Дезертир (СИ) - Ахметшин Дмитрий - Страница 52

   - Четыреста пять воробьёв! - наконец, провозгласил он.

   - Ты умеешь считать до четырёх сотен?

   - До четырёхсот пяти. Даже ещё больше могу. Потом идёт четыреста шесть...

   Сидрик с жаром завертел головой, отыскивая неучтённых птах.

   - Их и правда что-то сегодня многовато, - заметил Том.

   - Очень - с жаром воскликнул малец. - Никогда не видел столько сразу!

   "Воистину, глазами ребёнка взирает на мир настоящая непосредственность", - подумал Том. А вслух сказал:

   - Интересно, какие народные приметы могут быть с этим связаны? Может, какой-нибудь урожай мы соберём раньше срока?

   - Они очень наглые. Наверно, потому что очень голодные, - заметил малыш. - Наверное, этот "урожай" будет со дня на день.

   Внезапно кое-что пришло на ум Тому. Кое-что, связанное со вчерашним вечером.

   - Чайка, - пробормотал он, пощипывая себя за подбородок.

   Жизнь деревенского священника не так уж насыщена событиями, чтобы забывать выходящие из ряда вон мелочи.

   - А чаек - меньше, - с умным видом ответил мальчишка. - В одной чайке умещается три-четыре воробья. Значит, чаек, наверно, сто. А может, и все сто две! А вороны...

   - Ещё вороны? - поразился Том.

   - Да вон они.

   Том поднял глаза и увидел. Как он не видел раньше! Что было с его глазами?

   Это были не вороны, а грачи. Сотни грачей сидели на крышах домов. Везде, куда ни посмотри, россыпь чёрных пятнышек.

   Том хотел сказать Сидрику чтобы тот взял палку. Так, на всякий случай, мало ли для чего пригодится... Но малыш уже удалялся, и Том, развернувшись, пошёл своей дорогой.

   На следующий день пришло сообщение о нападении на школу. Может быть, снова чайки, но никто не знал достоверно. Детей вывели погулять - школьный двор, что там может быть опасного? Птицы ринулись на них с неба, как исполинская рука, задумавшая прихлопнуть муху. Лапами они цеплялись за детские шевелюры, за одежду, били крыльями, будто хотели поднять в воздух вес, во много раз превышающий собственный. Чайки не могли вытворять такие фокусы своими перепончатыми лапками, и Том сделал для себя вывод, что это были вороны или грачи.

   В "Дырявой Калоше" было непривычно тихо. Атмосфера, прямо скажем, не самая приятная, и даже выпивка не могла её исправить.

   - Чьи дети там были? - спросил Том, сидя за своим столиком.

   Том не большой любитель поговорить, но в беседе именно он, спрашивая что-то или делая меткое замечание, направлял разговор в нужное русло.

   Трое хмурых мужчин подняли руки. Один из них, работник местной лесопилки, в сердцах ударил по столу кулаком так, что зазвенели бутылки на барной стойке.

   - И ещё Гурни, - сказал он.

   Гурни поднять руку не мог: он растекался щекой по столешнице, ладони его лежали как будто прибитые к столу гвоздями.

   - Моя маленькая говорила, что они хлопали крыльями и пронзительно ругались, прям как люди, - продолжил мужчина.

   - Что будем делать? - спросил кто-то.

   - Лично я возьму ружьецо, заряжу дробью и немного постреляю по птахам. Думаю, шериф Бэй не будет против.

   - Вы хорошо опросили детей? - спросил Томас. - Может, они заметили в поведении птиц что-нибудь странное? Я имею ввиду, может, птах что-то напугало?

   Все покачали головами, бессильно сжимая кулаки.

   - Перестрелять, - вынес свой вердикт лесоруб. Ему никто не стал возражать

   Том впал в глубокую задумчивость. Это какой-то знак, который пока что невозможно разгадать. Том в растерянности - он всю жизнь привык жить по знакам, но никогда они ничем особенным не выделялись. Просто мелочь в потоке жизни, на которую кто-то другой вряд ли обратил бы внимание... но настолько явно и настолько навязчиво... "А может, - смекнул вдруг Том - Это знак вовсе не мне? А кому-то не такому внимательному, из тех, что обращает внимание на сверхъестественное и иррациональное, а всё остальное считает всего лишь прихотью судьбы. Ну конечно. Он, Том, видит эти знаки всего лишь по долгу службы - так как он привык доверять свою жизнь Господу"...

   Решив так, Том немного успокоился. Завтра утром нужно обязательно помолиться за этого незнакомца. Помолиться, чтобы он непременно нащупал свой путь...

   Том жил один. Единственный близкий Человек живёт на Небесах, единственное близкое существо, как ни смешно это звучит, там же. Он забрал женщину всей жизни - что же, она действительно женщина многих талантов. Может, таланты эти Ему нужнее...

   Этой ночью Том заснул как младенец. И как младенец проснулся - внезапно, не совсем понимая, где находится. Странный шум поднял его с постели, заставил не одеваясь, босиком проследовать к входной двери и выглянуть наружу.

   Шум не был похож на шум ветра в ветвях, на рёв автомобильного мотора. Слишком уж неритмичный.

   Том вышел наружу. По тропинке через запущенный сад пошел к калитке, посмотреть, нет ли чего необычного за ней. На полдороге остановился, посмотрел наверх, в странно-подвижное небо. Такое чёрное... Нет, не может быть, чтобы всё небо, точно драпировками театральную сцену, загородили крылья. Это всего лишь ночь, а такая тёмная потому, что луна в другом полушарии.