Пленница бандита (СИ) - Орлова Юлианна - Страница 8

Уже на кухне посадила малыша за стол и включила чайник. Мальчику сейчас необходимо согреться, пусть родители выясняют отношения, а я отчего-то почувствовала ответственность за чужого ребенка. То ли жалось, то ли воспоминания о маме, которая носилась со мной, как курица с яйцом, сыграли свою роль. Захотелось согреть малыша, показать ему, что бояться нечего, и он не один. Какая-то невидимая нить внезапно связала меня с ребенком, которого я видела впервые в жизни. Вернувшись к малышу, заметила, что тот пристально смотрит на стоящую на столе хлебницу, и в очередной раз за вечер у меня сердце сжалось.

— Ты может кушать хочешь? — обратилась к мальчику, и тот сию же секунду оторвал взгляд от интересующего его предмета и устремил его в пол, после чего яростно замотал головой.

Но я уже успела понять, что малыш все-таки голоден, пусть и отрицает. Вздохнув в очередной раз и злясь на бестолковую мать, которая зачем-то оставила себе ребенка, хотя ей, судя по всему, он совершенно не нужен, учитывая, что она уже успела позабыть о нем и сейчас выясняла отношения с Лешей, я подошла к холодильнику и открыла дверцу в поисках чего-нибудь вкусненького для малыша. Не густо.

Еду обычно привозили из ресторана и не было надобности забивать холодильник. К счастью, кое-что в нем все же отыскалось: упаковка ветчины и сыра. Бутерброды к чаю лучше, чем ничего. Быстро сварганив нехитрый ужин для мальца, я заварила чай и, разбавив кипяток с холодной водой из фильтра, поставила тарелку и кружку теплого чая перед мальчиком.

— Кушай, — кивнула на тарелку, но мальчик не спешил притрагиваться к еде. Смотрел на нее, пожирая глазами, но все никак не решался. Словно боялся. Смотрел на меня волчонком и раздумывал, стоит ли.

Покачав головой, погладила малыша по густым светлым волосам и вышла из кухни, чтобы его не смущать. Пусть спокойно поест. Собиралась пойти в свою комнату и переодеться, чтобы потом вернуться к мальчику, но со стороны кабинета донеслись крики и грохот, заставившие меня остановиться посреди длинного коридора, прямо напротив двери, из которой доносился шум.

— То есть ты хочешь сказать, что четыре года скрывала от меня сына, а теперь пришла ко мне, чтобы я тебе помог? Лина, а ты ли не охуела? — Леша кричал так, что стены содрогались, даже сквозь закрытую дверь я слышала каждое сказанное им слово.

— Леша, ты не понимаешь, — запричитала женщина.

— Чего я не понимаю? Скажи мне, блядь, чего я, нахрен, не понимаю?

— Мне было сложно, твой образ жизни…он мне не подходил. Постоянные бандитские разборки, какие-то люди в доме, я боялась за свою жизнь.

— Что ты несешь, блядь, совсем башкой поехала? Какие, нахер, люди, в наш дом я приводил только друзей, Лина, и тебе никогда и ничего не угрожало. Ты, сука такая, меня за идиота держишь? Что-то я не помню, чтобы ты жаловалась, пока я исполнял каждую твою хотелку, — мне вдруг стало не по себе из-за того, что я стала свидетелем этой ссоры, меня это в конце концов не касалось, но сдвинуться с места я почему-то была не в состоянии. Понимала, что не хорошо подслушивать, но упорно стояла под дверью.

— Леша, я…я знаю, что ты обижен, и я совершила ошибку, когда ушла, но я была беременна, боялась за свою жизнь и за жизнь малыша, — вот здесь даже мне захотелось расквасить её физиономию. Мне пять минут хватило, чтобы понять: на ребенка этой женщине было наплевать, и сейчас она собиралась использовать его, как средство достижения собственных целей. Не станет любящая и заботящаяся о своем чаде мать тащить его на ночь глядя по холодным улицам в тонкой курточке чёрт знает куда. Неизвестно, сколько эта женщина простояла под подъездом вместе с замерзшим малышом.

— Ошибку? Обижен? Ушла? Ты, блядь, оставила меня подыхать в больнице и свалила с новым ебарем, обчистив мои счета, пока я боролся за жизнь.

— Я…

— И теперь ты приходишь ко мне, чтобы я что? Обеспечил твою безбедную жизнь, потому что ты родила моего сына? Я заберу его у тебя, Лина, а ты сейчас пойдешь на хер отсюда и больше никогда не появишься в нашей жизни.

— Ты не можешь так со мной поступить.

— Лина, я могу, бля, тебя в асфальт закатать за то, что ты сделала. Ты, тварь, думаешь, пришла сюда, и я поплыл? Да я тебя, шалаву, в публичный дом отдам, если ты сейчас, нахрен, отсюда не свалишь, и уж поверь, я прослежу за тем, чтобы тебя выебал каждый клиент, пока от тебя живого места не останется. А теперь пошла вон отсюда, — Леша снова сорвался на крик, и в этот момент я наконец отмерла, и рванула обратно на кухню, от греха подальше.

Вернувшись, застала Артема, поедающего последний бутерброд. Все-таки я не ошиблась, малыш было голоден. И несмотря на всю грубость Леши, сейчас я его понимала. Его слова отпечатались в мозгу. Это кем нужно быть, чтобы так поступить с человеком, а потом иметь наглость и заявиться к нему спустя несколько лет.

— Наелся? — спросила, когда малыш расправился с последним бутербродом.

— Да.

— Молодец.

— Мама меня здесь оставит, да? — застал меня врасплох Артем.

— С чего ты взял?

— Она меня не любит, — пожал плечами малыш и уткнулся взглядом в кружку.

Я вздрогнула от тоненького голоска и брошенной фразы. Вдох встал в горле комом. Это ненормально, когда такое выдают дети. Передо мной сидел маленький, несчастный мальчик, и я не знала, чем ему помочь. Грустный взгляд, и несколько тяжёлых вдохов кричали о том, что он сдерживает слезы, чтобы не расплакаться и так жаль мне его стало, так больно за него. Такой маленький, а уже брошенный всеми.

Со стороны коридора вдруг послышался грохот и топот ног, крики, донесшиеся до кухни, а потом кто-то шарахнул дверью, и все стихло. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — Леша выполнил свое обещание и выставил бывшую за дверь. Я ожидала, что он появиться на кухне, но, видимо, мужчина скрылся в своем кабинете. И очередная порция злости не заставила себя ждать. На кухне сидел маленький мальчик в компании совершенно чужой для него женщины, а родителям на него оказалось наплевать. Едва сдерживая поглотившую меня ярость, я с шумом вдохнула в легкие воздух и поднялась со стула. Малыша нужно было уложить спать, сейчас сон для него лучшее решение.

— Артем, давай ты сейчас ляжешь спать, а завтра утром мы во всем разберемся, хорошо?

Порядком уставший малыш только кивнул и слез со стула.

Уложила Артема я в свою кровать, предварительно натянув на него самую маленькую из своих футболок. Малыш уснул едва его голова коснулась подушки, а я, погладив его по лицу, покачала головой и направилась к его отцу.

Постучавшись, но так и не дождавшись ответа, я дернула ручку и, открыв дверь, вошла в кабинет.

Пространство освещала лишь тусклая настольная лампа, а за столом восседал мужчина со стаканом в руке. Я покосилась на стоящую на столе бутылку, добрая половина которой уже была оприходована. Тут же мне пришлось пожалеть о том, что заявилась сюда после случившегося. Чем только думала?

Мужчина мазнул по мне ленивым взглядом, а потом поставил на стол стакан и резко поднялся. Всего в несколько шагов он оказался рядом, и меня пробрала дрожь. В душе зародился ужас, потому что стеклянный взгляд мужчины не предвещал ничего хорошего. Леша грубо схватил меня за шею и придавил к стоящей позади стене. Я только охнуть успела, когда мужская рука грубо задрала платье почти по пояс и не стесняясь устремилась под трусики.

— Отпусти, — вцепилась в его грудь ногтями, силясь причинить ему боль, чтобы ослабил хватку, но только сильнее его раззадорила. Послышался треск ткани, и я с удивлением заметила, что подол платья превратился в лоскуты, свисающие по телу. Страх сковал каждое мое движение, а мужчина продолжал касаться меня. Откровенно. Грубо. Его не заботили ни мои всхлипы, ни просьбы отпустить. Он резко раздвинул мои ноги и сунул руку в трусы, заставив меня забиться еще яростнее в его тисках. Я понимала, что не в состоянии ему противостоять, он сильнее, намного, но продолжала колотить его кулаками и вырываться.