Провокация седьмого уровня (СИ) - Шалдин Валерий - Страница 85

— В этом мире нет гарантий, есть только возможности, — нехотя и обречённо признал Фомич, что означало, что долго здесь не просидишь: никто самогон не принесёт, а нервы уже на взводе. — Это точно, что у любого совершенства существует предел возможности, и я уже на пределе.

Сидящие на крышах животноводческих зданий солидные чёрные грачи внимательно наблюдали над горестными причитаниями и слёзами двуногого существа. Бегает он, суетится, плачет. Мужик имеет вид индивида склонного к периодическим походам в алкогольный апокалипсис, явный интроверт и социофоб. Грачи не торопились и сохраняли философское спокойствие: всё равно на ферме никого живого нет, а этот чем-то расстроенный двуногий обязательно куда-нибудь, наконец, уйдёт, выплакавшись. Тогда грачи спокойно слетят вниз и начнут рыться в кучках рассыпанного комбикорма и питательного силоса, в котором уже завелись вкуснейшие червячки, а это чистейший протеин. Крупный грач не одобрял поведение человека: это же глупо лить слёзы, когда слезами ничего не исправишь, только заполучишь изжогу и несварение. Этот человек, проливая слезы, вводит в заблуждение не только себя, но и других существ. Проблемы надо решать, а не оплакивать: перестань человек рыдать, а найди червячка или подними с земли вкусный силос и наешься — еды на всех хватит, тогда мир окрасится в приятные тона. Как ты узнаешь счастье, если не познаешь печаль? Но не торопись радоваться, ибо на смену радости придёт печаль из мира обманчивых образов и суеты. А суета и уныние никого ещё от печали не спасло.

С тезисом, что печаль это плохо Фомич мог бы и поспорить с грачом, ведь пернатый не знает, что печаль делает самогон вкуснее. Но не пристало справному мужику, находящемуся на вершине пищевой цепочки, спорить с птичкой.

Привычный мирок Фомича начинал рушиться на глазах: наверняка это злые люди угнали всех его коров, коллеги исчезли, заначки закончились, кишечник бунтует, остались только слёзы и скулящая, как бездомная собака на холоде, душа.

— Я не плачу, — показал кулак грачам Фомич. — Это из глаз остатки самогона выходят. Сейчас я высушу слёзы и открою глаза. И что я вижу? Вижу следы стада, следы ведут за ворота. А где люди? Кто угнал моих коров? Точно это цыгане, чечены, турки, евреи или нехристи инопланетяне слямзили моих коровок. Найду этих маргиналов — поубиваю.

Старик Кузин, как сомнамбула поковылял к воротам на ферму. Там увидел странные вещи: типа как в сказке — чем дальше идёт повествование, тем страшнее. Ворота открыты нараспашку: заходи, кто хочет, и уноси сонного Фомича, когда он немного был не в форме. Зачем уноси? А чтобы организм Фомича разобрать на органы, зачем же ещё. Однако, почему-то Фомича вместе с его органами злодеи оставили, а коровок и весь коллектив угнали в неизвестном направлении. Осталось только по следам идти вслед за стадом, чтобы спасти коровок от злых людей.

Тупо уставясь на открытые ворота, Фомич пробормотал, что ограждение без ворот — это, то же самое, что и полное отсутствие ограды. Затем он принял решение.

— Надо собраться и не порочь горячку, — наморщил лоб Фомич. — Надо пройти по всем заначкам пока не началось. Ведь не может быть такого, чтобы хоть одна заначка, да не оказалась с содержимым. Ведь, правда, да? Иначе, как тогда жить?

Хорошо хоть, что озверевший Фомич всё-таки обнаружил в одной своей секретной нычке литр самогона. Почему хорошо? Потому, что его разум на трезвую голову, наверное, не пережил бы того, что он увидел в посёлке, когда потопал туда, неся в пластиковом пакете все свои богатства: томик стихов и две ёмкости с обнаруженным самогоном.

Глава двенадцатая

…что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под Солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших прежде нас…Ага, щас! Семнадцатилетний…через два месяца… Ростислав Подлесный считал свою любовь к стройняшке Маиске уникальным явлением. Ведь он любит Маиску уже целую вечность — целых четыре последних месяца своей жизни с того самого вторника месяца мая, когда он посмотрел на девушку, поймал искру и понял…. Любовь не приходит втихомолку: она врывается внезапно и ошпаривает душу своим жаром. Прежние деликатные отношения к представительницам противоположного пола Ростислав решил не считать полноценной любовью, а так — просто детской влюблённостью, мимолётным увлечением — с кем не бывает. А вот Маиска….которую если называть её имя полностью будет Анемаисой… так вот Маиска — это девушка необыкновенная, не то, что некоторые стервозы из их племени. Она…она…да, что там говорить, она настоящий идеал.

Ростиславу даже пришлось немного подраться со своим одноклассником Дениской Фомочкиным, который не проникся восторгом к пассии Ростислава, а дерзко пожал плечами, словно намекая, что Маиска такая, как и все другие из их глупого бабского племени. Пришлось эту дурь из Дениски выколачивать кулаком. Так тот потом уже с разбитой губой орал, что Ростик совсем съехал с катушек со своею любовью. Даже дураком назвал Ростислава, и ещё много чего наговорил. Так-то друзья были с понятием на тему любви, но вот некоторые особи не проявляют должного такта. Но, ладно, самому в дураках, по версии Фомочкина, находиться не страшно, а вот на Маиску нечего коситься. Она особенная и точка. Она самая лучшая во всей школе, в которой Ростик мотал свой срок.

Фомочкин действительно не понимал, что хорошего одноклассник Ростислав нашёл в Маиске с её странными манерами. Какого беса придурок Ростик втюрился в эту девчонку? Вроде нормальный парень, а чуть не так на его новую подружку посмотришь, так он тонну ругательств вываливает. Как бы ему намекнуть, что он смахивает на подкаблучника. Жизнь гораздо интересней, чем примитивные бабские стереотипы о том, как надо жить. Маиска из той же оперы. Ей почти семнадцать лет, одевается в мешковатые одежды, из-за чего её высокая фигура кажется несколько нелепой. Волосы у неё русые со светлым оттенком, длинные и капризные. Чёлка кое-как косо подстрижена. Ходит в стоптанных туфлях. Обычная девчонка-блондинка, каких тысячи, но Ростику лучше так не говорить — он сразу в драку лезет.

— Тебе, дураку и балбесу, не говорили, что ты начинающий укуренный урод, шизофреник, идиот и подкаблучный параноик? — попытался понять Ростислава Фомочкин.

— А что, уже пошли слухи? — нахмурился Ростик. — Кто такое говорит? Он, что бессмертный?

Дениска только махнул рукой. Что с дурня возьмёшь? Так и хочется сказать ему деликатно по этому поводу без мата и, не умирая со смеху, глядя на эту сладкую парочку. Действительно, все семнадцатилетние юноши думают, что они бессмертны, безупречны и с большими перспективами. Вот только любовь, игра гормонов, эмоции и индивидуальные выверты психики перевешивают рассудок. Таким был и Ростислав. Обыкновенный во всех отношениях парень: чуть выше среднего роста, физически крепкий и на морду не урод. Вот только в нём странным образом уживались две разные сущности. Одна его часть была осторожной, без резких импульсов. Другая его часть могла совершать необдуманные поступки, демонстрировать совершенно неадекватное поведение и устраивать злые шуточки.

Сегодня ночью у Ростика по плану были гульки с Маиской и размышления о высоких сферах под Луной, ибо у него наметились небольшие проблемы с социализацией, и это надо было обсудить с девушкой. Что за проблемы? Просто Ростик опять поругался с родичами, и опять из-за Маиски: предки были совершенно несерьёзными людьми и ничего не понимали в нежных человеческих отношениях. Мамаша с подхрюкивающей ей мелкой засранкой сеструхой Викой критиковали его Маиску обидными словами, что довело Ростика до белого каления. Если не петрите в отношениях, то чего гадите в душу? К мамке и засранке сестрёнке примкнул и папахен, заявивший Ростику, чтобы тот, когда идёт на гульки предохранялся.

— Как предохраняться? — не сразу сообразил смысл фразы Ростик.

— Как, как? Каком кверху, — посоветовал отец. — Купи парочку гандонов и носи их в кармане. Тогда у мамки….гы-гы….голова из-за тебя болеть не будет.