Магия ответа (СИ) - Изотов Александр - Страница 22

Я подошёл к двери, в которой ещё осталась торчать связка. Бегло просмотрел ржавые ключи… Блестящий от частого использования выделялся сразу.

У камеры с узником замок провернулся легко, но петли двери тоже ужасно скрипели.

Внутри мне открылась удручающая картина, больше напоминающая сказочного Кащея в заточении. Старик с длинными волосами и бородой, в серой хламиде, должен был стоять в центре камеры, но от бессилия лишь повис на цепях, ёрзая коленями по полу. Цепи от рук шли к потолку, и на ногах кандалы.

В углах камеры под потолком я заметил ещё гвоздики с тхэлусом. Да и на лбу у старика тоже красовался серебряный обруч, только камушек там был гораздо больше, чем у меня.

Уж насколько я был воспитан войной, но даже меня проняло, сколько всего надо сделать, чтобы обезвредить оракула.

— Сергей Разгудин? — с сомнением спросил я, не забывая посматривать в сторону Вепрева.

Плечи узника затряслись от смеха, но тут же старика скрутил сухой кашель.

— Я бы… кха… с удовольствием сжёг бы мозги… этой мрази, — оракул улыбнулся беззубой улыбкой.

Он поднял голову. Мутные, почти белые зрачки слепо ёрзали, пытаясь сфокусироваться.

— Кто ты, юнец? Ты явно не Георгий…

Я пожал плечами.

— Лучше скажи сначала своё имя.

— Думаю, раз ты пришёл сюда, ты должен его знать…

Оглянувшись на Бориса в коридоре, я потёр подбородок. Потом решительно подошёл к носатому, грубо схватил его за лацканы и втащил в камеру к старику.

Тот прислушивался, слепо поводя глазами.

— Что с ним делать? — спросил я.

— Ну, не убивать же…

Я поджал губы. Как вести себя с этим незнакомцем?

Нацелившись в голову Борису и слушая тишину в коридоре темницы, я сказал:

— Сейчас я спущу курок, потому что боевой Маг Огня мне тут на хрен не нужен. Скажи, почему я не должен делать этого?

Оракул попытался тряхнуть головой, чтобы сбросить обруч с камнем. Но у него ничего не получилось.

На волосах была уже подсохшая корка, но блеснула и свежая кровь. Обруч изнутри, кажется, был шипованным.

Подумав несколько секунд, я подошёл к старику, и снял с него защитный артефакт. Оракул с заметным облегчением вдохнул, подняв голову к потолку.

— О, да-а-а…

— Это ты наложил на меня Магию Вето?

— Василий?! — оракул округлил слепые глаза, цепи зазвенели от его рывка, — Но… как же…

Я штыком стянул с волос Вепрева ободок с тхэлусом. Свой я пока решил оставить.

— Воды бы.

В одном углу стояли кувшин с кружкой. Едва я глянул на них, как оракул с ненавистью потряс головой:

— Не эту… там соль. Нормальной воды.

Я покосился на Вепрева, но старик усмехнулся.

— Хоть от былого меня остались крохи, но с ним я уж справлюсь.

Пришлось отправиться в каморку надзирателей за водой. Подумав, я снял кипящий котелок с огня. Непорядок.

— О-о-о-о… — оракул с видимым удовольствием потягивал питьё.

Никакого чуда, как в сказках, где сделавший глоток Кащей сразу же набирал чудовищную силу, не произошло. Оракул едва поднимал голову, с трудом глотал жидкость, а ноги так и не поставил прямо.

Я покрутил связку, подбирая ключи к кандалам, и вскоре старик упал мне в руки. Пришлось подтащить его к стене и посадить, придерживая рукой.

Слабые пальцы коснулись моего плеча, попытались дотянуться до щеки.

— Кто ты? — спросил я.

— Ты должен знать…

— Представь себе, я жил у Вепревых все двадцать лет, и они ждут не дождутся, когда мы породнимся и вступим в наследство, — усмехнувшись, сказал я, — А теперь говори мне правду.

— Наследство? — старик удивился, — Но ты же… не Борзов.

Я счастливо заулыбался. Ну наконец-то, хоть один живой знаток, которого можно потрогать. А если языка можно потрогать, значит, из него можно вытянуть любую информацию.

— Я и так всё скажу, Василий…

— Защита не работает? — я неуверенно потрогал свой обруч.

Неужели оракул читает мысли?

— Почему же, работает… Просто после стольких лет глухоты у меня сейчас все чувства обострены. Твою же луну, как прекрасно дыхание пульсаров.

Я вспомнил про невидимые Вертуны оракулов, о которых говорилось в видениях Борзовых.

А старик сделал ещё несколько глотков, потом скосил на меня мутный взгляд.

— Меня зовут Альберт Перовский, я служил оракулом в доме Борзовых. И я знаю твою тайну, Рюревская кровь…

Перовский… Рюревский…

Рюревский?! Царский Род?

У меня слегка закружилась голова, когда я представил, какие проблемы несут мне новые знания.

— Твою же… луну! — вырвалось у меня.

Глава 10. Неожиданный

Альберт Перовский, уставившись в полумрак темницы, только посмеивался над моей реакцией.

Рюревская кровь… У меня сразу в голове всплыла та пробирка, которую свистнули из лазарета Соболевой. Ведь если я наследник, то желающих узнать обо мне правду наверняка целая очередь.

А если я единственный наследник, который сейчас никому не нужен? Царь болен, и свита наверняка уже поделила власть, как им выгодно — такое творилось сплошь и рядом в истории моей Земли.

Даже Плетнёв-младший кричал тогда о людях, «которые его убьют»? Дурень влез туда, куда вообще не следовало, и там даже папашка не помог бы.

Впрочем, что я за него переживаю? Ему-то уже всё равно, а вот мне…

Ведь меня и вправду могут искать не только Вепревы.

— Ты действительно не знал, что Рюревский? — послышалось от Альберта.

Я покачал головой, и это была правда. А мой внутренний гормональный сосед начинал очередную истерику.

Мне казалось, что оракул чем-то обеспокоен, но его лицо и так представляло сплошную муку, и тут я не был уверен. Впрочем, время шло, и надо было что-то делать…

— Нельзя просто так сидеть, — я выпрямился на нетвёрдых ногах, по привычке проверил наличие патрона в казённике.

Мне хотелось спокойно выслушать всю историю, но я чуял, что хозяина тела уже потряхивает. И если я потеряю контроль над телом, это создаст мне проблему.

Так, Васёк, давай спокойней. Я так-то и сам охренел немного.

Потом выслушаем старика, только в спокойном месте. Нам отсюда надо выбираться, ты слышишь?

— Твоя мать была фавориткой царя, — вдруг сказал Перовский, — Обычное дело…

Меня пошатнуло, я опёрся ладонью о стену. Василий внутри меня, кажется, совсем потерял самообладание.

— Помолчите, пожалуйста, — процедил я сквозь зубы.

— А?

Перовский поднял голову, прислонившись затылком к холодному кирпичу. Его мутные глаза с явным сомнением смотрели на меня.

А я вспоминал реакцию того Борзова на откровение Духов Рода, которое видел в усыпальнице. Что-то любящий муж был не особо рад узнать правду о жене и ребёнке, и это казалось искренним.

Или привычка играть дворцовые интриги сохраняется даже в молитвах Духам Рода? Ну, состроить удивлённое лицо, предаться благородному отчаянию и гневу.

Духи Рода — они ведь где-то там, и мало что могут. А после смерти разберёмся, как говорится, ведь все свои. Мёртвые должны понимать, что у живых свои проблемы, а лояльность Царского Рода надо как-то зарабатывать.

Вот маманя и старалась…

Василий дёрнул моими плечами, прикусил мне язык, и я, замычав, шаркнул ногой, пытаясь сохранить равновесие.

— Василий, ты возмужал… Настоящий воин, — слабо кивнул Альберт.

Да чтоб его…. Ну как он может говорить, что я возмужал, если должен был меня видеть только младенцем?

Я стиснул зубы, тронув ободок на лбу. Твою псину, тхэлус меня защищает, но при этом я и сам не чувствую псионику.

Потом, прикрыв глаза, я попробовал нащупать ту границу, из-за которой выпускал Василия в усыпальнице, чтобы тот говорил. Это было трудно, учитывая, что всё тело полыхало гормонами стресса.

А если теперь эту границу резко сместить в другую сторону? Не освободить, а засунуть глубже?

Я сделал это резко, конкретно приложив Васька, и сразу же стало легче. Медленный вдо-о-ох… и ноль эмоций, седой хозяин тела где-то совсем далеко, почти не ощущается.