Лунная дорога. Часть 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 31

– Ого, и Петров тут, посмотрите-ка! Обычно его не дозовешься. Да и прирабатывает он на скорой, времени ни на что не хватает.

Кристина, уже успевшая набить едой полный рот, прошамкала:

– Это он потому што в какую-то девшонку на станции влюбился. Вот и корячится незнамо как.

– Да уж, изменник родины, можно сказать. Неужто в родном коллективе мы ему пару не найдем? Обидно, такой кадр пропадает, – Власта Евгеньевна с вожделением посмотрела на вошедшего.

Я взглянула на него повнимательнее. Он в это время за руку здоровался с самим главврачом, и я поняла, что это очень значимая персона в местном сообществе.

Мама с каким-то намеком посмотрела на меня.

– Нравится? И не женат, между прочим. И человек достойный.

Меня перекосило. Теперь еще и мама начнет пристраивать меня в хорошие руки? А что, восемнадцать есть, можно и замуж сходить на пару-тройку годков. Но что-то не хочется.

Все собрались, и Александр Васильевич принялся за поздравления. Но как! Он, видимо, решил, что его подчиненным будет очень приятно узнать о собственных успехах и принялся перечислять, что ими сделано за год.

Народ его не слушал. Александр Васильевич горделиво вещал о проделанной работе, а люди занимались своими делами. Кто ел, кто пил, но большинство болтали, почти не понижая голоса. Главврач упоенно обнимался с микрофоном, заглушавшим все посторонние звуки, и на сотрудников внимания не обращал.

Он бы долго так распинался, если бы в зал торопливой старческой походкой не забежал высокий седой старик. Он мне композитора Кабалевского напомнил, такой же породистый и сухопарый.

Главврач тут же прекратил свои цветистые речи и кинулся ему навстречу. В зале установилась напряженная тишина. Я вопросительно посмотрела на маму, ожидая разъяснений, и она с большим пиететом шепотом пояснила:

– Это наше светило научное, ректор классического университета, Иван Ярославович Захаров, академик, – и прозаично добавила: – Надеюсь, он нас столь занудно поздравлять не будет.

– Странно, и с чего он вдруг сюда-то приехал? – мне это было в самом деле интересно. Где универ и где больница, пусть и областная?

Мама так же тихо пояснила:

– У него в универе есть факультет медицины катастроф, ну и биологический тоже. Мы для них база практики.

У меня мелькнула интересная мысль: может, мне на медицину катастроф податься? Но мама тут же мой порыв просекла:

– И не вздумай! На этой работенке крутые мужики ломаются, слишком тяжело и физически, и морально. Лечфак в медакадемии – это твое!

В это время академик, пожав руку главврачу, легкой походкой направился к микрофону. Хорошо поставленным голосом – вот что значит опытный преподаватель – с юмором поздравил нас с наступающим, уложившись в каких-то пару минут. Все повеселели, выпили по бокалу за плодотворное сотрудничество, принялись за еду. Немножко посидев за столом главврача, академик ушел.

– Наверняка дальше поехал поздравлять тех, с кем сотрудничает. Вот что значит старая школа! – со вздохом признала Власта Евгеньевна и мечтательно проговорила: – Какой мужчина! Жаль, что женат… – и угнетенно замолчала.

Мне академик показался глубоким старцем. Ему явно было под шестьдесят.

– Ему в прошлом году семьдесят пять отмечали, – будто услышав мои мысли, сказала мама. – Немолод, и весьма. Но выглядит хорошо. Порода сказывается, да и самодисциплина.

Я поразилась. Ему семьдесят шесть уже? Похоже, я совершенно не разбираюсь в мужском возрасте. Дедушке до семидесяти еще далеко, но он выглядит старше этого академика. Вот наглядный пример здорового образа жизни! Или это просто порода такая?

Положила себе салатиков, во множестве стоявших на столике. Вкусно. Но объедаться не стоит, буду чувствовать потом себя пузатым бегемотом. Мне тоже плеснули шампанского, я его слегка пригубила. Оно меня не вдохновило. Щиплется и ощущение вкуса после него теряется. Сделав пару глотков, отставила бокал в сторону. Успею еще за ночь выпить.

Приглашенные артисты показали не слишком умный скетч. Из жизни медиков и вполне соответствующий нашей нерадостной действительности. В общем, из серии черного юмора. Но народ смеялся. Я же говорю, медики – они циники. Их работа такими делает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

После небольшой ансамбль песни пел, русские народные. Красивые. Я такие даже и не слыхала никогда. Мне понравилось. Решила потом в инете поискать и себе скачать. Чтоб слушать порой. Когда настроение паршивое, хорошая музыка помогает, душу лечит.

Небольшой концерт окончился, объявили танцы. Меня приглашали на каждый, хотя мужчин в зале было гораздо меньше, чем женщин. Власта Евгеньевна завистливо сказала:

– Вот что значит молоденькая и хорошенькая.

Ну не знаю. Мне гораздо больше нравилось сидеть за столом и слушать умные разговоры взрослых. Вернее, не совсем умные, но все равно очень интересные. Я себя их ровней никак не ощущала, скорее глуповатой малолеткой, случайно затесавшейся в ряды взрослых и опытных, что так и было, конечно. Куда мне до них, таких уверенных в себе и бывалых.

Когда меня пригласил на танец Петров, столь хвалимый Властой Евгеньевной, я уже по самое горлышко была сыта вниманием мужской половины маминых коллег. Хотелось отказывать всем подряд, но мама могла обидеться, а ссориться и с ней и со своими возможными сослуживцами было глупо.

Он крепко меня обнял, можно было бы и не так крепко прижимать. Я с укором на него посмотрела, и он внезапно мне подмигнул.

– Ты как куколка, хорошенькая такая!

От этого сомнительного комплимента я скукожилась и посмотрела на него уже сердито. В самом деле, так меня называли в детстве. Я и сама теперь, глядя на свои детские фотки с кудрявыми волосиками, огромными бантами и голубыми глазками, сравнивала себя с безмозглой куклой. Той, что присутствовала на всех прилавках магазинов детских игрушек. Можно было подумать, что мы с ней близнецы.

– Не нравится? – Петров как-то хмуро усмехнулся. – Давно заметил, что блондинкам я не нравлюсь.

– Блондинкам в каком смысле? – уточнила я, чуть не упав от одного слишком крутого разворота. Хорошо, что держал он меня крепко.

– В прямом, – пояснил он с некоторым удивлением. – Это когда светлые волосы и светлые глаза.

Интересная характеристика. Такой я еще не слышала. Про светлые глаза. Интересно, а желтоглазые – это тоже блондинки? Есть ведь и такие. Хотя у них вряд ли бывают светлые волосы.

– Это хорошо. А то я уж было решила, что в вашем понимании блондинки – это девицы с недостаточной умственной деятельностью. И именно поэтому они на вас не западают. Потому что вы для них шибко умный, – почему вдруг перешла на молодежный сленг, и сама не поняла.

Он закашлялся и с подозрением посмотрел на меня. Ага, явно причислил к этой забавной категории. Но пояснил вполне толерантно:

– Круто. Но я был уверен, что подобные блондинки существуют только в анекдотах. Я лично таких в своей жизни не встречал. Во всяком случае, в моем окружении их нет.

Странно. Многие девицы притворяются дурочками, чтоб поднять самооценку своим парням. Неужели он таких не встречал? Или просто не любит глупых? Тогда понятно, почему вокруг него только умные. Девушки инстинктивно пытаются соответствовать требованиям понравившихся им парней. Хотя Петров уже не парень, а взрослый состоявшийся мужчина.

– А ты кто? Медсестра?

– Нет, я пришла с мамой. Она здесь работает. А я еще учусь. В школе. В одиннадцатом классе.

Он мигом потерял ко мне интерес. Хотя он и до этого был невелик. Посмотрел за наш столик.

– А, ты дочка Ксении Михайловны. И как я сразу не догадался? Вы здорово похожи. Красавицы обе, – он произнес это без эмоций, как данность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отрицать я не стала. Комплименты ведь и кошке приятны, а я человек. К тому же ему от меня ничего не было нужно, поэтому его слова можно считать простой констатацией факта. После танца он подсел за наш столик, и они с мамой завели какой-то крутой узкопрофессиональный разговор, от которого я чуть зевать не начала, потому что ни бельмеса не понимала.