Царь мышей - Абаринова-Кожухова Елизавета - Страница 47

Находясь в Царь-Городе на полулегальном положении, Анна Сергеевна и Каширский квартировались в задних горницах одного богатого терема. Поскольку окна выходили на конюшню, то их либо приходилось держать плотно закрытыми, либо терпеть не совсем приятные запахи. Если Анна Сергеевна предпочитала сидеть в духоте, то ее подельник все время норовил отворить окно, полагая, что запах свежего навоза способствует хорошему аппетиту и даже ионизирует воздух. Из-за этих разногласий у Глухаревой и Каширского то и дело случались мелкие стычки.

Лишь оказавшись в своем жилище, Анна Сергеевна смогла дать полную волю чувствам, обуревавшим ее с утра, а точнее — с того часа, как городские привратники задержали Каширского с мешком драгоценностей. Последующие события только углубляли дурное настроение госпожи Глухаревой, и в конце концов довели ее до такого душевного состояния, что еще немного — и случится взрыв.

Напрасно Каширский увещевал свою сообщницу, чтобы она вела себя чуть потише, а если это невозможно, то хотя бы чтоб выбирала выражения — ничего не помогало: за какой-то час ее прелестные губки извергли столько хулы, брани и просто ругани, что даже Каширский, давно уже привыкший к подобным пассажам, в конце концов не выдержал и, закрыв за собой окно, бежал на скотный двор. Но забранки Анны Сергеевны доставали его и там. И не только его — даже лошади и другая домашняя живность невольно вздрагивали при наиболее соленых словечках, доносящихся из окна.

Только через час, когда госпожа Глухарева несколько выдохлась, Каширский решился вернуться в дом.

— Ну, что скажете? — мрачно зыркнула на него Анна Сергеевна.

— Восхищаюсь вашим словарным запасом, — сказал Каширский. — Целый час бранились и ни разу не повторились. Подумать только — одного лишь Путяту вы обругали 86 раз, и все время по-разному. Это не считая 73 вербальных мессиджей лично мне, а также несколько меньшего количества, 68, господину Дубову…

— Чем всякой фигней заниматься, подумали бы лучше, как наш клад вернуть, — пробурчала Глухарева.

— Подумать, конечно, можно, — охотно откликнулся Каширский, — но в настоящее время я не вижу способа, как это сделать. Исходя из реальности…

— А шли бы вы в задницу с вашей реальностью! — вспылила Анна Сергеевна.

— 74, — невозмутимо отметил Каширский.

— Вы еще издеваетесь? — гневно топнула туфелькой Анна Сергеевна. — Да чтоб вы… Да я вас…

— 75, 76, 77, — беспристрастно фиксировал Каширский ругательства Анны Сергеевны в свой адрес.

Когда это число достигло почти сотни, раздался явственный стук в дверь.

— Кого там дьявол принес? — рыкнула Анна Сергеевна. — Входите, не заперто!

Дверь распахнулась, и в скромное пристанище авантюристов вшествовал господин Херклафф.

— Дер Тойфель принес меня! — жизнерадостным голосом объявил гость.

Явление людоедствующего чародея вызвало некоторое замешательство. Конечно, не сам факт его появления, а то, как он появился — обычно Эдуард Фридрихович делал это более эффектными способами: прилетал в виде коршуна, возникал из клуба дыма или даже превращался в себя из маленького паучка.

— Чему это вы так радуетесь? — хмуро спросила Глухарева.

— Прекрасный погодка! — лучезарно ощерился Херклафф. — А вас это не радовает?

— Радует, конечно, — осторожно согласился Каширский, не совсем понимая, куда клонит уважаемый гость.

— Я это клонирую к тому, что к прекрасный погода бывает удачный кайзерише соколиный охота! — пояснил Херклафф.

— А что, этот жулик пригласил вас на охоту? — неприязненно процедила Анна Сергеевна.

— Нихт, — кратко ответил Херклафф. — Менья нет, но мне показаться, что вас он тоже был пригласить?

— Еще чего! — фыркнула Анна Сергеевна. — Да на хрена мне это надо?

— Погодите, Эдуард Фридрихович, — перебил Каширский. — Может, я не совсем понял суть дела, но из ваших слов следует, что пусть не вас и не нас с Анной Сергеевной, но кого-то другого Государь Путята на соколиную охоту таки пригласил?

— Ну да, и как раз таки на заффтра, — не без некоторого ехидства подтвердил людоед. — В качестфе благодарность за поиски клад!

— Ну и кого же этот мошенник пригласил на свою идиотскую охоту? — с досадой прорычала Глухарева.

— Как, разве я не сказаль? — удивился Херклафф. — Ну естестфенно, херр Дубофф, фройляйн Тшаликофф и этот, как ефо, херр доктор Серапионыч!

— Что-о?!! — взревела Анна Сергеевна. — Мне за каторжные труды и спасиба не сказал, а этим, — тут она выдала целую автоматную очередь смачных эпитетов, — такая честь!

— Ешшо и не такая! — радостно подхватил Херклафф. — Херр жулик и мошенник Путьята устроил в ихний честь целый торшественный раут, где быль весь цвет обшество, и даже майн либе фреуде херр бургомистер фон Длинноруки…

Но Анна Сергеевна не желала более слушать:

— Дубову — и честь, и награда, и царская охота, а мне — шиш с маслом?!

— А я думаль, что вы с херр Дубофф в одной этой, как ее, бригаде, — внешне совершенно серьезно произнес господин Херклафф, и лишь блеск монокля выдавал удовольствие, с которым он наблюдал за праведным гневом Анны Сергеевны.

— Я — в бригаде с Дубовым? — так и подпрыгнула Глухарева. — Да вы в своем уме?

— А разфе нет? — продолжал утонченно подзуживать Эдуард Фридрихович. — Их бин почему-то думаль, что вы едет на охота вместе!

— Да я с вашим Дубовым срать рядом не сяду! — продолжала разоряться Анна Сергеевна. — Дайте мне этого Дубова на пол часа — я его не только замочу, а с дерьмом съем!

И тут, будто что-то вспомнив, госпожа Глухарева мгновенно успокоилась и заговорила совершенно иначе — холодно и деловито:

— Так. Значит, дубовская банда завтра будет на охоте. Прекрасно. Эдуард Фридрихович, ваше предложение по Чаликовой еще в силе?

Эдуард Фридрихович плотоядно облизнулся:

— О, я, я, кушать фройляйн Наденька — мой самый главный траум! Цванцихь голде таллер ждет вас.

— А давайте бартер, — вдруг предложила Анна Сергеевна. — Мы вам Чаликову, а вы нам — Дубова.

— Вы ефо сначала замочите, а потом будете с гофном кушать? — учтиво осведомился Херклафф.

— Второе не обещаю, а первое — непременно и обязательно! — отчеканила Анна Сергеевна. — А дело у меня к вам такое…

— Анна Сергеевна, неужели вы еще не оставили свои фантастические идеи? — вмешался Каширский. — Поймите, что это не просто антинаучно, но и диаметрально противоположно здравому смыслу.

— Сударь, не могли бы вы на минутку заткнуться? — резко обернулась Анна Сергеевна к Каширскому.

— Пожалуйста, — спокойно пожал плечами «человек науки», — но и Эдуард Фридрихович скажет вам то же самое.

— Не скажу, — вдруг сказал Херклафф. Анна Сергеевна и Каширский удивленно уставились на него.

— Уважаемый Эдуард Фридрихович, вы, наверное, не совсем поняли, о чем идет речь, — вкрадчивым «установочным» голосом заговорил Каширский. — Как я понял, Анна Сергеевна хочет предложить вам…

— Я знаю, что хочет мне предложит фройляйн Аннет Сергефна, — очаровательно улыбнулся Херклафф, — и полагаю, что это фполне возможно, и прямо зафтра. То есть сегодня.

— Ура-а-а! — в избытке чувств завопила Анна Сергеевна. — Ну теперь уж я оттянусь на всю катушку!

— Господа, а вполне ли вы представляете себе возможные последствия? — попытался увещевать своих сообщников господин Каширский, но понимания не встретил.

— Последствие будет одно — навсегда избавимся от этого всезнайки Васьки Дубова! — рявкнула Анна Сергеевна. — А не хотите, так я и без вас справлюсь.

— Эдуард Фридрихович, но вы же здравомыслящий человек, — не унимался Каширский, — поймите хоть вы, что вторжение в столь тонкие сферы может вызвать самые непредсказуемые последствия!..

— Считайте, что дас ист научный эксперимент, — утешил его Херклафф. — Так что путь есть свободен. Не забывайте — фройляйн Чаликофф за вами.

Через несколько минут знаменитый чародей покинул скромное обиталище Анны Сергеевны и Каширского, причем на сей раз так, как и подобало знаменитому чародею — медленно растворясь в воздухе и оставив Глухареву в сладостном возбуждении, а ее сообщника в тяжких сомнениях.