Меч демона - Дункан Дэйв - Страница 7

Однако и ослушаться приказа стюарда человеку его положения тоже немыслимо. Его тут же вышвырнут взашей, и хорошо еще, если не побьют перед этим. Поставленный перед таким невозможным выбором, Тоби остолбенело смотрел на старика. Горло пересохло – как всегда некстати – и отказывалось издавать какие-либо звуки.

Усмешка на лице старика померкла как солнце на закате.

– Подумай-ка об этом, – холодно произнес стюард. – Зайдешь ко мне позже. Да, кстати. Сам хочет, чтобы вычистили темницу. Он считает, что все крысы лезут оттуда. После обеда я подошлю кого-нибудь к тебе на подмогу.

– Э… – Тоби с трудом заставил себя снова думать о деле. – Я не знаю, где темница, сэр.

– За комнатой стражи. Тебе понадобится фонарь. И только один, ибо там почти нет воздуха. Вынесешь всю старую солому за стены и сожжешь ее. И возьми с собой собаку или двух. – Стюард вернулся к своим бумагам, отпуская его.

– Да, сэр, – пробормотал Тоби и поспешил прочь.

Смошенничать? Для чего? Для того, чтобы этот старый мешок костей мог выиграть на ставках?

4

Он позаимствовал фонарь на кухне, нашел лопату, кликнул Кусаку и Пятнистого и зашагал к казарме у ворот. Ему еще ни разу не приходилось там бывать, и первое, что он увидел, войдя в полутемное помещение, – это выставленные в ряд у стены мушкеты. В комнате стоял стол, несколько скамей, пара шкафов, три-четыре полки, но не было ни души. Это казалось весьма неосторожным, учитывая то, с каким удовольствием мятежники короля Фергана наложили бы руки на эти ружья. Конечно, они были прикованы к стене, но Тоби показалось, что при желании он без особого труда вырвал бы их – тем более что у окна висела связка ключей.

Он сделал шаг вперед и чуть не подпрыгнул, когда в полутемном дверном проеме появилась мужская фигура. Зеркало! Зеркало в человеческий рост! Он никогда еще не видел ничего подобного. Должно быть, его повесили здесь, чтобы сассенахи могли привести себя в порядок, выходя на парад. Он еще раз огляделся – убедиться, что в помещении никого больше нет, – потом присмотрелся к своему отражению. Его лицо казалось слишком мальчишеским, чтобы находиться так далеко от пола. Он потер подбородок, размышляя, не отрастить ли ему наконец бороду, потом поправил складки пледа. Нет, все разно вид у него куда мужественнее, чем у Толстого Вика. Он еще раз оглянулся, на всякий случай, отошел так, чтобы его не было видно через дверь, и согнул руку, выпятив мускулы. Отражение ухмыльнулось ему, довольное увиденным, но он тут же нахмурился, мысленно ругая себя за тщеславие.

В дальнем углу комнаты виднелась решетка из толстых железных прутьев, за которой зияла чернота. Решетка не была заперта, и ржавые петли громко заскрипели. Кусака тут же кубарем скатился вниз по лестнице Пятнистый осторожно последовал за ним, подозрительно принюхиваясь и ощетинясь. Узкая, предательски крутая лестница вела вниз и поворачивала – темница, должно быть, находилась прямо под комнатой стражи. Он прикрыл за собой решетку, чтобы собаки не сбежали, и начал спускаться сам. После полутора десятков ступеней нога погрузилась во что-то мягкое и топкое.

Тоби подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Он оказался в узком, низком подполье, холодном и промозглом, в котором пахло гнилью и нечистотами. Большая часть помещения, похоже, была вырублена прямо в скале. Потолок – сводчатый даже в самой середине едва хватало места, чтобы распрямиться во весь рост. Ни окон, ни отверстий для свежего воздуха не было и в помине. Ну и жуткое же место! При виде ржавых цепей, свисавших со стены, по коже побежали мурашки. Весь пол был завален гнилой соломой, в которой оживленно рылись собаки. Да, работа обещала быть куда менее приятной, чем перетаскивание мешков с мукой, но чем раньше он начнет, тем раньше закончит. Тоби повесил фонарь на крюк и взялся за дело.

Начал он с того, что больно стукнулся головой о потолок.

Проклиная Брюса, что тот не нашел для этого занятия кого-нибудь пониже, он пробрался в дальний угол и стал сгребать сено лопатой. Собаки суетились у него под ногами, в восторге охотясь за мышами. Подполье ими кишмя кишело. Воняло так, что становилось дурно.

Жуткое, жуткое место! Сколько несчастных было приковано здесь в прошлом? Он, Тоби, не поселил бы в такой дыре даже свиней, не то что людей. Как долго способен прожить человек, прикованный к скале в таком склепе, как этот? За что можно так наказывать людей? А сколько жертв были неповинны в тех преступлениях, в которых их обвиняли… И что ему делать со всем этим мусором? Он уже сгреб перегнившую солому в две здоровые кучи, но тачку по такой лестнице не спустишь… Придется пойти и поискать пару мешков – или, возможно, корзину.

Лопата обо что-то звякнула. Тоби нагнулся, подобрал непонятный предмет и, держа двумя пальцами, поднес к фонарю. Гребень, какие носят в волосах женщины, украшенный двумя или тремя цветными стеклышками. Металл проржавел до черноты, но стекла сохранились. Никак не мужской гребень.

Они держали в этой чертовой навозной яме женщин?

Девятнадцать лет назад? Шестерых девушек из деревни?

Вздрогнув, Тоби уронил свою находку и врезался затылком в потолок с такой силой, что искры посыпались из глаз. Потирая голову и охая, он пятился до тех пор, пока не уперся спиной в холодную, сырую стену. Он никогда не задумывался, где именно в замке держали тех женщин. Ему казалось, что в главном доме. Выше первого этажа он не поднимался ни разу, поэтому не знал, что там. Насколько ему известно, солдат тоже не пускали на верхние этажи, и если так происходит сейчас, то вполне могло быть и тогда.

Неужели этих несчастных держали здесь? Неужели эта выгребная яма служила замковым борделем? Нет, нет! Ведь не родился еще мужчина, способный так обращаться с женщинами, правда?

Неужели он разгадал тайну этой адской темницы? У него внутри все сжалось. К горлу подкатила тошнота. Ему не хватало воздуха. Бросив лопату, он кинулся мимо куч, которые сам только что сгреб, на лестницу, к дневному свету, и свежему воздуху, и нормальному рассудку.

– Женщины! Им нужны женщины!

От этого голоса он замер на месте. Кто-то говорил по-английски в комнате стражи. Другой голос отвечал. Решетка была закрыта, и они не знали, что Тоби здесь.

Он опустился на четвереньки и прополз чуть выше, так, что смог выглянуть из-за верхней ступеньки. Комната стражи, такая темная, когда он входил в нее, теперь казалась ярко освещенной. Человек, стоявший у окна, был лэрд Страт-Филлана, Росс Кэмпбелл собственной персоной.

– Но вы же понимаете – это невозможно! – возразил второй, и Тоби узнал голос капитана Тейлора. Так еще никто не позволял себе говорить с лэрдом.

– У меня едва хватает людей удерживать эту чертову дорогу. Я не могу посылать их пьянствовать в Думбартон.

Лэрд Росс немного помолчал, потом отвернулся от окна. Тоби никогда еще не видел его так близко. Это был невысокий, седовласый человек с усталым, изборожденным морщинами лицом. Как и любой хайлендер, он носил плед, но под ним еще и рубаху из тартана, а заколку, скреплявшую плед на плече, украшал кусок горного хрусталя. На шапочке – эмблема вождя, на ногах – башмаки. Шерстяные чулки, меховой спорран, длинный кинжал с серебряной рукоятью на поясе. Старый или нет, он производил неплохое впечатление.

– От похотливых снов еще никто не умирал, – сухо заметил лэрд, стараясь не дать разговору перейти в спор.

Тейлор будто не заметил его слов.

– Поэтому отпуска исключаются. Но если мои люди не получат женщин, и скоро, они взбунтуются или начнут дезертировать. Я говорю правду! Невозможно держать здоровых мужиков в таких условиях без баб. Это противно природе.

– Пусть окунаются каждую ночь в конскую поилку. Если они дезертируют, могут считать себя мертвецами. Ни одному из них не добраться до Лоуленда живым.

– Это угроза, милорд?

– Ни в коем случае! Но постарайтесь, чтобы они поняли это.

– Мы можем заплатить. Замолвите только словечко, что за это хорошо заплатят. Не может быть, чтобы в такой здоровой деревне не нашлось двух-трех баб, нуждающихся в монете. Демоны, да по их меркам они за неделю разбогатеют!