Маленькая волшебница 2. Наследники (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 51

— А может их всех убить и развесить по стенам в назидание другим? — спросил сам у себя Ромул. Но решил, что это оставит на крайний случай. Хотя со-Каесу, конечно же, прощать нельзя. Мален примов не прощал, казнил их за гораздо меньшие проступки.

За то время, пока молодой император ждал тридцать стражников и копил злость, из «клуба» никто даже не попытался выйти. Заседавшие там мужчины были заняты очень важным делом: они планировали, считали конкурентов, думали, как от них избавиться, и делили должности. Попутно они пытались решить, с кем стоит договариваться и кого поставить во главе стражи. И когда эта стража, не постучав, ворвалась в клуб, кто-то не шибко трезво сказал:

— За главой явились.

И захихикал.

Стража стала деловито окружать сидевших напротив импровизированной трибуны людей. Молча.

Люди столь же молча наблюдали.

И опомнился первым прим со-Каесу. Он вскочил с места и стал требовать, чтобы стражники немедленно убрались и не мешали отдыхать благородным людям. Что если не уберутся, придется им через пару дней убраться из дворца…

Что он там еще хотел сказать, Ромул уже слушать не стал, просто зашел в комнату и негромко спросил:

— Почему вы думаете, что я соглашусь исполнить вашу просьбу и уволить стражников?

— Быть не может, — растерянно сказал кто-то.

А некто нетрезвый, уже успевший высказаться, жизнерадостно заорал:

— О, призрак!

— Вы не имеете права… — похоже, вспомнил, что он здесь главный прим со-Каесу.

— Не имею? — ласково-ласково и очень удивленно спросил Ромул. — Вы, похоже, забыли, но я все еще здесь император.

— Фальшивка! — продолжил высказываться нетрезвый благородный муж. — Амулет же не сработал! А у нашего прима сестра прабабки была замужем за настоящим императором!

Ромул нашел его взглядом, это оказался толстенький плешивый мужичок, и одарил его такой улыбкой, что он сполз по стулу и свалился на пол.

А начались заседания этого клуба как-то сами собой, изначально, без злого умысла. И даже без желания затеять интригу.

Мужчины просто играли в карты. А приму со-Каесу в этом деле очень везло, и должников у него было великое множество. Должники периодически пытались отыграться, рассказывали о везучем приме друзьям и просто знакомым. Особенно хорошо эти рассказы шли под вино. И постепенно количество желающих обыграть старого со-Каесу росло. Просто из спортивного интереса. Не могло же его везение длиться вечно.

Ну, оно и не длилось, время от времени прим проигрывал. Но потом все опять возвращалось на круги своя. И пришел тот момент, когда прима заподозрили во владении амулетом, приманивавшим удачу. Думали даже, что трость, с которой он всегда приходил, и есть этот амулет.

Но амулета у него так и не нашли.

Зато один из разговоров о нем как-то свернул на то, что артефакт в руках у императора Ромула не сработал, птица не прилетела, зато не заставили себя ждать демоны. Потом стали говорить, что это неспроста. И как-то так получилось, что кто-то, теперь вряд ли получится вспомнить, кто именно, заговорил о том, что единственный сын Малена может и вовсе не быть его сыном. Других детей же нет.

И о том, что прабабка везучего прима была сестрой императрицы разговор однажды зашел.

И о том, что прим со-Каесу, возможно, гораздо ближе по родству с предыдущим императором, чем император нынешний.

Под игру в карты и хорошее вино вообще множество интересных разговоров заводилось. Да и империю надо было спасать, это мужской клуб понял после того, как стали приходить жуткие сообщения с островов, находящихся недалеко от Золотых Туманов. А чтобы ее спасти, венец следовало возложить на голову настоящему императору, способному призвать огненную птицу. И таким императором единогласно был признан прим со-Каесу. Тем более, он был удачлив, а удача империи тоже бы пригодилась.

А дальше все казалось несложным, особенно баловню судьбы приму со-Каеса.

Империю следовало избавить от фальшивки, взять в свои руки артефакт, призвать птицу, заручившись тем самым поддержкой совсем отчаявшегося народа, а уже потом разбираться со всем остальным. В первую очередь с аристократами, которые смене власти вряд ли обрадуются, учитывая, что она сменилась не в их пользу.

А еще мужской клуб понимал, что следует спешить. Потому что такая простая мысль наверняка пришла не только в их умные головы. И империя в конечном итоге достанется тому, у кого в руках будет артефакт.

Артефакт, который фальшивый император наверняка хранит в своей спальне. Больше ведь негде. Если бы он куда-то его вынес, кто-то бы обязательно заметил.

И в сокровищнице его не было. Один из членов клуба когда-то там побывал и с тех пор был уверен, что артефакт императоры хранят в другом месте, возможно у себя под подушкой. Потому что там, если не учитывать сокровищницу, самое охраняемое место.

С этим даже никто не спорил. Нет, в том, что под подушкой, сомневались все. Но в то же время все были уверены, что в комнатах императора наверняка оборудованы тайники. И стоило Ромулу их занять, как все, что в тех тайниках хранилось, оказалось в его руках.

Вот так и вышло, что как только мужской клуб получил весть о том, что император убит, все поспешили собраться вместе и начали обсуждать, как попасть в комнаты императора.

Поговорили немного о потайных ходах, но выяснили, что о них никто ничего не знает.

Кто-то предложил забраться через окно, но от него только отмахнулись. На окнах ведь защита.

И в конечном итоге подкуп стражи был признан самой лучшей из возможностей. Главное предложить побольше. Да и звание главы дворцовой стражи можно было кому-то пообещать.

А со звания главы стражи, разговор как-то перетек на другие должности, соперников, возможных друзей и прочие высокие материи. И, возможно, продолжался бы этот разговор еще долго, если бы мертвый император не явился собственной персоной, очень разозлив этим удачливого прима.

— Ты должен понять! — грозно вещал прим, смело загородив императору Ромулу путь своей тростью, даже с виду тяжелой, покрытой черным лаком. — Империя превыше всего! А чтобы ее спасти, следует идти на жертвы!

— И вы решили пожертвовать мной, — с какой-то странной веселостью в интонации сказал Ромул, помахав страже рукой, велев ничего пока не предпринимать. Очень ведь интересный разговор.

— Я сразу понял, что добровольно ты венец не отдашь, — с негодованием сказал абсолютно уверенный в своей правоте со-Каесу. — Давно понял, что не способен с ним справиться, что артефакты тебе не подчиняются, но все равно не сложил с себя императорские регалии, как это сделал бы по-настоящему благородный человек! Мы вынуждены были действовать!

— Да, а заодно и от надоедливого любовника жены избавились, — добродушно подсказал Ромул.

Прим внимания на эту подсказку не обратил, его несло на волнах праведного негодования.

— Империю надо спасать! Надо возложить венец на голову настоящего императора, вручить ему артефакт и призвать птицу и богов, иначе…

— Иначе нас всех сожрут демоны, — сказал кто-то из стражников.

Благородные мужи на него не обратили внимания, они слушали вдохновенную речь прима.

— И если у тебя есть хоть капля благородства и совести, ты добровольно отдашь венец, артефакт и…

— Артефакта у меня нет, — сказал Ромул, которому пылкий прим уже начал надоедать, несмотря на то, что он фактически признался в том, что подослал неудачливых убийц.

— Как это нет? — Со-Каесу даже сбился с мысли.

— А вот так, — ответил Ромул и печально улыбнулся.

— Не врет, — разочаровано сказал один из магов.

— Так птица действительно не прилетела из-за того, что артефакт был ненастоящим?! — неподдельно удивился нетрезвый благородный муж.

Ромул на него даже не посмотрел.

Впрочем, прима это высказывание тоже не заинтересовало.

— А у кого сейчас артефакт? — спросил он, пристально глядя на молодого императора.