Изгнанник на цепи (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 10

— Здесь — деньги, — мой палец указал на грудь, а затем медленно навелся гораздо ниже, — А вот здесь — кобура. Туда я не полезу, джентльмены, даю вам слово. Сейчас я медленно достану деньги.

— Ладно! — вновь захрипел чернявый, — Без фокусов!

Фокусы показывать не было никакого желания. Мои пальцы схватили пачку ассигнаций и медленно потащили её наружу. Человеческий шум в трамвае тут же повысился на порядок — возбудились все. Япония с любовью подошла к печатанию своей наиболее «весомой» купюры, банкноты номиналом в пятьдесят тысяч йен радовали глаз сочным, но каким-то нежным розовым оттенком и чуть более крупным, нежели другие купюры, размером.

Короткое резкое движение кистью, и за окнами трамвая на краткий момент расцветает дивный розовый цветок, тут же с шелестом уносящийся назад.

Проводившие цветное шоу взглядом грабители вновь ошарашенно уставились на начавшего улыбаться меня. Сидящим в трамвае японцам почему-то понадобилось куда меньше времени прийти в себя, чем европейцам. Люди взревели, вскочили, началась жестокая борьба и давка за право первым выскочить через заднюю дверь.

Но ровно за миг до того, как вокруг разразилась кутерьма, раздался сдвоенный выстрел, из-за которого я обзавелся двумя здоровенными дырами в сюртуке.

Ненавижу экспромты… и гордость…

Глава 4

— Признаться, я совершенно не был уверен, что вы примете мое приглашение, сэр. Более того, я целый час перед вашим визитом провёл, пытаясь определить, насколько мне стоит обидеться за пренебрежение. Приятный сюрприз, безусловно. Искренне рад, что этот час был выкинут мной на ветер. Впрочем, хороший бренди и сигары здорово скрасили время. Будете?

— Благодарю вас, нет. Здесь подают неплохой кофе, я бы не отказался от чашечки.

Осторожный обмен любезностями с Йоганном Брехтом проходил к обоюдному удовольствию. Владелец клуба «Далекий берег», так же повсеместно известного как Мезальянс-холл, был широк, лыс, дороден и… аугментирован. У немца отсутствовала правая рука по локоть, а также наблюдалось сильное повреждение правой стороны лица, закрытое титановой пластиной, с которой на собеседника смотрел механический глаз. Протез на руке тоже имел место быть — сложный, дорогой и красивый, он был выполнен из сплава титана и золота. Я опытным взглядом лондонца тут же зацепил небольшое клеймо одного из известных цейховских мастеров — протез стоил раз в пятнадцать дороже, чем деньги, которые я вчера выпустил на ветер из трамвая.

Первоначальное впечатление о Брехте во всем совпадало с тем, что он говорил. Немец был приятно удивлен и не считал нужным это скрывать.

— Прежде чем перейти, собственно, к теме, ради которой я вас пригласил, сэр Эмберхарт, у меня есть свое небольшое любопытство. Поймите меня правильно… разница в возрасте иногда сильно мешает понять собеседника. Итак, к сути. По какой именно причине вы так жестоко казнили бедолаг Вальгвебера и Умитреску?

— Для меня не существует понятия «превышение самообороны», — медленно произнес я, — Наставив на меня оружие, они получили по пуле. Брюшную полость в качестве цели я выбрал лишь потому, что господа предоставили мне эту роскошь, отведя в сторону свои револьверы.

— По пуле из «пугера» хочу заметить, — поморщился лысый здоровяк, — Они оба проводят свои последние часы в больнице, а душехранителей, способных оплатить и разрешить морфий, у них нет. Вам не кажется это… чрезмерно жестоким?

Закурив сигарету, я задумался над смыслом вопроса. Разумеется, что этому человеку совершенно плевать на двух неудачников, торопившихся грабануть меня и успеть сбежать из страны на отходившем прошлым вечером межконтинентальнике. Истинная подоплека вопроса хозяина Мезальянс-холла была совершенно иной.

— Если вас, герр Брехт, интересует, не являюсь ли я бешеным псом, или, хуже того, желающим самоутвердиться подростком, то ответ — нет. Не являюсь… в большей степени, — пристально уставился я здоровяку в механический глаз, — Мою цепь… держат крепко. Кроме этого, хочу сказать следующее — к вам я сюда уже прихожу во второй раз, а значит, к разумному диалогу более чем готов.

Откровенностей от меня никто не ожидал, но подсказать дворянину, что я не кот, гуляющий сам по себе, однозначно стоило. Кем бы он ни был в местных раскладах, его сфера деятельности включала в себе определенный контроль целого вороха персон разнообразной знатности. Брехт был одним из самых крупных пауков в местной песочнице, намекнуть ему о своей несъедобности было нужно. Благо он сам предоставил повод. Пояснять же ему, что я банально не мог надежно прицелиться «пугерами» из карманов сюртука в иное место… совершенно не хотелось. Лучше прослыть безжалостным, чем неумехой.

— Хорошо! — протез руки владельца клуба издал несколько неприятных на слух щелчков, — Так вот, какое между мной и вами возникло затруднение, сэр Эмберхарт. Благородный подросток приходит ко мне в клуб, получает отказ и… уходит. Всё вежливо, цивилизованно, так как и должно быть. Хотя, признаюсь вам честно, отказы у нас редкость. Я стараюсь протянуть руку помощи, хоть она у меня и одна, всем, кто оказался на чужбине…

Я с вежливой полуулыбкой выслушал эту декламацию, вспоминая вчерашнее происшествие. Отвлеченные разлетающимися купюрами грабители дали мне непозволительно много времени для того, чтобы сунуть руки в карманы сюртука. Получив по пуле в районе кишечника, оба тут же поймали шок и лишь чудом не были затоптаны взбудораженными японцами, выпрыгивающими один за другим из трамвая. Эти же самые трудяги, наловившие себе по паре-тройке месяцев заработной платы, выступили самыми горячими свидетелями моей невиновности перед полицейскими. Разумеется, после того как я объявил о том, что не собираюсь претендовать на выброшенные деньги.

— Так вот, сэр Эмберхарт, — вновь щелкнул протезом немец, — Между благородным юношей и официальным гостем страны лежит огромная пропасть. Вы предпочли это скрыть на собеседовании, я вас в чем-то даже понимаю, но теперь, когда новости распространяются со скоростью степного пожара, произошедшее между вами и двумя нечистыми на руку членами моего клуба… может возыметь последствия. Неприятные и для вас, и для меня. Я предлагаю избавиться от будущих осложнений раз и навсегда.

— Слушаю вас внимательно, герр Брехт.

Протез с мелодичным курлыканьем нырнул под стол, пшикнув отработанным паром, и вернулся назад с зажатой меж металлических пальцев карточкой. Немец положил её на стол, а затем подвинул ко мне.

— Я взял на себя смелость оформить вас членом клуба вчерашним числом, сэр Эмберхарт, — серьезно произнес он, — Если вы согласитесь, то это автоматически переведет досадный инцидент из попытки ограбления в разрешение разногласий между членами моего клуба. На этот счет у меня есть ряд особых договоренностей с правительством Японии. За эту малость и в счет будущих хороших отношений я хотел бы предложить вам доступ на третий этаж… а также помочь с решением того вопроса, ради которого вы вчера к нам и пришли. Простенько и со вкусом, как вам?

— И конечно же, в идеале, чтобы я, являясь членом клуба, тут бы полгода не появлялся, так? — «догадался» я.

— Вы всё прекрасно понимаете, — позволил себе скупую улыбку немец.

Намеков он мне дал достаточно. Официальный гость империи слишком редкая и жирная рыба для местных просто потому, что он тот, в ком по какой-то причине нуждаются японцы. Совсем не важно, что я на самом деле могу или не могу, совершенно другой вопрос — что вообразят другие. Драка и кровопролитие в клубе за столько «выгодное» знакомство совсем не нужны Брехту. Кроме того, если бы сегодняшний разговор не состоялся, я бы мог вернуться позже… тем самым бесконтрольно накидывая своего мёда на вентилятор немца. Он предлагал откупиться.

А почему бы и нет?

Мой палец вонзился в карту почетного члена и… подвинул её к хозяину Мезальянс-холла.

— Предпочту пройти на третий этаж на общих основаниях, — заставил я разгладиться морщины на лбу Йоганна, — лишнее внимание мне совершенно не нужно.