Лунная дорога. Часть 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 57

Прикинула расстояние до него и поморщилась. В принципе, по деревьям мне лазить приходилось, как же без этого? Но яблоня была старая, и гарантии того, что сможет выдержать мой вес, никакой. Но я все-таки притащила стремянку, поднялась по ней на верхнюю ступеньку и уже с нее подергала сук, на который думала взгромоздиться.

Толстый сук показался мне вполне надежным, и я осторожно перебралась на него. Потом попинала ствол. Вроде бы не трещит. Медленно полезла наверх. Главное в этом деле – не смотреть вниз.

Долезла почти до кошарика, умильно позвала его:

– Кис-кис-кис!

Глупый котенок вместо того, чтоб подползти ко мне поближе, испугался и умудрился перебраться почти на край тонкой ветви. Что делать? Если я полезу к нему, ветка точно не выдержит, а до земли лететь и лететь.

Может, потрясти ветку, чтоб глупыш волей-неволей оказался на земле? Говорят, кошки приземляются на лапы. Но под ним несколько толстых веток. Нет, может ушибиться. Пришлось лезть дальше.

Прямо под котенком была довольно толстая ветка. Перебралась к нему поближе и беспардонно ухватила его за хвост. Он завизжал и ухватился за мою кисть так, что у меня из глаз слезы брызнули. Когти как бритвы!

Рука сразу ослабла, и я села верхом на ветку, стараясь оторвать его от запястья. От руки-то он оторвался, но не нашел ничего лучшего, чем уцепиться за мою шею, впившись в нее всеми когтями. Шею пронзила жуткая боль. Представляю, сколько времени я буду похожа на страшилище, побывавшее в когтях по меньшей мере тигра. Но делать нечего. Отрывать от шеи этого маленького ужастика себе дороже.

Немного передохнув, начала спускаться. Это оказалось куда сложнее, чем подниматься. Вот что значит длительное отсутствие практики! Приходилось долго высматривать нужную ветку и только потом на нее ставить ногу.

Хорошо хоть, что внизу было тихо. Из-за пышной листвы было не видно, там ли дети или уже куда-нибудь удрали. Мне даже стало несколько обидно – как им не совестно? Втравили меня в такую переделку и смылись?

Но едва я встала на тот самый сук, с которого и началось мое восхождение к вершине, как меня ухватили за талию крепкие руки и быстро, минуя ступеньки стремянки, спустили вниз. Даже не оборачиваясь, я догадалась, кто это. Хотела повернуться и поблагодарить, но Красовский этого мне сделать не дал.

Даже не соизволив снять с меня перепуганного котенка, он развернул меня к себе лицом, сжав мне плечи так, что наверняка останутся синяки, и злобно прошипел:

– Ты что, с ума сошла? Какого лешего тебе понадобилось лезть на такую верхотуру? А если б ты упала?

Я растерялась. У меня до сих пор сердце колотилось ударов сто пятьдесят в минуту вместо положенных семидесяти и от напряжения, и от страха, да и дыхание было сбито. Я попыталась вздохнуть поглубже, чтоб успокоиться, но Красовский с силой тряхнул меня за плечи.

– Ты просто круглая дура! – и добавил еще несколько нецензурных выражений. – Тупая идиотка! – и принялся поливать меня откровенным матом. – Ты же могла упасть и разбиться!

Этого я уже не стерпела. Конечно, я знаю, что волнение у большинства мужчин выливается в откровенную агрессию по отношению к предмету, эти самые волнения ему доставившие, но столь откровенное хамство, да еще применительно к себе, наблюдала впервые.

Решительно вывернувшись из его захвата, я отошла на шаг и выпалила:

– Заткнись! Или тебе пощечину залепить надо, чтоб успокоился? У тебя что, истерика?

Но это его не остановило. У него неистовством горели глаза, и сам он был весь белый, возможно, от перенесенного за меня страха. Он снова схватил меня за плечи и встряхнул, ругая так, что хоть святых выноси. Спасла меня тетя Нина, громко крикнувшая:

– А ну оставь ее немедленно, бессовестный! И иди отсюда!

Она принялась снимать с моей шеи застывшего на ней котенка. Тот безропотно отпустил мою израненную шею и спокойно отдался ей в руки, признав за свою. Она спустила его на землю, хлопнула в ладоши и скомандовала: – А ну беги домой! – и котенок поспешно убежал.

Красовский опомнился. Опустил руки и посмотрел вокруг. Потом перевел взгляд на мои плечи, где от его пальцев виднелись синие пятна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Извини! – его голос упал до пораженного шепота. – Я не хотел! Я до мути в глазах испугался, когда увидел тебя на вершине!

Я потерла саднящую кожу на шее, посмотрела на свою кровоточащую кисть и молча пошла в дом. Ранки нужно срочно обработать. По личному опыту знаю, что царапины от кошачьих когтей заживают небыстро и долго чешутся.

Пока мазала антисептиком довольно-таки глубокие царапины, злилась все больше и больше.

Нет, что это такое? Я и без того перенервничала, да и пострадала немало. Одни кошачьи царапины чего стоят, не говоря уже о ссадинах и синяках. И вместо того, чтоб одобрить и пожалеть, он на меня помои выливает!

Потом встала под душ, смывая пот и страх. Ну и грязь, естественно. После душа стало лучше физически, но злость не прошла. Наоборот, она все нарастала!

Мне ужасно захотелось выйти и дать Красовскому по роже. Аж руки зачесались. Но тут тетя Нина позвала меня завтракать, хотя на часах было уже одиннадцать.

Есть в самом деле хотелось сильно, и я спустилась вниз, в столовую.

Выставляя передо мной разную снедь, тетя сердито приговаривала:

– Вот ведь какой тип самоуверенный! Как он на тебя орал, как будто имеет на это право! – она вопросительно посмотрела на меня, и я слегка призадумалась.

Неужели наше знакомство позволило ему вести себя самым недостойным образом? И что будет, если у него это право появится? Он что, меня тогда вовсе убьет, если ему что-то придется не по нраву? Тут же перед глазами возникло брюзгливое лицо отца, говорившее маме очередную гадость. Меня что, ждет то же самое? Ведь дочери, как правило, выбирают в мужья подобия своих отцов.

Не хочу! Категорически не хочу! Неужели я нарвалась на второго папулю? Да ни за что! С Красовским нужно немедля рвать! Просто забыть о его существовании. И посмотреть вокруг, на нормальных парней. Чего это я на нем зациклилась? Вот ведь глупость какая!

Тетя Нина все так же смотрела на меня, ожидая если не ответа, то хотя бы намека, и я отрицательно мотнула головой. Нет у Красовского никаких прав на меня орать!

Ее лицо посветлело, и она с воодушевлением начала вещать, что я, конечно, молодец, но лучше б этот котенок сидел там до той поры, пока не появился кто-нибудь более тренированный, или, что точнее, кого бы ей было не так жалко.

Я хихикнула и задала весьма актуальный вопрос:

– Милая тетушка, а что бы от этого изменилось? Яблоня старая, вряд ли она бы выдержала кого-то более тренированного и, соответственно, более тяжелого. Наверняка мои пятьдесят – критическая масса для ее веток, они уже потрескивали, пока я по ним ползала. Повезло, что сейчас начало лета и яблоки еще совсем маленькие. Не то под двойной тяжестью ветви точно бы обломились, и я спикировала бы вниз.

Она признала мою правоту, но соглашаться со мной ей не хотелось.

– Машуня, а давай ты в подобные авантюры больше влезать не будешь, а? – нашла она достойный компромисс. – Как я буду в глаза Ксюше смотреть, случись с тобой что? Ты же вроде как на моем попечении…

Это было правильно, и мне пришлось пообещать, что впредь я буду умней и в такие опасные приключения ввязываться не буду. Она от меня отстала, но только потому, что под окнами раздался вопль:

– Это моя лопатка! – звуки ударов и показательно громкий рев.

Тетушка выскочила улаживать очередной конфликт своих буйных детишек, а я досадливо возвела глаза к небу и вздохнула. Может, мне уехать? Что-то нервы уже совсем ни к черту. Да и с Красовским мне встречаться противопоказано. Ведь сколько я уже убеждалась, что мы не пара, но стоит ему повиться вокруг меня, в мои глупые доверчивые глазки нежно посмотреть, и я таяла, забывая все обещания, которые давала самой себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После еды на душе стало поспокойнее. Великое дело – полный желудок. Если мне и впредь придется смягчать стрессы обильной едой, я скоро растолстею килограммов до ста. И стану такой, как наша соседка тетя Оля. Этаким колобком, равновеликим во все стороны. И буду не ходить, а перекатываться.