Бог-Император, к доске! Том 3(СИ) - "Архимаг" - Страница 49

После дуэли с Юцером и всех секс-приключений в больнице, я изрядно вымотался. Остатки сил ушли на разговор с Юмеко, после чего я реально закончился. Придя домой, сразу проглотил ужин, даже не заметив, что там приготовила Аманда. Я перемолвился парой фраз с Ирой и отправился к себе в комнату. Завалившись в постель, отрубился практически моментально, едва голова коснулась подушки.

Густой туман сгустился перед моим внутренним взором, образуя причудливые очертания, перетекающее одно в другое. Очередное вещее сновидение? Давненько их не было. Может быть снова Парацельса увижу?

В моей голове зазвучал голос… смутно знакомый голос:

— Иные говорят, что человек — существо слабое и без веры в некую высшую справедливость теряет смысл жизни, — вещал он медленно и размеренно. Легкая хрипотца в голосе создавала ощущение, словно некий сказитель повествует о давно забытой истории, — Возможно, именно эта вера и родила легенду о великом человеке, о Мудреце, познавшем все сокровенные тайны мира и обратившем их во благо людям. День за днём странствовал он по миру, щедро делясь своими знаниями и силой с нуждающимися. Кто был слеп — прозревал, кто был болен — исцелялся, кто был глуп — осознавал ошибки.

Что? Чей это голос? Мне он был незнаком. Однако историю, которую он рассказывал, я знал. Скажу более, я слышал её многократно. На протяжении тысячелетий она передавалась в Империи Арсамон из уст в уста. Её знали все, от мала, до велика. Даже в этом новом, безумном мире она должна была сохраниться.

Туман вокруг меня начал меняться, превращаясь в густую метель. Ледяные хлопья, подгоняемые пронизывающим ветром, неслись мимо меня, практически полностью закрывая обзор. А голос рассказчика тем временем продолжал:

— Однако была у доброты старца и обратная сторона. Многие люди, поражённые его мудростью, переставали думать своей головой и бежали к нему по любому, даже незначительному вопросу. В конце концов, устав от этого, Мудрец ушёл в горы, где и находится до сих пор, коротая время разговорами с духами и богами. Однажды он вновь вернётся на землю, но день этот наступит не скоро. Так гласила легенда. Разумеется, никто из здравомыслящих людей в неё не верил. Но всегда находились безумцы, которые, презрев здравый смысл, отправлялись в горы на поиски. Обычно, больше их никто не видел. Но иногда кое-кому улыбалась удача.

Буран чутка ослабил свой бег, расширив мое поле зрения. Передо мной на большом валуне, присыпанном снегом, сидел, презрев холод, седовласый старик в одной набедренной повязке. Он сидел прямо на льду и снеге, скрестив под собой ноги. Глаза его были закрыты, а на лице застыла холодная равнодушная маска. Ветер трепал его длинную белую бороду, снежинки застревали в ней.

На его блестящей, отполированной вьюгой лысине я видел своё отражение. Высокий, широкоплечий, с грубыми чертами лица, с чёрной гривой волос, выбивающейся из-под меховой шапки. Мои глаза — большие, тёмные, жестокие — принадлежали воину, который не ждал милости от судьбы, а брал желаемое в бою. Ветер, несущий мириады острых снежинок, немилосердно трепал мой меховой плащ и волосы. Но мне, казалось, не было до этого дела. Всё, что интересовало меня, меня-из-прошлого — старец, неподвижно сидевший перед ним.

Так я выглядел много-много тысячелетий назад. Когда ещё был простым человеком. Воином и дикарём, привыкшим с боем вырывать у жизни своё. Я силой объединил несколько разрозненных племен в одно большое племя и заслужил право называться царем. Очень громкий, конечно, титул для варварских времен, но тогда мне это показалось хорошей идеей. Идеей, способной возвысить нас над соседями и продемонстрировать им силу арсамонцев.

— Привет тебе, о Мудрейший! — почтительно произнёс я-из прошлого. Я-настоящий, как и в прошлом сне с Эйкой, оставался лишь молчаливым наблюдателем, — Я — царь Арсамон!

Я вздрогнул, хотя по сути и оставался бестелесной сущностью в этом сне. Арсамон… Это было мое первое имя. То имя, под которым я начинал своё возвышение. То имя, от которого давно отказался, став Богом-Императором. То имя, которое дало название моей империи и всему моему народу.

— Моё племя — самое могучее и богатое в окрестностях этих гор! — продолжал царь, — Наши кони — самые быстрые, наши овцы и коровы — самые тучные, наши воины — самые смелые и искусные, а красоту наших женщин превосходит только красота богинь! Но мы, как и наши соседи, обычные смертные, лишенные божественного просвещения! Нас всех мучает вопрос, на который ещё никто не дал ответа!

Эх, Бог-Император по молодости любил закатить пафосную речь… Да и сейчас не против, чего уж там.

Царь Арсамон умолк, но Мудрец даже не открыл глаза, чтобы посмотреть на него.

— Прежде чем, я задам тебе этот вопрос, — сказал царь, — Прими скромные дары от нашего племени!

Из снежной круговерти вышли два человека в плащах и поставили перед отшельником сундук, полный золотых монет и дорогого оружия.

— Всё это останется твоим в любом случае. Не важно, снизойдёшь ли ты до ответа или нет, — сказал царь.

Мудрец молчал.

— Возможно, золото и оружие неинтересны тебе, — сказал Арсамон и положил на крышку сундука блестящий камень размером с кулак, — Тогда что ты скажешь о Звёздном железе? Куски этого чудесного металла иногда падают с неба, оставляя на земле огромные воронки. Они отличаются невероятной прочностью — ещё ни один не поддался жаркому пламени наших кузниц!

Я-настоящий мысленно вздохнул. Да, припоминаю этот момент. Как же я был в ту пору наивен. Даже не подозревал, с какими силами связываюсь, и что меня ждет…

Арсамон с вопросом в глазах посмотрел на старца. Но тот по-прежнему молчал. У меня-из-прошлого чуть дёрнулась верхняя губа, но тон, с которым царь продолжил свою речь, оставался по-прежнему почтительным.

— Мы и прочие племена часто воюем друг с другом за плодородные земли, рудники, а иногда просто от скуки. В битвах погибает много людей — мужчин, женщин, стариков и детей. Мы — один народ с общим языком и богами! Но ненавидим друг друга сильнее, чем чужеземцев. Я решил положить этому конец! — Арсамон заговорил громче, в его глазах вспыхнул огонь, — У меня достаточно сил, чтобы привести к покорности все соседние племена. Мы вновь станем едины как в древние времена! На наших землях воцариться мир и порядок. Но меня волнует цена, которую придётся заплатить! Если я начну войну, она затмит все прочие, что были до неё! Мы можем просто истребить друг друга! Поэтому, Мудрейший, мне нужен твой совет! Стоят ли мир и процветание сотен или даже тысяч смертей невинных людей? И если стоят, как избежать лишних жертв?

Снова заговорил незримый рассказчик, о котором я успел подзабыть:

— Долго ждал ответа царь Арсамон. Ледяной горный ветер царапал его щёки и пытался добраться до глаз. Но Мудрец молчал, словно не слышал вопроса или просто не хотел отвечать.

Где он прячется? Или это просто некий сновиденческий глюк?

Наконец, я-из-прошлого снова заговорил:

— Мудрейший, я понимаю, что тебе уже безразличны наши людские заботы, но, прошу тебя, снизойди до ответа! Народ, к которому ты когда-то принадлежал, как никогда близок к погибели! Если мы не объединимся, то либо перебьём друг друга, либо падём под натиском соседей! Прошу, скажи, что нам делать!

Молчание.

В гневе Арсамон сжал кулаки.

— Неужели в этом заключается великая мудрость? Забыть о родных и близких, уйти в горы и стать отшельником? И пусть мир рушится, пусть гибнут невинные, пусть смерть косит жизни! Главное — это вечный поиск мнимой Истины, которая никому, кроме тебя, не принесёт пользы? Какой же ты Мудрец после этого?

«Люди…» — внезапно прозвучал в моей… нашей голове чей-то холодный, равнодушный голос, — «Всё такие же… надоедливые… шумные… суетливые…»

Его слышали и я-из-прошлого, и я-настоящий. В принципе, всё, что было доступно моей молодой версии, воспринимал и я-настоящий. Этот голос… подозрительно напоминал голос рассказчика!

Царь вздрогнул, но не потерял самообладания. Мысленно он спросил: