набрала в легкие побольше воздуха, а потом снова вспугнула птиц ревом:

– Милорды.., именем Богини.., в силу традиций вашей благородной и древней гильдии, окажите дружеский прием доблестному Лорду… ШОНСУ.., воину седьмого ранга.

Шок!

Растерянность!

Недоверие!

Сверхсмешение чувств!

Уолли постоял с минуту, наслаждаясь произведенным эффектом, потом выхватил меч и приветствовал собрание. Жужжание бесчисленных переговоров понеслось над двором, словно подвергшимся нападению пчел. Потом все стихло. Улыбки сползли со всех лиц, кроме одного – улыбка Тиваникси вернулась на место.

Уолли начал спускаться по ступеням, и тишина снова прорвалась, как будто зрители, не доверяя своим ушам, решили дождаться повторения имени. И снова Уолли обнажил меч в приветствии равному.

Кастелян ответил, сохраняя свою вежливую, излучающую доброжелательность улыбку, перенося благожелательность и непринужденную грацию в движения меча. Даже опытный глаз Шонсу не смог разглядеть других чувств в его жестах.

– Я – Тиваникси, воин седьмого ранга, кастелян ложи в Касре, почту за честь принять твою любезность и предлагаю свои скромные услуги, чтобы доставить не меньше приятности тебе, оказавшему-честь-присутствием-в-ложе-и-на-сборе-мой-господин.

Может, это скороговоркой произнесенное дополнение делает его гостем, которого нельзя вызывать на поединок? Это подлежало обсуждению, так как пришелец не попросил приюта.

Шестой тихонько отошел назад, он не пожелал быть представленным. Толпа хмуро молчала.

– Я пришел не на сбор.

Новый шок у слушателей, и еще большая вежливость со стороны кастеляна.

– Богиня созвала Своих воинов по священному поводу, милорд.

Уолли слегка склонил голову:

– Несомненно! Однако я здесь проездом. У меня есть два дела.

Ответ можно было счесть за угрозу.

– Какие же дела могут быть важнее сбора? – требовательно спросил Тиваникси. Слушатели затаили дыхание.

– Обет.

В эту минуту Уолли предположил, что Тиваникси скажет, что краткий визит в храм не помешает.., но тот и в этом вопросе отличился:

– Каким образом мы сможем тебе помочь? Уолли возвысил голос: