Зверь и Я (СИ) - Милок Анна - Страница 33

Два черных волка, принявших почти сразу человеческий облик, схватили Агнию. Она настойчиво трепыхалась в их руках, но двум сильным мужчинам из клана испанских волков ей было противопоставить нечего.

Ужасные волки, осознав, что положение вещей стало не в их пользу, спешили ретироваться из тесного каменного мешка, туда, где у них будет больше места для маневра. Прибывшие же старались перехватить их и лишить подобной возможности, то тут, то там, подминая под себя и ввязываясь в преследование.

Почти одновременно с побегом чудовищ из подвала ослабли путы, сдерживающие Тодора. И он подобно остальным оборотням бросился прочь, нагоняя своих соплеменников, которых он определенно мог узнать в любом обличье. Но в отличие от своих сотоварищей его целью были не улепетывающие со всех лап ужасные волки, а один единственный их представитель. Тот, с которым Тодор должен разобраться лично. В безопасности Виктории и Маши он сейчас не сомневался, кто бы остальных оборотней защитил от разъяренной львицы.

Поднимаясь наверх по лестнице, перескакивая через несколько ступеней, Тодора едва не сбил с ног молодой полярный волк, который мчался в обратном направлении, со всех лап он спешил в подвал, служивший чудовищам темницей. Едва ворвавшись в сырое помещение, он ринулся не к поверженным противникам, а к хрупкой фигуре рыжеволосой девушки, всхлипывающей и баюкающей сломанную руку. Он терся об ее ноги, как маленький щенок о ноги любимой хозяйки, пытался достать своим шершавым языком каждую ее слезинку, то порывался зализывать рану, то рвать на мелкие клочья обидчиков. От последнего его останавливала только рука рыжей динго на его холке. Даже зная о достаточно быстрой регенерации оборотней, его сердце замирало от боли, которую сейчас испытывала Малика, а звериные инстинкты рвались наружу, то и дело, заставляя молодого зверя выть.

— Да заткни ты уже свою пасть, — грубо оборвала его вошедшая старуха. — Как по крышам лазить друг к другу на свидания, так это запросто. А как потерпеть, пока кости срастутся, так это у них горе великое, — продолжала отчитывать молодых Ивет, а без всяких сомнений, только она могла себе такое позволить на поле битвы и в разгар сражения.

Молодой волк потупил морду, выслушивая нотации от пожилой женщины, а Малика не смогла сдержать улыбку. Что бы сейчас не говорила Ивет, и какими бы ругательствами их не осыпала, одна мысль о том, что Дамир был готов бросить все и примчатся к ней на помощь грела ей сердце, заставляла глупо улыбаться. Она спрятала свое счастливое лицо, уткнувшись в теплую белую шерсть своего защитника, а тот, почуяв настроение своей возлюбленной, замотал пушистым хвостом. Что с влюбленных взять? Им хоть крыши, хоть сырые казематы, главное, что они вместе, живы и даже относительно целы.

Покачав головой, Ивет перевела свой взгляд на притихшую красную волчицу в цепком захвате двух оборотней. Почувствовав ее пристальный взгляд, Агния подняла голову. На ее лице не было и тени раскаяния, лишь безумная улыбка и глаза, горящие яростью. Она смотрела на всех присутствующих свысока, с ненавистью, так, будто это они все были ее узниками, а не наоборот.

Оборотни в комнате стали постепенно превращаться в людей, выжидая решение Ивет, готовые выполнить любой ее приказ.

— Почему нам просто не убить ее? — не выдержала Бану, первой подавая голос, от чего на лице Апони слегка приподнялись уголки губ в улыбке.

«И этот комнатный волчонок упрекал меня в кровожадности», думала про себя макензийская волчица.

— Мы не станем ее убивать, — ответила Ивет и лицо Агнии озарила усмешка. Но следующие слова заставили ее быстро померкнуть: — Она заслуживает худшей кары, пусть ее судят Боги.

— Да нет вашим божкам никакого дела до… — Агния осеклась, так и не закончив. Свист метательного копья разрезал тишину темницы и за доли секунды настиг свою жертву.

Тело Агнии обмякло в руках оборотней, которые и сами не ожидали подобного. Стоило им только опустить ее на каменные плиты, как из ее груди появилась призрачная волчица, недоуменно озирающаяся и скалящая пасть. Тот же час в затхлом помещении невесть откуда появившийся ветер вздыбил пыль, являя на свет несколько призрачных койотов. Исконные хранители добра и зла, верные соратники Бога Справедливости, они кинулись за красной волчицей, знаменуя своим появлением, что и на том свете убийце воздастся по заслугам.

Едва призрачные души рассеялись, копье, до этого момента торчавшее из груди оборотницы, исчезло, а через несколько секунд появилось снова — в руках Истэки, все это время стоявшей поодаль от всех.

— Ты… — попыталась возмутиться Сания и сказать все, что она думает о подобном самосуде, но ее перебила Ивет.

— Боги решили не в ее пользу.

Лишь одна львица не оценила по достоинству представление, призрачные псы или настоящие, ей были одинаково противны все. Ивет сделала несколько шагов в ее сторону, но хищница предупреждающе зарычала, подминая под себя детское тельце.

— Ну же, киса, — ласково заговорила с ней старушка. — Нам надо забрать Машу, ей нужна наша помощь. Надо как можно скорее вывести ее из стазиса, пока она не потеряла слишком много сил и энергии. — Ивет говорила монотонно, не повышая голос, чтобы не разозлить свирепого зверя. — Посмотри, что я принесла.

Ивет выудила из небольшой котомки, переброшенной через плечо, плюшевую игрушку и на вытянутой руке поднесла ее ближе к львице. Львица переводила взгляд со старухи на маленького хорька на ее сухонькой ладони, казавшейся смутно знакомой.

Львица отступила на шаг от скамьи, благодарно ткнувшись носом в рыжего хорька.

«Какой же он молодец, этот хорек. Платье в подмогу привел!»

***

Полагаясь на свое чутье и обоняние, Тодор шел по коридорам дворца, некогда являвшимся образцом великолепия, а теперь превратившемся в руины. Он без особого труда смог найти Элазара на одном из балконов на втором этаже.

Высокий оборотень был спокоен, не обращал внимание ни на панику, царившую внизу, ни на Тодора, который и не пытался скрыть свое приближение. Его темную шевелюру трепал легкий ветер, а ярко-алое закатное солнце делало худощавую фигуру еще более загадочной. Руками оборотень опирался о балюстраду, и по всей ее длине от его рук расходилась темная дымка. Тьма, подчиненная магией, обволакивала балюстраду, на которой появлялась черная трава, вырастали черные побеги и распускались черные бутоны, состоящие из одного лишь тумана.

Стоило Элазару обернуться на шаги позади него и убрать руки в карманы камзола, как дымка исчезла, оголив неприглядную старую каменную крошку. И хоть взгляд, которым он окинул Тода, был уставшим, он ничуть не выглядел поверженным.

— Закат — особенное время, красивое. Если и погибать, то на закате, — задумчиво произнес брюнет, глядя опять вдаль на медленно опускающееся светило. — Разве не за этим ты сюда шел?

Тодор молча подошел ближе, не в его правилах было убивать безоружных противников. В эту минуту он ясно понял, что будь на то воля Элазара, он был бы давно мертв. Ужасные волки загоняли его, играли в кошки-мышки, изматывали, но ни разу не воспользовались численным преимуществом и не убили. И уж тем более, владея магией наравне с альфой, Элазар и сам мог давно покончить с его существованием. Так почему же он этого не сделал?

— Мне жаль, что твоя женщина мертва. Я не отдавал такого приказа. Но, если ты не поверишь, я, пожалуй, пойму, — горько сказал тот, кого Тодор всю жизнь считал монстром.

— Виктория жива, — не оборачиваясь, ответил он, но все равно смог заметить, как облегченно расправились плечи стоящего рядом мужчины.

— Каково это жить в любящей семье? Каково это жить, когда тебя не считают чудовищем?

Рядом с Тодором больше не было хищного и коварного предводителя ужасных волков, не было убийцы, с ним рядом стоял мужчина, рано потерявший семью, а может не имевший ее и вовсе, обделенный любовью и так жаждущий ее получить вместе с признанием младшего брата.