Не отпускай (СИ) - Риз Лаванда - Страница 21

— Розали, Анна, как проводите время?

— Бас, может, поговорим уже наконец? — выдыхает печальная красотка Анна, глядя на Артура многозначительным взглядом. Даже мне уже всё ясно.

— Мне нечего тебе сказать, Анна. Тем более, это будет некрасиво выглядеть по отношению к моей девушке, — кивает он на меня. — Не думаю, что меня должны волновать чьи-то фантазии и обманутые ожидания.

Вообще-то Бас никогда не пользуется такой стальной отталкивающей интонацией. И девушку задела его холодность.

— Вот как? — в глазах Анны дрожат слёзы. Чем дольше она стоит рядом — тем сильнее меня начинает душить какое-то странное мерзкое чувство. — Тогда хотя бы познакомь нас! — бросила Анна, посмотрев на меня так, словно я украла и разбила её единственное счастье. — Можем даже выпить вместе и потанцевать, если вы не против! Как давно вы вместе?

— Мы против! — шиплю я, даже не пытаясь выглядеть дружелюбной. Меня снова накрывает безумной волной, эта брошенная подружка стала последней каплей. Во мне поднимается ярость, в таком состоянии я становлюсь опасной, это место гнетёт и раздражает. Слишком шумно, слишком много незнакомых людей, слишком много вокруг смеха…

…Я хотела вырваться и я вырвалась! На улице всё иначе, но мне всё ещё трудно успокоиться. Артур смотрит на меня и хмуриться.

— Это место … не для меня, — тяжело дыша, выдавливаю я, всхлипывая, оказавшись с ним наедине в каком-то переулке. — Теперь я чокнутая и дикая! … Смех в Манакре служил сигналом вызова, объявлением предстоящей схватки. … За улыбку могли легко избить, потому что более сильная стерва была не в духе. Приходилось улыбаться тайком, во время отбоя, но причин для улыбок было так мало, в основном они были злорадными. Мы не слушали такую музыку, только классику. Однажды меня даже пытались задушить под звуки Шопена. … Воспитанницы Манакра не имели вредных привычек употреблять спиртное и курить, но все они были чертовски жестокими. … Я боюсь, что никогда уже не стану нормальной! — закричала я.

— Ч-ч-ч, — прижав меня к стене, Артур сделал то, что погасило мой приступ паники. Он поцеловал меня.

И в этот момент мне так хотелось, чтобы губы Баса заглушили все мои тревоги, чтобы любимый парень был рядом со мной, и чтобы он был только моим. Поэтому я стала отвечать на поцелуи, утешая себя частичкой Баса. … Да … целовал Артур … и на этот раз я … осознавала происходящее.

— Ты всё ещё пахнешь пломбиром, — прошептал он, втягивая запах уголка моих губ. — Быть иной — не значит быть чокнутой. Ты необыкновенно сильная Шарлотта. Твоя душа глубока, как колодец, и пусть сейчас ты на его дне, но ты выберешься. Научишься улыбаться чужим людям и танцевать, хотя никогда не станешь такой, как они.

— Потому что я рождена каким-то там стражем?

— И это тоже, — Артур испытывающе сощурился, — Поехали отсюда. Время дать мне ответ Шарлотта. Ты знаешь, чего я добиваюсь.

Я кивнула. Но он не стал требовать ответа на месте. Чинно и спокойно мы сели в машину, и я только сейчас заметила, что Артур включает радио не прикасаясь к нему, заиграла какая-то лёгкая романтическая мелодия, видимо он давал мне ещё немного времени всё взвесить.

Место было потрясающим…. Я даже не догадывалась, что в нашем округе имеются подобные уголки. А промаявшийся триста лет призрак знал. …

С обрыва открывался вид на спящий каньон, внизу поблёскивала узкая речушка, а небо над головой, боже это небо …. Россыпи миллиардов звёзд.

Артур забрался на крышу машины, и я последовала его примеру.

— Жизнь так красива, Шарлотта, — задумчиво протянул Артур. — Только получив второй шанс, я стал придирчиво ценить многие моменты, которые в прошлом воспринимал как должное. Но они не имеют цены. Ветер, треплющий волосы, луч солнца, согревающий кожу, сладость глубокого вдоха на рассвете, падающая звезда, птичий гомон, шуршание шагов, прикосновение к спящей девушке — всё это означает, что ты жив.

— То есть теперешний владыка теней размяк, стал более сентиментальным, триста лет всё-таки имеет значение, — с лёгкой мстительностью бросила я.

— Я бы так не сказал. Я бы сказал, что открыв для себя новые грани наслаждения, я стал жить с жадностью, ещё упорнее отстаивать свои права и получать желаемое. Но назвать меня мягкосердечным, — фыркнув, Артур покачал головой.

— Но ведь ты же привязан к своим потомкам, к своей семье…

— Нынешние Корвины всего лишь прислуживают мне, они не моя семья! — резко оборвал он меня, тут же насупившись. Ну вот, рассветы любить научился, а от комплекса бога так и не избавился.

— Ты не можешь меня хотеть! — решительно перешла я к теме вопроса. — Это не поддаётся логике и идёт вразрез с вашими ведьмовскими правилами. Это только Бас, полюбив меня, стал для вашей мистической братии белой вороной. Но ты то не нянчился со мной в детстве, поэтому сердцем не прикипел, и ты прекрасно знаешь, чья кровь бежит в моих жилах и всё равно ставишь такие условия! Что это блажь колдуна? Вызов? Месть?

— Компромисс, — процедил Артур, задрав голову вверх, якобы рассматривая звёзды.

— Ясно, не хочешь говорить.

— Мне нужен простой ответ «да» или «нет», — вкрадчиво произнёс Артур, давя на меня безысходностью ситуации. — Если нет, я пожалуй утешу прекрасную волоокую Анну, в её сердечке теснится такое жаркое чувство к Басу и она вряд ли заметит разницу. Несколько дней в неделю для пылких и страстных занятий любовью — это ведь не слишком часто, как ты считаешь? Тем более, до тебя Бас кувыркался с ней в постели не один раз, так что вы с Анной почти близкие люди, тебе нечего к ней ревновать, его на всех хватит. При таком раскладе он даже не будет против.

— Прекрати! Ты специально поджучиваешь меня! — так не хотелось тревожить эту красоту ночи криком, но я всё же вышла из себя. — Ты должно быть догадываешься как отвратителен мне подобный выбор! Я не перенесу если тело Баса будет ласкать другая, но и не смогу ласкать это же тело, зная, что со мной ты, а не он! Ты вынуждаешь меня осознанно предать его. Вот поэтому я и пошла на контакт со стражами, чтобы найти третий вариант!

— Но не особо находчивые стражи ничего кроме смерти тебе не предложили, — съязвил Артур. — О нас никто не узнает Шарлотта. … Я жду. И думаю, что решение ты уже приняла. Это лишнее — артачиться ради очистки совести, — он повернулся ко мне, и в лунном свете отчётливо была видна его самодовольная улыбка. — Ты примешь меня?

Как же я была зла на него в эту секунду! Как мне хотелось прокричать ему в лицо, что я ненавижу его всей душой! Да что там говорить, мне хотелось кинуться на него с кулаками! … Но вместо этого я понуро кивнула в знак согласия, имея надежду, что тело Артура Корвина скоро откопают и все проблемы с раздвоением личности для нас прекратятся, паразит переползёт в собственную оболочку и найдёт себе новую подружку.

Его движение, его поведение было совсем иным, хоть это и были руки Баса, губы Баса, как впрочем и всё остальное. Но что касалось пристрастий — это был другой человек, манера прикасаться именно так принадлежала Артуру. Одним рывком выдернул свой ремень, другим расстегнул ширинку. Усадив меня к себе на бёдра, движением профессионала с восхищённым вздохом оголил мои груди. Он действительно получал желаемое, и ему было по фигу, что чувствую я. И никакая это не страсть, между нами не было притяжения, парень просто удовлетворял свою физиологию, как он и говорил. С одной стороны, это там где отброшенная мораль и сплошной цинизм — так было даже проще. Хуже было бы, если бы между нами возникло влечение, симпатия. Вот такую душевную заковырку мне никак не хотелось иметь.

Ещё несколько минут после оргазма Артур продолжает прижимать меня к себе, пока наше дыхание не восстановилось. Можно даже было не спрашивать — ему было хорошо со мной, даже Бас не издаёт таких удовлетворённых звуков. Конечно, у Баса не было трёхсотлетнего воздержания.

— И я могу быть уверенна, что ты не потащишься в теле Баса покорять женские сердца? — шепотом поинтересовалась я, борясь со смятением.