Император и шут - Дункан Дэйв - Страница 96

Она ожидала града вопросов, но Эмшандар просто сказал:

— Я знаю.

Видимо, тайн для императора не существовало.

— Может быть, вы знаете и то, что посоветовали мне Боги — доверять любви? Я долго не могла правильно понять смысл этих слов. Но когда увидела, что Рэп вот-вот умрет столь жутким образом — у меня словно глаза открылись. Человек, которого я любила и который любил меня, нуждался в моей помощи. Все, казалось, сходилось, и я сделала то, что должна была.

— У меня нет слов, чтобы выразить, как я восхищаюсь тобой. За тебя! — восторженно воскликнул Эмшандар, приподнимая хрустальный кубок с искристым вином — Найдись у моих легионеров хотя бы десятая часть твоей смелости, я бы правил всем миром.

Даже адептам свойственно краснеть. Инос густо покраснела. Скрывая смущение, она спросила:

— Неужели Рэп не объяснил, что произошло?

Сумерки вползали в комнату, заставляя огонь в камине светиться все ярче и ярче.

— Нет. — Эмшандар сокрушенно покачал своей костлявой головой. — Но что бы там ни было, это происшествие, кажется, напугало Хранителей до потери сознания. Блестящая Вода все время бормочет какую-то белиберду. Литриан исчез из своего дворца, видимо, прячется в Илрейне, а Олибино, тот знать ничего не желает, только твердит, что этого не может быть, потому что быть того не может. Жаль, что эти слова ему мало чем помогают.

— А Рэп? Почему он меня избегает?

— Не знаю. К сожалению, он ведь упрям и если уж о чем не захочет говорить, то... Вот и о тебе молчит. Но он очень изменился, Инос. Конечно, мне трудно судить, как глубоки изменения, ведь я его прежде не знал, но я сравниваю сегодняшнего Рэпа с тем, каким помню его в нашу первую встречу. — Император пристально смотрел на языки пламени, мечущиеся в камине. После недолгого молчания он произнес: — Звучит, безусловно, абсурдно, но... похоже, ему нужна помощь. Я бы сказал — он в серьезной беде.

3

Двое суток минуло с достопамятной беседы Инос с Эмшандаром, когда элегантная двухместная одноконка упрямо пробиралась на южную окраину Хаба, петляя по узеньким улочкам некогда зажиточных, а теперь нищих кварталов, пока не догромыхала колесами до невзрачного домишки. Любопытные глазели по большей части из-за занавесок, лишь немногие смельчаки рискнули задержаться на улице. Карета, эскортируемая четырьмя преторианскими гвардейцами, остановилась здесь впервые. Великолепные молодцы в сияющих шлемах с высокими плюмажами, как правило, так далеко от Дворца не забирались.

Командовал ими высоченный детина с маленьким изящным подбородком. Как только карета замедлила ход, он сложился чуть ли не пополам, чтобы заглянуть в окошко.

— Пожалуй, это то самое место, — произнес он, указывая на невзрачную, исхлестанную непогодой дверь, к которой вела лесенка в несколько ступенек.

Кэйд этой дверью прежде не пользовалась, но знала о ней. Окно ее спальни выходило именно на эту улочку, она сразу же узнала разношерстные здания, высившиеся напротив ее первого пристанища в Хабе.

Одним легким движением гвардеец ловко соскочил на мостовую.

— Я доложу о твоем прибытии.

— Подожди! — остановила его Кэйдолан. — Честь велика, Тиффи, но мне лучше самой постучать.

Гвардеец обидчиво нахмурился, но открыл дверцу кареты и подал герцогине руку, помогая сойти с подножки.

— Почему? — не выдержав, спросил он.

— Ну, пожалуй, никого не окажется дома, встань ты перед дверью. Знаешь, у тебя на редкость устрашающая внешность.

Щеки Тиффи зарделись от удовольствия.

— О, послушай! Это правда? У меня столь бравый вид? — спрашивал он, поднимаясь вслед за Кэйд по лестнице на крылечко.

Гордая широкая улыбка сияла на его лице, пока он изображал охрану. Оказавшись перед дверью, Тиффи затрезвонил в колокольчик что было сил. Нужды в таком шуме не было, так как Кэйд еще с тротуара успела заметить колебания портьеры. Дверь открылась.

— Доктор Сагорн, — прощебетала Кэйд.

Старик выглядел рассерженным и в то же время испуганным, с всклокоченными волосами и в неряшливо наброшенной одежде. Он раздраженно кивнул Кэйд и подозрительно покосился на начищенный до сияющего блеска нагрудник возвышавшегося рядом с ней юнца, свирепо хмурящего брови.

— Слишком много чести этому дому, — буркнул Сагорн и нехотя отступил в глубь коридора, освобождая проход.

Тиффи, с неудовольствием, пристально изучив низкую притолоку, начал снимать свой шлем. Кэйд остановила юношу, накрыв ладонью его руку.

— Это будет конфиденциальная беседа, Тиффи.

— О? — Гвардеец недоверчиво уставился на Сагорна.

— Медицинская консультация, — пояснила Кэйд.

— А! — успокоился гвардеец и, метнув на взъерошенного врача последний грозный взгляд, опять застегнул ремешок шлема. Потом парень спустился вниз, цокая шпорами по ступенькам, и остался на улице дожидаться герцогиню.

Сагорн провел Кэйд в комнату, в которую прежде она не удосуживалась заглядывать. Вдоль стен тянулись бесконечные полки, на которых покоились внушительные фолианты, во множестве стояли стеклянные банки, чем-то наполненные и украшенные длинными, исписанными странными знаками этикетками, и другие банки, покрупнее размером. В них плавало то, что Кэйд и рассматривать-то не стала. В углу кабинета пылился неизменный атрибут — скелет. Скупой интерьер дополнялся стульями и письменным столом. Чуть погодя Кэйд заметила еще один стол, крепко сбитый, деревянный, заляпанный зловещими пятнами, а за ним несколько стоек с инструментами. Посреди комнаты торчало два сундука устрашающе огромных размеров. Один уже упакованный и перевязанный толстой веревкой, другой — раскрытый. До половины он был заполнен книгами, одеждой и хирургическими инструментами.

Выбрав самый приличный из стульев, Кэйд устроилась на нем. Сагорн подвинул другой и сел напротив. Выжидательно поглядывая на гостью, доктор пригладил волосы, заодно размазав по лбу грязь. Свое скверное настроение он даже не считал нужным скрывать.

— Из города сбегаете? — выпалила Кэйд.

— А вы догадливы!

— Можно спросить почему?

— Сами знаете, — свирепо рыкнул старик.

— Глупости! — тряхнула головой Кэйд. — Императору нужен ваш совет. Да такая удача — гарантия благосостояния на всю жизнь, какой бы долгой она ни была!

— Удача? Чушь!!!

Сагорн вскочил со стула, высокий, мрачный, и начал метаться по кабинету, благо места хватало.

— Вы прекрасно знаете, как старательно мы охраняли свой секрет. Мы долго таились, но теперь с нас сорвана маска! О нашем проклятии начнут судачить на каждом углу. Мы станем посмешищем для горожан и легкой добычей колдунов. Хранители узнают о нас, император им все разболтает. А бедствие это постигло нас из-за нашего мягкосердечия. И зачем мы только ответили на приглашение Холиндарна и притащились в Краснегар?!

— Не будьте смешным, — спокойно посоветовала Кэйд. — Ваша тайна останется при вас.

Досада Кэйд росла как на дрожжах.

— Надо же, какое чудо — вы сами пакуете вещи! Что же вы не поручили эти хлопоты кому-нибудь другому, помоложе? Или на сей раз остальные компаньоны не согласны с вашим решением?

— Бог Жалости! Кэйд, вы же знаете, я не могу контролировать поступки других!

— Прежде, кажется, они действовали согласно вашим рекомендациям, не так ли? Ведь ваш голос был решающим?

Старик фыркнул, презрительно и раздраженно.

— Говорите, чего от меня надо, и уходите.

— Вы виделись с Рэпом?

— Нет, после похорон Гатмора не встречались. — Перестав бесцельно метаться по комнате, он замер перед раскрытым сундуком, мрачно уставясь на его содержимое. — А... вы не знали? Примите мои извинения, мэм.

— Так я и думала, — печально промолвила Кэйд. За время долгого пути из Араккарана герцогиня научилась восхищаться грубым моряком, найдя в нем немало скрытых достоинств. — Смерть Гатмора как-то повлияла на решение мастера Рэпа сразиться с Калкором?

— Еще бы! Целиком и полностью.