Император и шут - Дункан Дэйв - Страница 48

— Прошу вас, ваше величество, — подбодрил короля Итбен.

Анджилки долго не откликался, а затем забормотал:

— О! Я? Э-э, да? — На большее короля не хватило. Толстое лицо стало пунцовым, на лбу вздулась и запульсировала вена, по вискам заструилась влага, и вся физиономия короля заблестела, оросившись каплями пота. В нарушение правил этикета Анджилки вытер лицо тогой.

Итбену вновь пришлось вмешиваться. Он заговорил медленно, словно внушал недоумку прописные истины:

— Ваше величество, тан Калкор согласен сразиться с защитником, которого ты выставишь вместо себя. Исход боя решит судьбу королевства. Все верно, тан, не так ли? Побежденный и его потомки теряют право наследования.

Мерзкая улыбка вновь заиграла на губах Калкора.

— Правильно. Но неужели ты думаешь, что он действительно способен произвести наследников?

— Если король Анджилки выставляет защитника, то тогда и ты вправе сделать то же самое.

Джотунн лишь плечами пожал и презрительно бросил:

— Не было у меня никогда защитников и не будет.

— Очень хорошо. — Итбен снова говорил своим любимым бархатным голоском. — Мы уверены, что обе стороны стремятся избежать войны. В свете этого мы согласны, что поединок — гораздо меньшее кровопролитие, чем столкновение армий. Мы предлагаем тебе согласиться, король Анджилки.

— О, правильно! Да, я согласен! — обрадовался толстяк. Он так энергично закивал, что весь затрясся. Наблюдать такой живой студень было забавно.

— Итак, Божий Суд? — переспросил Калкор.

— Да, — согласился регент, — поединок по обычаям Нордландии.

Тан Калкор вскинул голову и как-то странно дернул подбородком. Шанди от изумления чуть рот не разинул. С щеки Анджилки стекал плевок.

— Именем Богов Правды, — провозгласил тан, — я объявляю тебя лжецом; именем Богов Смелости — презренным трусом; именем Богов Чести — вором. Пусть Боги Боли скормят твои глаза воронам, Боги Смерти швырнут твои внутренности свиньям, а Боги Жизни оросят траву твоей кровью. Боги Человечества поддержат меня, Боги Справедливости отринут тебя, а Боги Памяти сотрут твое имя.

Никто не желал прервать затянувшееся молчание, повисшее в Круглом зале после грозного вызова на поединок. Герцог выглядел вконец ошеломленным. Не считаясь с этикетом, бедняга опять вытер вспотевшее лицо краем тоги.

Итбен усмехнулся и заметил:

— Как живописно! Теперь позволишь ты своей жертве назвать защитника?

— Настоятельно советую это сделать.

Взоры всех обратились к Анджилки.

— А-а. Да? Что? Мой защитник? Сейчас, это короткое имя... — Лицо короля из пунцового стало багровым.

Наблюдая, как мается Анджилки, Шанди гадал, отчего он такой дерганый. Может быть, у него внутри живут такие же злые кошки, как и у принца, и они безжалостно вонзают свои когти во все внутренности и дергают их... и дергают... дергают... Ко всем бедам добавилась жажда. Шанди казалось, что во рту у него пустыня, а на языке толстый слой песка. Принц сдерживался из последних сил.

На помощь Анджилки вновь пришел консул Гумайз. Выслушав его шепот, король заторопился:

— А! Да. Я призываю, э-э... Морда о’Грула... быть моим защитником.

Тирада для него, казалось, была слишком длинной, он провел рукой по лбу, размазывая бисеринки пота, и прямо-таки повис на своем костыле. Круглый зал зашумел, все были изумлены и заинтригованы.

Калкор с презрением покачал головой и разве что не сплюнул.

— Могу себе представить, кем окажется этот типчик — с таким-то именем. — Он исподлобья зыркнул на регента. — Когда мы увидим защитника? Сейчас или ты торжественно представишь его нам завтра утром?

— Ждать до утра? Не лучше ли поторопиться? Приготовления...

— К чему столько болтовни? — прорычал Калкор, скрестив на груди руки. — Ты согласился на Божий Суд, и поэтому мы связаны правилами древнего обычая. Подобные споры, как правило, выносятся на Круг танов в Нинторе, но я не представляю себе, как твой жирный приятель доедет туда; и потом, он уже принял вызов. По обычаю битва должна состояться на следующий день после вызова, в полуденный час на ближайшем подходящем клочке земли... О, что я слышу? Шагает его защитник!

Ротонда взревела и застонала от бури хохота. Никто не мог удержаться: ни сенаторы, ни горожане. Пользуясь общей сумятицей, Шанди рискнул бросить короткий взгляд на Итбена. Регент смотрел куда-то в сторону. Шанди стал смотреть туда же, пока не увидел западный проход и того, кто развеселил всех. Из-под западной арки шлепал закованный в броню великан. Он грузно переваливался с ноги на ногу, и Круглый зал сотрясался... нет, не от его тяжелой поступи, а от взрывов смеха присутствующих.

Шанди не смеялся, но во все глаза таращился на вошедшего, принц впервые оказался так близко к троллю. Этот экземпляр был очень крупный, крупнее некуда. Даже находясь двумя ступенями выше бойца, Шанди не был вровень с его мордой. Джотунны считались самыми рослыми в Пандемии, но этот тролль перещеголял Калкора. Из-за длинных, но не толстых, свисающих вдоль тела рук с громадными кулачищами существо казалось вставшей на дыбы лошадью.

Он был в шлеме, похожем на ящик для угля! Тролль ссутулился, что должно было означать поклон, замер рядом с Анджилки и прогудел:

— Ты звал меня, ваше величество?

Эти слова гулким рокотом прокатились над головой Шанди, и принц справедливо решил, что уродливый боец знает свою роль значительно лучше короля.

В Круглом зале продолжалось бурное веселье. Откровенный восторг объединил и сенаторов, и знать, и горожан в едином искреннем порыве. Волны хохота кружили в Круглом зале, и, сколько ни стучали герольды своими жезлами об пол, призывая к порядку и тишине, ничто не помогло. Второго такого случая на памяти Шанди не бывало. Принцу и самому хотелось бы посмеяться, но он не мог, мешала дрожь, от которой судорогой сводило челюсти и тряслись колени.

Калкор терпеливо наблюдал за происходящим, словно взрослый, любующийся веселым озорством детей. Он совершенно справедливо не считал этот смех направленным на себя. Когда наконец большинство присутствующих устало хохотать и гул несколько поутих, Калкор заговорил:

— Морд о’Грул, я полагаю? — спросил пират. — Если завтра тебя разобьют, смогут ли твои вдова и сироты собрать осколки?

Теперь на лице Калкора играла действительно счастливая улыбка.

— Итак, — вопросил Итбен, — защитник короля приемлем?

— О да, — согласился Калкор, игнорируя бурный смех в зале. — Их сходство — можно сказать, духовное родство — лишь подтверждает логичность решения.

— Ты по-прежнему не желаешь назвать своего защитника?

Вопрос регента вызвал приглушенные смешки.

— Нет. Я ожидал что-нибудь вроде него. Для дуэли ему должно переодеться.

— Может быть, посол Крушор окажет нам любезность и порекомендует компетентного эксперта проверить, все ли правила соблюдены?

— Конечно, окажет, будьте уверены, — заявил Калкор.

Руки Шанди не просто дрожали, они прыгали, как птицы, оказавшиеся в сети, а голова то сжималась, то разжималась в болезненной пульсации. Принц покорился неизбежному, он примет порку, но изобразит обморок, если церемония затянется еще дольше. Мальчика била крупная дрожь, и он качался и подпрыгивал — «ерзал» — так сильно, что Итбен, должно быть, все прекрасно заметил, но сейчас, как обычно, не подает вида. Зато вечером в любом случае Шанди ждет наказание. Значит, никто не мешает ему изобразить обморок и избавить себя от опостылевшей церемонии. Надо лишь подгадать момент. Может быть, сейчас или чуть-чуть попозже. Да, чуть-чуть попозже, но скоро, очень скоро...

Калкор повернулся к Анджилки, который тоже трясся, но от ужаса.

— Итак, встреча завтра! — воскликнул джотунн.

— Да, — вздрогнул Анджилки и облизал пересохшие губы.

— Ну, о последнем правиле Божьего Суда ты конечно же знаешь, не так ли? — злорадно спросил Калкор.

После этих слов смех в Круглом зале мгновенно угас и повисло напряженное, испуганное молчание.