3:0 в пользу Шапочки (СИ) - Ли Марина - Страница 6

И теперь мне придётся уехать отсюда. Навсегда.

Я опустилась на пуфик возле трельяжа и бездумно уставилась на собственное отражение. Это точно со мной происходит? Я не сошла с ума? Ещё неделю назад я думала, что влюблена в Виталика, готовилась перевести наши отношения на новый уровень, и мечтала о жизни среди людей. Понимала, что мне бы этого никто не позволил, но мечтать-то мне никто не запрещал.

И что теперь? Ни Виталика, ни любви, ни нового уровня. Зато неизбежная свадьба с фактически незнакомым мужиком, который, мало того, что оборотень, так ещё, судя по всему, и сам не в восторге от навязанного брака.

Я закрыла лицо руками и глухо застонала.

– Тупик.

На лестнице послышались шаги.

Мама.

Она остановилась за дверью, но входить не спешила. С духом собирается, догадалась я, и чтобы помочь одному из самых дорогих мне людей, громко позвала:

– Мама!

Она вошла бесшумно. Замялась на пороге, а потом стремительно подошла ко мне и крепко обняла со спины. Волосы привычно собраны в низкий узел, между соболиными бровями залегла тревожная морщинка, а в зелёных с желтизной глазищах океан сочувствия и боли.

Я вымученно улыбнулась и накрыла её ладони на моей груди своими руками.

– Ты замечала, как мы с тобой похожи? – спросила, чтобы отвлечь её от грустных мыслей.

– Конечно, похожи. Ты же дочь моя, – ответила она и поцеловала меня в макушку. – Боишься?

Я пожала плечами.

– Не поняла пока. Всё словно не со мной происходит.

– Не бойся. – Мама погладила меня по голове. – Не бойся, моя хорошая. И в таком браке есть свои плюсы.

– Это какие, например?

– Ты всегда будешь рядом. Вольф своего сына в будущие Вожаки метит, а они, ты же знаешь, надолго от стаи уехать не способны…

– Wolf, – исправила я.

– Что?

– Серый Wolf, – ответила я. – Мой жених говорит, что его фамилию правильно произносить именно так. Мам, ну как же так?

– Детка… – мама всхлипнула, а я вьюном выкрутилась из её объятий, чтобы обхватить её шею руками, уткнуться носом в мягкий свитер и позорно разреветься.

– Ну, тихо, тихо, – успокаивала она меня. Целовала руки, лицо, шею, гладила по волосам. И шептала что-то ласковое-ласковое. – Милая, глупая… Ну, что ты плачешь, будто жизнь закончилась. Может, она, наоборот, у тебя теперь только начнётся. Ведь ты ж не знаешь, как оно всё обернётся. Жизнь – штука непредсказуемая. Знаешь, как бывает? Живёшь себе в деревне, где даже электричества нет. Молишься богу, тятеньку с маменькой слушаешься и чтишь. За кузнеца замуж выйти мечтаешь. А потом – раз! И вся твоя жизнь кувырком. И ни деревни, ни тятеньки, ни кузнеца рядом, а ты бежишь одна по залитой луной дороге, дрожишь от холода, прислушиваясь к волчьему вою, и не знаешь, чего больше хочешь: того, чтобы Луна послала к тебе зверя, или того, чтобы отвернулась.

Я ведь, когда в отца твоего влюбилась, про оборотней не слышала даже. А когда он меня из родительского дома увёл, да спустя неделю всю правду открыл, бежать мне было уже некуда. Либо здесь оставаться наложницей, либо в омут. Пришлось остаться. Домой бы меня после такого позора не приняли. Я до сих пор Акамиру этого обмана простить не могу.

– Мама? – удивлённо прошептала я. – Как же так? Я думала, вы с Вожаком… Ну…

– Любим друг друга? – криво улыбнулась она. – Я когда-то думала, что люблю, а сейчас поумнела и знаю, что любовь – это блажь.

– Блажь?

– И без неё люди бывают счастливы. – Мама снова погладила меня по волосам, а потом стёрла с моих щёк остатки слёз. – Смотри, какие у меня сыновья-молодцы и дочь-красавица. Да я самая счастливая женщина в мире!

Я покачала головой.

– Разве это счастье?

– А как же? Я, конечно, не хотела тебе такой судьбы, но не стану врать. Иметь Владыку в сватах – это большая честь. Вожак бы всё равно не позволил тебе выйти замуж по своему усмотрению, а так ты хотя бы рядом будешь. Деток ваших я нянчить смогу…

– Ты мне не помогаешь, мам, – тихо призналась я. – Честно. После твоих слов мне только хуже стало.

– Русечка! Дурочка ты моя любимая! Ну как же мне тебя утешить? Как же объяснить?..

– Не надо. – Я расцеловала её в щёки. – Не надо, мам. Я сама утешусь, мне просто привыкнуть надо. А ты лучше к Вадику иди, ему твоя помощь сегодня нужнее больше, чем мне.

Мама ещё раз обняла меня на прощание и, горько вздохнув, ушла. А я несколько часов лежала, отгородившись от мира тяжёлыми шторами балдахина. Думала. Пыталась найти выход, но так и не нашла к тому моменту, как за мной пришёл Вадик, чтобы я составила ему компанию в пробежке по лунной тропе.

У обычных людей есть сотни, даже тысячи легенд об оборотнях. Особенно меня умиляют истории о нашей отравленной слюне. Якобы, если тебя укусит оборотень, а они, как всем известно обрастают шерстью исключительно в полнолуние, и только и мечтают, что загрызть парочку человеков… Так вот, если тебя укусит оборотень и тебе не посчастливится умереть, то спустя один лунный цикл у тебя вырастут когти и хвост, и ты станешь бегать нагишом по лесам и выть на луну.

Если бы всё было так легко.

Правда в том, что мы все рождаемся людьми, и каждый из нас должен пройти нелёгкий путь к тому, чтобы обрести второе я. Ну и без помощи шамана не обойтись.

Его у нас ещё называют Говорящим-с-Луной. И он, пожалуй, единственный, кто имеет хоть какое-то сходство с оборотнями из человеческих сказок. Он и вправду не может сопротивляться действию Луны. Она шепчет ему, она ему поёт, она отдаёт приказы, а его задача – донести её слова до нас. Ну и помочь нам отыскать на лунной тропе своё второе я.

Весь посёлок, включая детей, собрался на окраине. Владыка и его свита тоже были здесь. Мы с Вадиком подошли сначала к нему и поклонились, выражая почтение. Затем подошли к Вожаку за благословением.

– Вернись в стаю волком, – произнёс он ритуальную фразу, а когда мы шагнули в сторону огромного костра, у которого нас ждал шаман, внезапно подался вперёд и поймал меня за руку.

– Присмотри за братом, – тихо произнёс он. Я от удивления чуть язык не проглотила, потому что слова эти прозвучали почти как просьба.

С трудом справившись с замешательством, я всё же кивнула.

– Я присмотрю. Хотя ты бы с этим справился лучше.

Стряхнула с себя жёсткие пальцы и поспешила за Вадиком. Не мне судить Вожака, пусть я и не понимаю, какими мотивами он руководствуется, отказывая в помощи своим близким.

У костра было жарко, и брат уже снял верхнюю одежду и разулся. Я тоже сбросила халат, под который предусмотрительно надела спортивный костюм, и сняла кроссовки.

На голове шамана была корона из черепа волка, к пальцам приклеены когти, подбородок, шея и обнажённая грудь были в кровавых разводах. Значит, жертву уже принесли, догадалась я. И не ошиблась, потому что в следующий момент шаман подал Вадику кубок. Я отвела взгляд. Волчицей я от такого угощения не отказалась бы, но в человеческом облике… Хуже свежей овечьей крови – только кровь несвежая.

Однако братишка смело сделал несколько больших глотков, вытер губы тыльной стороной ладони и, в отличие от меня десятилетней, даже не сблеванул.

Шаман хлопнул в ладоши, запрокинул голову и завыл на желтобокую круглую луну, которую в наших краях неспроста называли волчьей. Стая отозвалась дружным рыком, а когда наступила тишина, Говорящий-с-Луной запел.

Его песня была об охоте. О запахе мокрой хвои. О снежном насте, по которому так легко бежать. О матёром волке. За его широкой холкой так приятно и правильно было прятаться от пронзительного ветра! А потом склонять голову, признавая в нём господина, и подставлять морду под шершавый язык. Он пел о шестерых волчатах. Маленьких, смешных, покрытых мягким пухом. У одного из них – самого маленького – были синие глаза. И мать-волчица любила его больше остальных.

А пахло от них молоком и теплотой безопасного логова.

Это была самая лучшая песня в мире.

Впрочем, насколько я знала, когда Говорящий-с-Луной пел, каждый оборотень слышал свою песню.