По дороге пряностей (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 44

Глаза Энрико едва не выпали на стол.

— Зачем тебе столько? И главное там уже живут люди! Даже если город выделит тебе место, как ты их собрался выселять? Это будет бунт!

— Буду строить собор, — просто ответил я, вызвав у него шквал эмоций. Он сначала открыл рот, чтобы что-то сказать резкое, затем закрыл его и покачал головой.

— Хорошо, не буду брать просто сложности строительства, думаю ты и так об этом прекрасно осведомлён, но нельзя построить собор без разрешения Папы.

— Дорогой, не считай сына глупым, — вмешалась в разговор мама, — все сложности он мне уже озвучил, он сам об этом прекрасно осведомлён.

— Даже если он даст разрешение и совет города поддержит моё предложение, — он покачал головой, — что вряд ли. Что делать с людьми, которые там уже живут?

— Большинству выплачу деньги на переезд, — я пожал плечами, — а когда основная масса уедет, поскольку церковь мне поможет в этом, у оставшихся наглецов или жуликов, которые захотят получить больше, внезапно случатся пожары.

Он покачал головой.

— Это невозможно Витале, я обычно с пониманием отношусь к твоим проектам, но этот просто невозможно осуществить. Прости.

Вскинувшуюся супругу, он остановил твёрдым жестом руки. И тут уже набычился я.

— Если я привезу разрешение от Папы, и получу голоса в совете города, ты выдвинешь предложение о разрешении строительства?

— Если эти два невозможных события случаться, то да, обещаю, — он покачал головой, — но этого не произойдёт, даю слово.

— Хорошо, мне всегда нравились уверенные в своей правоте люди, — обрадовался я, — тогда мы можем легко поспорить, что если я начну строительство собора несмотря ни на что, ты поддержишь меня во всём до конца его строительства, а если ничего не получится, я выделю в бюджет города сто тысяч шиллингов. Идёт?

Он легко подал мне руку, а гордая мной мама, разбила наш спор.

***

Утром следующего дня, я появился в доме Бадоэр, у весьма озабоченного делами сеньора Франческо, и поинтересовался у него, где можно взять двести-триста тысяч стволов лиственницы.

— Дешевле у русичей, но проще, правда и дороже у скандинавов, — ответил он, и только после этого до него дошло количество, — так погоди. Сколько ты сказал стволов?

— Не знаю точно, но около двухсот или трёхсот тысяч, — послушно повторил я.

Взрослый отложил бумаги от себя на другой край стола и протёр лицо ладонями, только после этого возвращаясь к нашему разговору.

— Позволь полюбопытствовать дорогой партнёр, зачем тебе понадобилось столько древесины?

— Для свай, — просто ответил я.

— Хорошо, а зачем тебе сваи?

— Чтобы на них строить здание, — я принял эту игру, отвечая односложно, — вы же знаете, в Венеции мягкий грунт, вода, нужны сваи для основания фундамента.

— Какое здание? — не сдавался он.

— Хочу построить маленькую базилику, в честь Девы Марии, в благодарность за то, что я вернулся из своего долгого путешествия.

— На трёх ста тысяч сваях? — уточнил он.

Я кивнул головой. Франческо прочистил горло.

— Сейчас я сам, как ты понимаешь весьма занят нашими товарами, но мог бы свести тебя с северянами, с которыми ты мог бы всё обговорить, с русичами же лучше всего иметь дело в Константинополе, они там в основном торгуют.

— Хм, — тут уже задумался я, — переговорить и обсудить цены я могу, но вот контролировать поставки и складирование, у меня точно не будет времени. Может у вас есть кто на примете? Толковый, расторопный и несующий нос куда не нужно? Его работа будет разумеется хорошо оплачена.

Он неожиданно засмеялся.

— Витале, ты недооцениваешь себя. Сейчас тебе стоит выйти на улицу, щёлкнуть пальцами и толпы купцов сбегутся, чтобы тебе помочь. Мой дом превратился в место паломничества со дня твоего возвращения. Все только и просят продать им привезённые тобой товары.

— Мне неинтересны все, сеньор Франческо.

— А чем тебе собственный дядя Джованни не угодил? — он внезапно поднял на меня взгляд, — насколько я знаю, он весьма толково ведёт дела. Держит слово и ничего худого я про него не слышал, в отличие от того же Андреа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да? — удивился я, услышав такую лестную характеристику от бывшего кровного врага на собственного родственника.

Компаньон утвердительно кивнул.

— Ладно, тогда простите, что отвлёк от дел, поговорю сначала с ним.

На эти слова он лишь отмахнулся, вернувшись к бумагам, которые читал до моего прихода.

***

Вернувшись во дворец, я справился у матушки, которая была в курсе всего, что творилось в её доме, где сейчас дядя Джованни. Оказалось, отправился на прогулку на лодке со своей новой избранницей по Гранд-каналу, и вскоре должен был вернуться.

Энергия во мне требовала выплеска, так что в ожидании его, я отправился тренироваться, чтобы хоть как-то успокоиться, но едва он появился с миловидной барышней на пороге дворца, и мне об этом тут же доложили слуги и бросился к нему навстречу, молча утащив прямо из-под носа ошарашенной моим вторжением барышни.

— Витале, — он тяжело вздохнул, когда я уволок его за угол, — ну это просто неприлично.

— Скажите мне сумму, за которую вы готовы работать на меня в поте лица, — отмахнулся я, вызвав у него новый шок.

— Ты серьёзно?

— Да, так, чтобы не отвлекаться больше ни на что, только заниматься тем, что нужно мне, — поторопил его я.

— М-м-м, пятьсот шиллингов в день? — осторожно спросил он.

— Давайте тысячу, но пахать будете втрое усерднее, — предложил я, пока он словно выброшенная на берег рыба, глупо разевал рот.

— Чего это втрое, если оплата …, - он стушевался под моим взглядом, — а что нужно делать-то?

— Я буду приводить к вам людей, вы заключать контракты, отслеживать их исполнение и оплату.

— А что будешь в это время делать ты сам? — поинтересовался он.

— Искать этих самых людей, — я посмотрел на него, как на несмышлёного ребёнка.

— А ну да, чего это я, — хмыкнул он, — тогда последний вопрос. А что мы будем делать?

— Строить маленькую церковь, — шутка, произнесённая дважды, всё равно оставалась смешной, так что я и тут решил пошутить.

— Дело конечно богоугодное, — согласился он, — а как же разрешение?

— Завтра поеду в Рим.

— Но я слышал «Елену» ты велел разобрать, чтобы провести её полный осмотр после путешествия? — удивился он.

— Ну что теперь делать, — развёл я руками, — поплетусь на ваших медленных конях, раз морем нельзя.

— Хорошо, только охраны возьми побольше племянник, — он покачал головой, — ты сейчас весьма примечательная личность.

— Договорюсь с отцом, — отмахнулся я, протягивая ему руку.

— Ну что?

Он пожал и я тут же вложил ему в ладонь, снятый с пояса мешочек с золотыми самородками.

— Оплата за три месяца.

Он открыл его и фокус с рыбой повторился.

— Ладно, я побежал, готовьтесь дядя, нас ждут великие дела!

Под его ошарашенным взглядом я побежал искать Роксану, которая помогла бы мне с умыванием и переодеванием.

***

31 декабря 1196 года от Р.Х., Рим

— А, ну вот, я же говорил, — кардинал Альбино подал святейшему отцу записку, принесённую одним из послушников, — явился и просит аудиенции.

— Думаю не будем слишком уж испытывать терпение у нашего весьма непоседливого отрока, — улыбнулся Целестин III, — примем его уже завтра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На следующий день они, вместе со всей свитой, прибыли в приёмный зал, а ожидавший их там, значительно подросший ребёнок, радостно заулыбался, низко поклонившись.

— Рад вас видеть, святейший отец, — чистым голосом произнёс он, — и вас кардинал Альбино.

— Слышали, ты вернулся из долгих странствий, — Целестин III, несмотря на боли в спине, подал руку для богословления и тот немедленно поцеловал перстень, без малейших колебаний.