Всем сердцем (СИ) - Елена Рейн - Страница 40

– Ты же знаешь, что я – зверь. И сейчас я зверею от твоего отказа. Пойдем со мной… Светлана…

Подняла руку к его лицу и провела по шраму, тихо выдав:

– Я не брошу детей. Никогда.

– Ворай не может привести в свою семью чужих отпрысков, – сурово выдал Тарлан, отчего мое сердце сжалось от боли.

Я с грустью выдавила улыбку и прошептала:

– Тогда нет смысла говорить о нашем переезде. Ты совершаешь поступки по законам, а я – как подсказывает мне сердце. И пока так… мы обречены.

Мужчина сильнее сжал мою талию, и выдавил:

– Ненадолго, Светлана. По природе шанар, наши звери будут сходить с ума в разлуке, и только вместе нормально дышать и существовать. Ты придешь ко мне сама и очень скоро!

Осторожно убрала его руки со своего тела, и, повернувшись к двери, громко выдавила из себя искренние слова:

– Посмотрим, но не забывай… не только я другая, но и моя хищница, которая все больше проявляет себя.

– Ты придешь ко мне! – уверенно повторил ворай мне в спину.

– Судьба покажет, – прошептала в ответ, и осторожно вошла в дом, переживая, что наши крики могли услышать дети.

***

Развешивая чистое белье на прочные веревки, думала о нашем противостоянии с Тарланом. Считаю, что уже ни для кого не секрет, что мужчина зол на меня, но при этом желает видеть в своей постели. Выводы каждый мог сделать от вида его свирепого выражения и диких голодных глаз в мою сторону, когда мы случайно сталкивались с ним в поселении.

Мужчина даже отличился своим вниманием, когда я ходила за продуктами в его дом к Лиаре, ключнице, заведующей провизией, как только Наиты не стало. Но, как выяснилось, колдунья сильно и не занималась хозяйством, все и так было на плечах старой женщины. В этот день положенные продукты на неделю мне не выдали, и женщина, опустив глаза, попросила меня идти к вораю, оповестив, что это его приказ.

Когда пришла, мужчина уже ждал. Спокойно выслушал меня, а потом увеличил вдвое количество нужных мне продуктов, и заявил, что теперь нужно обращаться непосредственно к нему по всем вопросами… и именно только мне.

Его голодные взгляды, рычания, когда около меня проходили мужчины, все в нем выдавало ревнивого собственника. Сказать, что внутри ничего не откликалось на него, было бы неправдой. Реагировала, и с каждым днем все сильнее. Я чувствовала странную необъяснимую тягу к вораю, как только его видела. Особенно оказавшись одной, отдыхая ночью в кровати, мое тело скручивало от желания увидеть Тарлана и быть рядом с ним.

НО меня это ужасно раздражало и бесило, потому что я считала это физиологией, не способной влиять на разум. К сожалению, мои благие надежды летели прахом, и мужчина видел это по моему взгляду, что я усердно отрицала неприступным поведением, сопротивляясь в первую очередь своим чувствам. Да и как по-другому, после слов, что я сама к нему прибегу. Терпела и молчала, а мужчина то и дело старался отираться рядом, куда бы я ни пошла. Такое ощущение, что ему совсем нечем заняться.

Последние два дня я не выходила за пределы нашего дома, помогала детям с их работой и старалась идти пораньше на вечернюю проверку к рабам. Правда теперь моя помощь там не сильно нужна была. В связи с тем, что избивать до полусмерти харов надзирательницы и лероки не могли. Теперь шанары чувствовали себя нормально, и что естественно, на мой взгляд, успевали собирать и обрабатывать больше.

В основном я общалась с сестрой Тарлана, Ладхарой. Женщина хоть и была замкнутой, но сама шла на контакт. Мы разговаривали с ней понемногу, но каждый день, привыкая к такому общению.

Женщина иногда сама вечером забегала к нам с мукой и другими гостинцами, предупреждая, что не нужно идти к шанарам, все в порядке. По работе ко мне обращались только дети. Самостоятельно шли, отсылаемые родителями. Взрослые – никто, но я не огорчалась. Это ведь хорошо, если моя помощь не требуется, значит, все нормально. Ну а дети – есть дети, то ребро сломают, то голову разобьют. Лечила, и это никак не сказывалось на мне. Ни обмороков, ни особой усталости я за собой не наблюдала.

Вчера пришла Дихи, и радостно поведала, что ее назначили на место Лиары, ключницы, и теперь она будет работать в доме ворая. Девочка не могла поверить, что ей выпала такая честь, а я все размышляла, в чем подвох.

Когда белья в деревянном тазу не осталось, я с грустью посмотрела на ночнее небо, как всегда изумляясь бесподобной красоте невероятного полотна Вселенной. До сих пор не могу привыкнуть к мысли, что для тайхаров это обыкновенное дело и ничего в нем нет изумительного и красивого.

Только повернулась уходить, как столкнулась с Кондаром, стоящим за моей спиной, вскрикнув от неожиданности.

«Что за черт? Почему я его не почувствовала и допустила близкий контакт? Да к такому тайхару опасно стоять спиной. И вообще, как он смог подойти ко мне так неожиданно?»

Посмотрела по сторонам, и немного втянув воздух, с удивлением поняла, что у мужчины почти нет запаха, еле ощутимый, но очень неприятный. Пахнет гниением и формалином. И это с учетом, что мы стоим очень близко, и я вроде как оборотень с особым чувствительным обонянием.

– Что вы хотите? – спросила я, совсем не ощущая его эмоций.

«Неживой он что ли?»

– Ты… должна уйти! – процедил он, с презрением обдавая меня взглядом.

«Он вообще кто такой, чтобы мне указывать? Лерок вроде, а замашки как у предводителя».

Прочистила горло и поинтересовалась:

– А если не уйду?

– Уйдешь! Либо умрешь! Ты пришла к шанарам, вот и убирайся к ним, а нас оставь в покое. Ты не нужна здесь.

Ком встал в горле от его слов, но, взяв себя в руки, вежливо уточнила:

– Как станете вораем, так и будете указывать, а пока… дайте мне пройти.

Старик сжал руки и, скорчив гримасу, выдавил:

– Ты – никто! И скоро все поймут, какая ты гнусная таршана, и тогда тебя никто не спасет.

От его слов стало жутко, вот есть в нем что-то такое, чего стоило опасаться. Решив не продолжать неприятный разговор, я отошла в сторону и направилась в дом. Сделав несколько шагов, почувствовала мгновенную боль в пояснице, что даже в глазах помутнело, и я свалилась на землю, не в силах идти. Любое движение вызывало агонию, отдающуюся у меня в голове, что хотелось кричать.

Послышались шаги позади меня, и мужчина обошел меня, оказавшись напротив. Встретившись со злорадным взглядом лерока, скучающе смотрящего на меня, я попыталась не показывать своей муки, чтобы не доставлять ему удовольствие.

– Интересно, а ты и себя лечить можешь? – ехидно спросил он.

Удивленно открыла рот и прохрипела:

– Как вы это сделали?

– Что сделал? Не понимаю о чем ты… – со скучающей улыбкой выдал он, а потом вдохнул воздух и скривился, как будто что-то мерзкое ощутил в воздухе, и процедил: – Я пойду… надеюсь, ты главное в моих словах поняла. Можешь прихватить с собой харов, все равно сгинут. Никчемным существам нет места на нашей планете.

Сказав это, мужчина развернулся и медленно побрел из территории нашего дома, а потом резко повернулся и процедил:

– Думаю, ты не станешь жаловаться Тарлану на нашу беседу. Это он сейчас зависим от тебя, но потом… все изменится. А вот дети… слабые и безвольные… стоит подумать о них, если так печешься.

Ничего не понимала, вернее смысла не видела. Только смотрела ему вслед, лихорадочно рассуждая:

«Он вообще о чем?! Причем тут дети? Он угрожает мне детьми?»

Почувствовала мускусный запах Тарлана и попыталась встать, но боль мгновенно вернулась, ударяя по сознанию мощной волной жара. Я даже не понимала что со мной.

С надеждой посмотрела на свои руки, но они совсем не излучали тепла, как будто все было нормально. Почему так? Ведь я даже не могу нормально дышать от боли, не то что встать.

– Что с тобой? – раздался такой грозный, но родной для слуха голос, что я закусила губу.