Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Уходи! И точка... (СИ) - Иванова Ксюша - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

— Нет. Ничего. У нас всё в порядке. Алик уже спит. Антон Викторович… Как прошёл бой? Как у вас дела? — пробормотала, забывая дышать, на выдохе, с бешено бьющимся в виски сердцем. Спросила. Словно глупость какую-то выдохнула, вытолкнула из себя.

— А ты еще не в курсе? — сквозь зубы, словно зол на меня из-за звонка, сказал он.

— Нет. Я… Я Алика спать укладывала, — сказала, испугавшись, что он ругаться будет из-за того, что я допозна ребенку позволила гулять!

— Захар получил очень серьезную травму. Он в операционной. Прогнозы неутешительные. Мы с Вероникой ждем, когда операция закончится.

— Как? Он во время боя получил травму? — почему-то мне подумалось, что бокс — это же спорт, это же соревнование всё-таки! Бой же прекратить можно в любой момент! И почему Радулов не остановил бой? Почему позволил так избить своего воспитанника, что парень даже в реанимацию попал?

— Захар победил в бою, — буркнул в трубку Антон Викторович.

Теперь я вообще ничего не понимала! Если победил, то как он в больнице оказался? И почему он, а не его побежденный противник?

Радулов хотел добавить что-то ещё, но где-то рядом послышался голос Вероники — испуганный, как мне показалось, или расстроенный.

— Антон Викторович, можно я с Вероникой поговорю, — с подругой слов подбирать не нужно, а с Антоном разговаривать невозможно, потому что сосредоточиться я все никак не могу — только и думаю о том, как бы глупость не ляпнуть, а не о том, что, действительно, нужно сейчас спросить!

— Можно, — сказал он с явным облегчением, и чуть позже добавил. — Я завтра к вечеру домой приеду ненадолго.

И хоть я очень обрадовалась этому заявлению, придумать что-то, кроме глупого "угу" в ответ ему не смогла.

Трубку взяла Вероника.

— Агния! Тут такое случилось! Я никогда и подумать не могла, что вот так вот в спорте бывает! Наш Захар, он легко эту сволочь победил! Там даже мне понятно с первой минуты было, что у этого гада никаких шансов абсолютно! Судья уже считать начал, но потом этот… как его там… Алан поднялся. И потом… как в кошмаре каком-то! Уже команда противника поражение признала, ведущий по микрофону своему победу Захару присудил! Захар к болельщикам на трибунах повернулся, радуется! А этот… он к Захару сзади подошел и при всех… Ты представляешь подло, со спины, его ударил! И он упал! А тут кто-то табуретку решил из угла ринга убрать! Мне все-все видно было! Я сама своими глазами видела! Захар падает. Тут табуретка эта! Он об нее ударился основанием черепа!

Рассказывая, Вероника все повышала и повышала голос и к концу уже почти кричала, пугая меня и заставляя от ужаса закрывать рукой рот! Куда же смотрели все вокруг? Куда Антон смотрел? Неужели нельзя было предотвратить это? Предупредить Захара нельзя было? Как же так? И что дальше с ним будет?

— Вероника, насколько всё серьезно? Что с ним дальше будет?

— Я не зна-аю! Его оперируют. Мы ждем тут возле операционной. Но, Агния, он ненадолго пришел в себя в машине скорой… Он пошевелиться не мог! У него позвоночник поврежден! И, скорее всего, не один позвонок, а несколько! К нам еще доктор не выходил и толком ничего не объяснили, но ситуация очень серьезная! Очень! Это я тебе, как будущий врач, говорю!

Захар

Болела голова. И, что интересно, больше не болело ничего! Еще не открывая глаз, я анализировал ситуацию. Чечен ударил сзади. В корпус. Глупо ударил — вывести из строя меня такой удар не мог. Но, кажется, я все-таки упал, скорее от неожиданности — покачнулся, оступился, что ли… Бой помнил. Подлый удар Чечена помнил. А больше ничего совершенно. Словно мгновенно выключили свет, и я в ту же секунду уснул. Где я, интересно?

В голове мелькнула догадка — скорее всего, я у своего личного доктора в комнате! Может быть, я заснул, пока она меня осматривала после удара и падения? Это предположение казалось смешным — от её прикосновений со мной могло случиться что угодно только не сон! Скорее уж я потерял бы сознание от страсти! Стало реально смешно, и я открыл глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Помещение было незнакомым — белые стены, белая же пластиковая дверь ровно напротив моей кровати, окно слева. А за ним покачивающаяся на легком ветру ветка какого-то дерева. На тополь похоже, но это не точно…

Я повернул голову налево и увидел Веронику. Она сидела на стуле, приставленном к моей кровати, и, склонив голову на свои руки, спала. Мой сон караулит? Улыбка растянула распухшие губы — во втором раунде Чечен достал-таки по лицу — причиняя легкую боль. И мне захотелось погладить её по голове — переживает ведь обо мне, волнуется! Вон даже спит возле моей постели! И я поднял руку… Точнее, я отдал приказ организму её поднять. Но рука не поднялась!

Внезапно дошло, что из носа у меня торчит пластиковая трубка, что горло пересохло, что где-то в районе шеи, только внутри, саднит и противно пощипывает во время каждого вдоха. Достать трубку! Или хотя бы потрогать! Но и этот приказ мои руки почему-то оставили неисполненным! И мне стало страшно! Нет, не так! Я почувствовал такой дикий ужас, что дыхание перехватило и комната поплыла перед глазами! Я захрипел — рвавшийся из горла крик внезапно огрубевший голос превратил в полустон-полусип.

Я бы обязательно заметался по постели! Я бы подхватился! И пусть бы упал! Пусть бы ударился, порвал швы, если бы они были, пусть даже сломал бы себе что-нибудь на худой конец! Пусть! Только бы суметь сделать это! Но лишь голова, причиняя страшную боль, едва-едва дергалась на подушке! Не видел, сходя с ума от безумного страха, как проснулась Вероника! Не видел, как она бежала к двери и понял, что она это сделала только тогда, когда услышал её крик где-то там, за белой пластиковой дверью:

— Помогите! Доктор! Кто-нибудь!

Словно сквозь туман видел людей, что-то делавших со мною, чего я совершенно не чувствовал, что-то говорящих, чего я не понимал! Паника все нарастала, взрывая мозг, заставляя скрипеть крепко стиснутыми зубами, пока я не провалился в черную дыру, где нет, казалось бы, совершенно ничего и есть самое главное — покой.

… Я мог много раз, сделав небольшое усилие над собой, вернуться в действительность. Так бывает иногда — человеку снится кошмар, он понимает, что спит и пытается вырваться из цепких рук страшного сна. Но я не хотел просыпаться. Даже во сне, в обмороке, или что там за состояние такое у меня было, даже в нём понимая отлично, что там, в реале, хуже, чем здесь!

В какой-то момент мне приснилось, что я — ребенок, плачущий в своей кроватке, а ко мне склонилась молодая женщина с распущенными по плечам кудрявыми каштановыми волосами. Я, казалось, даже голос её слышу — ласковое, любящее:

— Сыночек, Захарка, маленький мой…

Сто лет эта картинка в голове не появлялась — я очень старался забыть, вычеркнуть из памяти, потому что в детстве об этом было больно думать. О маме было больно думать. И был уверен, что забыл.

Маму сбила машина. Насмерть. Она переходила дорогу по пешеходному переходу, возвращаясь с подружкой с работы. Подружка получила переломы и ушибы, а мама умерла в больнице. Водитель не заметил женщин потому, что вдоль дороги был припаркован целый ряд машин — переход находился в паре метров от проходной завода, и рабочие оставляли свой транспорт рядом со зданием.

Мне тогда было пять. И я, конечно, не запомнил бы все подробности, если бы не бабушка, которая забрала меня к себе. Ещё пять лет я жил с нею. А потом она не проснулась утром — врач со скорой, которую я вызвал, когда понял, что разбудить её не получается, сказал, что, скорее всего, во сне остановилось сердце…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я бы не советовал вам перевозить его, — вкрадчивый мужской голос с сочувствующими нотками вырывает меня из блаженного небытия. — Может стать хуже…

— Куда уж хуже? — рубит Антон. — Вы сказали, что для проведения дальнейших операций, у вас нет спецоборудования.

— У нас, действительно, нет соответствующей аппаратуры, да и специалистов нет такого уровня, чтобы…