Миллион миров с тобой (ЛП) - Грэй Клаудия - Страница 42

Я ничего не говорю, просто закрываю лицо одной рукой. Неужели этого достаточно, чтобы он подумал, что я колеблюсь? Если он думает, что я, по крайней мере, не уверена, учитывая то, что он хочет, тогда, возможно, он скажет Ведьме оставить ту “нейтральную” вселенную, в которой она находится, чтобы я могла снова начать путь.

И если он увидит, что я устала, что я боюсь никогда не вернуть Пола, что я не могу вынести мысли о том, чтобы подвергнуть опасности ещё один мир — это будет чистая правда.

— Ты проиграешь, — продолжает Конли тихо. Смертоносно. Наконец-то я слышу змею под его кожей. — Ты же знаешь, что у твоего мира нет ни единого шанса против этого измерения и Главного офиса. Конечно, ты не признаешь этого. Это ранит твою гордость, даже простое нахождение здесь. Ты думаешь, я не понимаю, как сильно ты меня ненавидишь? Неужели ты действительно думаешь, что так хорошо прячешь всё за своим маленьким меню? Сдавайся, Маргарет. Ты не можешь победить. Всё, что ты можешь сделать, это спасти себя и своих. Неужели, проглотив свою гордость, ты действительно слишком много сделаешь для людей, которых любишь?

Я думаю о жертвах, которые я принесла, о жертвах, которые принесли мама, папа, Пол и даже мой Тео, и я знаю, что Ватт Конли понятия не имеет, как много кто-то может сделать для людей, которых он любит. Как и этот молчаливый, угрюмый Тео рядом с ним, он никого не любит, кроме самого себя.

— Дай мне подумать, — говорю я. — Мне нужно подумать.

— А о чём тут думать? — голос Конли звучит достаточно громко, чтобы посетители за другими столиками могли взглянуть на нас, грубых американцев, сцепившихся за обедом. Он берёт себя в руки и добавляет: — Лучшего предложения ты не получишь.

Я пожимаю плечами.

— Главный офис может его сделать.

Ватт Конли нетерпеливо говорит:

— Я говорю от имени двух Триад из разных вселенных...

— Это ты так думаешь. Но я лично побывала в Главном Офисе, — этот безвкусный, искривлённый мегаполис перекрыл и землю, и небо. — И если ты думаешь, что они твои огромные поклонники, то ты ошибаешься.

Теперь Тео поднимает голову. Я действительно вызвала его интерес. Конли несколько секунд молчит, а потом ухмыляется.

— Любительская театральная постановка? Я думал, что ты умнее.

— Это не театральное представление. Это абсолютная правда, — единственное по-настоящему приятное воспоминание о Главном Офисе — это тот момент, когда я узнала об этом. — Они считают, что ты заходишь слишком далеко, и намерены довольно скоро "обуздать" тебя. И как там тебя называл твой Главный Офис? Хммм.... О, да. Он назвал тебя "полным мудаком". Это дословно.

Официантка подходит, чтобы принять наши заказы, хорошенько разглядывает лица сидящих за столом и уходит. Она очень умная.

— Ты всё это выдумываешь, — решительно говорит Конли.

— Если бы ты верил в это, то сейчас смеялся бы надо мной, — я могу спокойно отложить меню и пронзить его своим пристальным взглядом. — Но ты же знаешь, что я абсолютно честна. Три основателя Триады в Главном Офисе ненавидят тебя, и они отсчитывают дни, когда смогут поставить тебя на место.

— У нас союз, — парирует Конли.

— Три основателя. Один из них — это другой ты, который терпеть тебя не может. Двое других — мои родители. Которые любят меня...любую версию меня! И гораздо сильнее, чем они когда-либо будут любить тебя. Посмотри правде в глаза, Конли. Если ты хочешь заключить сделку, тебе лучше предложить что-то лучше. Потому что я точно знаю, куда идти, чтобы найти лучший вариант.

Вся его наигранная небрежность исчезает.

— Они подарили тебе эту Жар-птицу, не так ли? Я так и знал! Я знал, что они не оставят меня в покое!

Я даже не думала об этом как о прикрытии, и это лучше всего, что я могла бы придумать.

— Ты хочешь вернуться и пересмотреть свои варианты?

Конли отодвигает свой стул от стола. Он всегда выглядел как переросший подросток, а теперь ведёт себя так же.

— Я собираюсь вернуться и перекинуться парой слов с Главным Офисом. В конце концов, нам нужен только один идеальный путешественник и это не обязательно должна быть ты. Если у тебя есть предпочтения относительно того, в каком измерении ты хотела бы умереть, то сейчас самое время высказаться. Всё, что я могу тебе сейчас обещать — это то, что твой дом превратится в пепел и дым, и мне будет приятно смотреть, как он горит.

Нет. О, нет. Я толкнула его слишком далеко и довела до отчаяния.

— Погоди, я же не говорила, что ты не можешь сделать мне лучшего предложения, лучше, чем у Главного офиса.

— Слишком поздно, — говорит он. — Бек, пойдём со мной.

— Я с вами, босс, — голос Тео звучит странно отстранённо. — Ключи уже у меня в руке.

— Пожалуйста, — у меня на глаза наворачиваются слёзы. — Не надо, пожалуйста!

— Значит, ты наконец научилась умолять. Мне нравится, как это звучит. Но не настолько, чтобы задуматься, — с этими словами Конли удалился.

Я откидываюсь на спинку стула, когда он и Тео идут к машине, моё зрение затуманивается, когда я начинаю плакать. Зачем я это сделала? Я просто должна была выяснить, как много он знает, а не выводить его из себя. Было так приятно хоть раз отчитать его, использовать правду против него, и теперь мой больной язык, возможно, приговорил всё моё измерение к смерти.

Неужели я умру вместе с ним? Если мой дух находится в другом измерении, когда моё тело погибает, погибаю ли я или становлюсь кем-то вроде...призрака?

По крайней мере, мой мир знает, как защитить себя. К настоящему моменту они наверняка создали асимметрию, которая защитит их. Тем не менее, чтобы это сработало, нужно время, папа сказал об этом сегодня утром. У них было достаточно времени? Если Ватт Конли сейчас выступит против них, смогут ли они выжить?

Я вытираю лицо салфеткой, решив найти другой стационарный телефон и предупредить другие миры мультивселенной о том, что сейчас произойдёт. Двигатель спорткара с рёвом оживает, это, должно быть, тот, кто сидит за рулём, набирает обороты. Я думаю, что даже сейчас, когда смерть целого измерения под рукой, Тео любит свою силу. С визгом тормозов спортивный автомобиль выезжает со своего парковочного места и начинает двигаться по кругу.

Но когда машина делает вираж, она ускоряется, двигаясь так быстро, что я задыхаюсь. Она проплывает мимо меня красным пятном, громкий мотор не совсем заглушает взволнованный ропот других посетителей. Когда дорога выпрямляется в конце петли, она разгоняет машину по меньшей мере до семидесяти миль в час, а возможно и больше...

... и он не входит в последний вираж.

Он даже не пытается.

Я смотрю, разинув рот, как он гонит машину по обочине, посылая её в воздух за долю секунды до того, как она разбивается.

ГЛАВА 18

Вокруг меня раздаются крики, когда красная спортивная машина врезается в толстую бетонную опору уличного фонаря. Оглушительный грохот металла переходит в шипение разбитого двигателя и сквозь густой дым я вижу машину, почти разорванную надвое.

Как Тео мог разбить машину? Ошеломлённо думаю я, прежде чем снисходит истина.

Тео нарочно разбился.

Моё тело и мозг не могут договориться о том, что делать. Я стою, покачиваясь, желая упасть в обморок, затем делаю несколько неуверенных шагов вперёд, прежде чем упереться в фонарный столб, чтобы не упасть. Однако уже через несколько секунд я могу заставить себя двигаться дальше и бежать к обломкам. Кто-то кричит на меня по-испански, вероятно, предупреждая, чтобы я отступила в безопасное место, но Тео однажды объяснил, что разбитые машины взрываются только в фильмах. Ничто, кроме взрыва, не могло меня удержать.

Я подхожу со стороны пассажира, где была выбита дверь, и Конли...

Я делаю всё что могу, чтобы меня не вырвало. Я ненавижу этого человека... Я имею в виду, что ненавидела его, когда он был жив. Но теперь, глядя на него, я чувствую тошноту. Я в жизни не хотела видеть, как раскалывается голова Конли. Я никогда не хотела узнать, как пахнет мозговая жидкость. Теперь я никогда этого не забуду.