Девочка Каина (СИ) - Победа Виктория - Страница 28

— Ясно.

Дальше слушать не стал, решил как можно скорее удостовериться самостоятельно в своих догадках. С такой скоростью по городу я еще не ездил, но с моими номерами это вполне допустимо. Подобных мне не останавливают. Видя нас — перекрещиваются и желают поскорее убраться подальше, чтобы не нажить проблем. А таких проблем я мог устроить уйму.

Скупив пол-аптеки, на всех порах понесся домой. Стоило только переступить порог и увидеть Настю, еле стоявшую на ногах, я понял все без слов.

Бледная как стена! Очевидно же, что заболела.

— Это ты называешь «все нормально»? — прогремел на всю квартиру. Приблизился вплотную, стараясь унять гнев. Легкий цветочный аромат щекотал нос, но нихрена не успокаивал в этот раз. Я лишь сильнее распалялся.

— Тише, Миша спит! — взгляд резко перестал быть уставшим. Фурия вошла в свою стихию. Я схватил девчонку за руку и просто обалдел. Горячий чайник по сравнению с ней ничто.

— Да ты вся горишь, Настя! — приложился губами ко лбу. Потная. Горячая. — Быстро в кровать.

— Но ты голодный…

Голодный. Я, блядь, охуенно злой сейчас. Сказал, что, если что случилось, — звони мне. Прямо так сложно позвонить и сообщить, что плохо тебе? Нет. Ребенок болеет, сама еле на ногах держится. Еще с утра заметил странную бледность, но думал может и правда от недостатка сна. Что за желание угрохать себя ради других?

Всепоглощающая доброта какая-то во вред в первую очередь самой себе.

— Я что, безрукий? Не приготовлю поесть? Марш в кровать, чтобы я тебя видел только в горизонтальном положении и с градусником под мышкой. Вперед, я сказал. Сама-то ела? — подтолкнул Настю к спальне, девушка отрицательно покачала головой.

— Не было аппетита…

— Аппетита у нее не было, сейчас все будет! — ну вот умеет же довести до ручки!

Не мастер-шеф, но примитивный суп сварил, жаркое разогрел, и со всем набором двинулся в комнату, где застал уже крепко спящую девушку. Осторожно вытянув градусник, оторопел. Тридцать восемь и девять. И с такой температурой у нее все хорошо. Зашибись!

Еда откладывается.

— Настюш, просыпайся, — злость брала, но решил не срываться. Не сейчас, потом покажу кузькину мать!

— Что? — дернувшись, прошептала. Руки подрагивали, когда она вцепилась в мою ладонь, чтобы удержать равновесие. Приподнявшись и тяжело выдохнув, девушка устало прикрыла веки.

— Температура у тебя, высокая. Давай пить лекарства.

Она на автопилоте выполняла мои приказы, после чего опять тяжело опустилась на подушку. Вспотевшие волосы обрамляли вымотанное лицо.

— Чего не сказала, что не болела? — прошептал на ухо, касаясь губами мочки.

— Была уверена, что болела, — виновата ответила.

— Ты как ребенок, Настя, — выдохнул и прижал к себе.

Надо вызвать врача с утра. Пусть проверит…

Она притихла моментально, а я опять словил себя на мысли о ребенке. Слишком часто думаю о детях. Слишком.

Какое-то уже ненормальное желание.

Когда дыхание девушки выровнялось, а тело перестала сотрясать дрожь, я тихо встал. Отнес все обратно на кухню, утром доедим.

На цыпочках прошел в оборудованную из гостевой детскую, где на широкой кровати спал зеленый человечек. Ох и разрисовали мы его ночью, но все равно чесался малец.

Температуры у Мишани не было, так что я со спокойно душой вернулся в спальню и осторожно уложился возле Насти. Практически не дышал, пока укладывался. Не хотел разбудить и потревожить.

Стоило голове коснуться подушки, так я и забылся беспокойным сном.

24

НАСТЯ

Голова раскалывалась, ощущения были такие, словно в висок долбят перфоратором. Тело покрылось липким потом, я с трудом перевернулась на спину. Прохладный воздух в комнате обдавал лицо. Фух, как же нехорошо.

Значит, я все-таки не болела ветрянкой. Но уверенности в обратном было не занимать. Приоткрыв веки, а затем все же протерла глаза. NuwOL8YE Тяжело перевернулась на бок, подставила ладонь под щеку и стала рассматривать Руслана. Глубокая морщина между бровей, сжатые губы. Что-то снилось плохое, сразу захотелось смыть с лица отрицательные эмоции.

Я провела рукой по морщинке, разглаживая последнюю. Но мою руку быстро перехватили, захват был такой сильный, что я пискнула от боли. Рывок, перекат, и вот я под ним, а стальная ладонь на шее, сжимает так, что дышать нечем.

Кошмар, я хрипела и начала задыхаться. Лицо мужчины расплывалось перед глазами, когда внезапно в один момент по щелчку все прекратилось.

— Настя, Господи, что? — начал бить меня по щекам, легонько. Привести в чувства. А у меня ком в горле встал, не давал ни вдохнуть, ни выдохнуть. Множественные колючки вонзились в глотку. Агония.

— Рус. лан, — просипела. Кашель возник из ниоткуда. Я была готова выплюнуть свои внутренние органы. Схватившись за горло, начала растирать кожу, в ужасе поглядывая на Руслана.

Что это было, мать вашу? Он меня чуть…чуть не задушил?

Мужчина был перепуган. Довольно-таки сильно, взгляд блуждал одержимо по моему лицу. Когда сон сошел окончательно, он резко поднял меня на себя, и вцепившись в лицо, стал внимательно осматривать.

— Боже мой, Настюш, я…ты как? — пальцами растирал кожу. — Прости меня, — покрытый испариной лоб столкнулся с моим. — Кошмар, просто кошмар, — выдохнул в губы. Нос к носу, глаза в глаза. В них плескалась такая боль, что на мгновение стало физически больно смотреть.

— Я..в порядке, наверное, не переживай.

— Как же, чуть не придушил тебя, — процедил злобно, выпуская меня из объятий.

Сразу стало холодно, бесконечно одиноко и зябко. Мужчина нахмурился, и в свете луны это смотрелось по истине устрашающе. Пушистые брови сошлись на переносице, а черты лица заострились.

Руслан со свистом опустил голову на руки и тяжело дышал как после пробежки.

Не ожидал от себя. И я от него.

Сильные плечи подрагивали. Я несмело коснулась голой спины и провела ладонью вдоль позвоночника. Как перышком, все не решалась на большее.

— Хочешь поделиться, что тебе приснилось? Моя мама всегда говорила, что если рассказать кошмар, то он перестает быть таким уж страшным. А еще можно пойти умыться. Куда вода смоется, туда и все переживания.

Ага, бабские «забобоны» сейчас вряд ли бы помогли, но я хотела его отвлечь. И совсем не понимала, как могла бы это сделать. Видимо, приснилось ему не столько нечто несуществующее, как вполне себе реальное…или когда-то реальное положение вещей.

В комнате стало так тихо, что слышно было лишь мерное тиканье настольных часов.

Мне казалось, что Руслан собирался с мыслями, или утонул в них настолько, что и не услышал вопроса. Я придвинулась к его спине и обняла, целуя солоноватый затылок. Короткий ежик оставлял на губах непривычное ощущение.

Мускусный мужской аромат полностью укутал меня собой. Ладонями провела по груди, складывая руки замком.

— У меня был лучший друг. Воевали мы с ним вместе. Прошли многое, я практически погиб. Реальность тогда догнала меня со спины и шандарахнула нехило так, на моих руках крови предостаточно. Нет у меня больше друга, Настя. В кошмарах снится периодически все то, что повидал. Всех, кого убил. Нет во мне ничего хорошего, девочка. Я ведь ходячий комплект для психиатра со своими травмами. И привык я спать один, так что каждый раз боюсь, что придавлю тебя ненароком. А ты такая маленькая, добрая, нежная, тебя укрыть от всего хочется. И даже от себя. Я ведь не заслуживаю тебя совсем. Не такую чистую девочку.

Прикусив губу, я терпеливо слушала все. Сердце обливалось кровью. Что в таком случае говорить? Я понимала, конечно, что он бывал в горячих точках из-за своей должности. Очевидно, убивал. Понимала, что к чему. Но услышав сейчас все «от» и «до», становилось больно за него. Но также я понимала, что такие мужчины, как Руслан, не любят, чтобы их жалели. Вернее, они ненавидят это чувство, и все, что я могла сделать сейчас, — показать, как именно я горжусь тем, что он мой муж.