Последний остров (СИ) - Неверов Александр Сергеевич - Страница 55

Глава 16. Гнилая кровь

— Вот! — перебил он сам себя, и щелкнул пальцами, словно что-то вспомнив. — Вот!

Хранитель быстро поднялся на ноги и быстро подошел к стене. Там он начал копаться на полках и через минуту принес на постамент небольшой металлический поднос, на котором лежали какие-то куски стекла, стакан с ватой, какие-то узкие железки, и стояла банка медицинского вида, закрытая черной резиновой пробкой.

— Вот, — хранитель взял в руки вытянутый прямоугольный кусок стекла.

Агей отметил, что этот прозрачный предмет сильно похож на градусник, которым мерили температуру воздуха в комнате. В школе, в каждой комнате висели такие штуки. Только здесь в середине была узкая выемка, шириной в полсантиметра, по краям которой находились отметки с цифрами — точь в точь как на термометре. Агей заметил что цифры там начинались снизу с нуля и заканчивались цифрой 100 на самом верху. Каждые двадцать пять пунктов отмечались жирной чертой.

— Видите, — показал прибор старик. — Он показывает качество крови человека. Вот, четыре раздела. Внизу, от нуля до двадцати пяти — этот раздел самый нижний. Такой крови у людей не бывает. Такая кровь только у животных. А вот этот, второй, — тут кровь выродков, она у всех них такая. Еще выше кровь так себе. А вот самый высший раздел — это кровь нормальных людей. Ну, тех, которые считались нормальными на острове в старые времена. Сейчас таких людей у нас тут и нет.

Хранитель потряс стекляшкой.

— Этот прибор служил для пробы крови у новорожденных. Если кровь была вот тут, как у выродков, то такого младенца должны были усыпить, ибо это выродок от которого будет только вред. Звучит жестоко, но как показала практика, — старик кивнул на окно. — Всё это было правильно.

— Если же кровь была такая, — он постучал пальцем по третьей части. — То это было терпимо. Но такого человека назначили на самую низшую работу. Конечно, там были и исключения. Работа молодым людям назначалась не только по крови, но и по его умственным способностям. Но, как правило, ни один человек с таким качеством крови не мог быть допущен к руководящим должностям. Я думаю, излишне говорить, что нынешние начальники имеют именно такую кровь, не говоря уж об их умственных способностях!

— Хотя, если честно сказать, то эта третья часть — это обычные люди, которые водятся на нашей планете. Просто здесь они считались этаким вторым сортом, ибо на этот остров собирали лучших из лучших.

— Только вышло из этого черте что, — заметил Коляныч.

— Ты же сам знаешь, — откликнулся хранитель. — Не все в жизни выходит так, как задумываешь.

Старик посмотрел на стекляшку и похлопал пальцем по верхним делениям.

— Ну а вот эта, высшая часть — такой крови уже не осталось. Мы тут, ради развлечения, не раз брали пробы у простолюдинов. И самый высший результат был — половина третьей части. Ибо выродился народ на острове. Что, в общем-то, и не удивительно.

— Ладно! Смотрите фокус.

Хранитель взял с подноса узкий стеклянный стержень и вставил в длинную выемку в приборе. Стержень был пустой и прозрачный. В нижней его части, которая находилась ниже делений, был виден мизерный квадратик черного цвета.

Между тем, старик положил прибор на поднос, взял узкий ножик с подноса и укол им себе палец. Он поднес палец и капнул кровью прямо на черный квадратик.

— Смотрите!

Агей с интересом увидел, что прибор вдруг стал похож на настоящий термометр. Тонкая полоска темно-красной крови от квадратика поползла вверх и замерла на пункте рядом с цифрой 26.

— Видали! — ухмыльнулся старик. — Одного пункта мне до зверей не хватило! Несколько врачей, которые в курсе этого прибора, удивлялись, как я вообще живу.

— А этим прибором, значит, на острове все равно мерили кровь? — спросил Коляныч.

— Нет, конечно, — хмыкнул старик. — Как только выродки, прибывшие на остров, прознали про этот прибор, они воспылали к нему жуткой ненавистью. Укрепив свое положение, они устроили настоящую войну против него. Этот метод они называли "аморальным", "бесчеловечным", "антигуманным" и прочими подобными идиотскими выражениями. В конце концов, они добились отмены проб крови у младенцев, но сами этот прибор сохранили и продолжали пользоваться. С его помощью хранители следили, чтобы в их круг не просочились нормальные люди. Но это было совершенно излишне, ибо только при мысли об их оргиях и гадостях нормальному человеку станет тошно, не то, что в этом участвовать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну, ладно, ребята. Теперь, давайте вы. Охота мне, перед вашим уходом посмотреть, что у вас там в крови. Смелее! Это не вредно. Да и вам самим будет интересно. Где вы еще свою кровь оцените?

Старик ухмыльнулся.

Коляныч пожал плечами и протянул руку.

— Ладно, давай.

Хранитель вытащил использованный стержень, вставил в прибор новый и открыл банку. По запаху Агей понял, что в ней спирт. Смочив им вату, старик обработал кончик ножа и уколол безымянный палец Коляныча, капнув каплю крови на прибор.

Все с интересом наблюдали, как темная полоска крови полезла вверх по стержню. Она уверенно миновала первую четверть, вторую, половину третьей и чуть не добравшись до четвертой, остановилась на отметке рядом с цифрой семьдесят два.

— Неплохо, — проговорил хранитель. — Очень неплохо. Честно тебе скажу, на острове я и не видел людей с таким качеством крови. Максимальная отметка, которую мы тут зафиксировали, это семьдесят. И работал тот тип мусорщиком!

Старик взял ватку, смочил ее спиртом и подал Колянычу, чтобы тот приложил ее пальцу, после чего повернулся к парням.

— Теперь вы. Кто первый? Давай ты, — кивнул он на Вилена, который стоял к нему ближе.

Небольшие манипуляции с заменой стержня и уколом пальца, и вот капля крови библиотекаря капнула на прибор.

Все опять смотрели на ползущую вверх "температуру", которая остановилась на отметке шестьдесят пять.

— А почему меня меньше, чем у него? — удивился Вилен.

По его голосу было заметно, что библиотекарь сильно уязвлен.

— Ничего страшного. Это норма, — откликнулся старик. — У вас всё в пределах нормы. Этот тест никогда не был главным и сейчас точно не является. По этим данным можно судить только, что вы двое — нормальные люди. А верхняя часть — для избранных — таких уже в мире, наверное, не существует. Они теперь или на берегу или в Ковчеге.

— Подождите! — подал голос Коляныч. — Так что там с Ковчегом? Вы не договорили про него.

Старик, который уже заменил стерженек в приборе и готовился уколоть палец Агея, повернулся к бывшему рабу:

— А что ты хочешь знать?

— Ну, вы говорили, что они по радио сообщение передают. А потом что было?

— А потом ничего не было. Первые месяцы сидели, как на иголках. Дрожали. А потом успокаиваться начали. Радист, пока был жив, слушал радио и ничего нового из Ковчега не услышал. Это я точно знаю. Спустя годы тут все даже до того успокоились, что шутили на этот счет. Говорили, что люди с побережья добрались до Ковчега, но воскресить никого не смогли, ибо все спящие там протухли уже. Смогли только запустить это сообщение и теперь призывают со всего света дураков, которые будут теперь там на них спину гнуть. Вот такие тут шутки были на этот счет.

— Значит, — уточнил Коляныч. — Вам неизвестно что с этим Ковчегом?

— Никому тут не известно, — кивнул старик, поворачиваясь к Агею.

Он уколол его палец, подвел к прибору и капнул на черную метку.

Красная кровь тут же быстро побежала вверх. Она миновала первые две отметки и, обогнав показатель Коляныча, преодолела третью отметку и побежала выше. Агей, открыв рот, с изумлением смотрел, как тонкая красная черта дошла почти до верха, остановившись на цифре девяносто семь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хранитель, словно не веривший своим глазам, повернулся к парню. Он хотел что-то сказать, но только молча открыл рот.

— Подождите, — хриплым голосом сказал старик. — Тут чего-то не то. Давайте еще.