Всем сердцем (СИ) - Елена Рейн - Страница 22

– Я никогда не буду ничьей любовницей!

– Хочешь, чтобы я избавился от жены? – грозно рявкнул он, в полной уверенности этого желания, чем вывел меня из себя.

– А зачем? Я не претендую на связь с тобой, в особенности на роль жены. Так что прошу оставить меня в покое! – в тон процедила ему, отталкивая его от себя.

– Нет! – резко выдал он, рукой притянув к себе, и тут же добавил: – Ты – моя! Разорву любого!

Горячие твердые губы накрыли мои в голодном диком поцелуе, подчиняя, не давая свободы, атакуя яростным захватом. Сильные руки сжимали, одновременно причиняя боль и награждая безумным наслаждением. Не могла сопротивляться, как не пыталась. Сжигающее тепло тела исчезло, не сохраняя и остатков. На него моя защитная сила не действовала.

Его нажим ослаб и, воспользовавшись моей краткой передышкой дышать, проник в мой рот языком, соблазняя смелыми ласками. Через краткое мгновение меня уже затрясло от ярких ощущений, с которыми я уже не боролась, но так и не отвечала на поцелуй. Такой шквал резкой подачи необузданного желания в каждой частичке моего тела, что я готова была рычать от своей безумной реакции на его прикосновения.

Ослабив хватку, и оставив меня в покое, мужчина прохрипел:

– Ты меня хочешь, но борешься! Зачем?

Его слова сейчас не имели никакого значения, я пыталась понять, что со мной. Никогда настолько сильно не реагировала на мужчину, а тут… когда презираю его за порядки и суровые законы, ТАК реагирую… Когда нужно отталкивать ворая за его эгоистическое суровое мировоззрение, жестокие правила и устои, не понимая и осуждая! Как объяснить мою реакцию на его поцелуи?

С возмущением посмотрела на него и отчеканила:

– Тарлан! Я прошу тебя оставить меня в покое. Ты мне не нужен!

– Я могу заставить, – снисходительно произнес он, чем еще больше взбесил меня.

– Попробуй, раз привык к насилию. Буду каждую секунду своей жизни проклинать и мечтать, чтобы ты исчез далеко и надолго, – смело заявила, со страхом смотря на его бешеный взгляд, возникший в мгновение ока.

Мужчина замер, а потом сухо произнес:

– Почему ты противишься моему желанию?! Я могу дать тебе многое!

– Спасибо, я сама, – ответила, отходя от него подальше.

– Ты слаба, как бы не силен был твой дар. Я нужен тебе!

– Нет, спасибо, обойдусь. А от твоего внимания, у меня только проблемы с твоей женой будут.

– Она не посмеет!

– Уже посмела!

– Ты уверена в своих словах? – тут же уточнил ворай, и я замолчала, желая уточнить вопрос о наказаниях.

– А что будет с ней, если «да»?

– Наказание – пустыня ворхов, – категорично выдал мужчина, как будто не о его жене говорим.

Сглотнула, представив себе эту картину, и, посмотрев в сторону поселка, спросила:

– Что тебе сказала надзирательница?

– Ничего не помнит, кроме черного дыма, когда вошла в подсобку для мытья. Ты что-то почувствовала? Учуяла запах или следы Наиты?

Прикрыла глаза, вспоминая свои ощущения, и сообщила:

– Нет, не уверена, и… я могу только помочь, излечить, а не обрекать на смерть.

– Светлана, ты обманываешь меня? – рявкнул Тарлан, делая шаг ко мне.

Как от чумы отошла подальше, выставив руку, и убежденно произнесла:

– То, что я думаю, и как есть на самом деле, может отличаться, а обрекать человека на мучения я не намерена. Ты – предводитель тайхаров, вот и ищи убийцу.

– Найду, и кто бы он ни был, накажу.

Хотела промолчать, но не вытерпела и спросила:

– А если это Наита?

– Тогда ее ждет пустыня, – спокойно без каких либо эмоций сухо сообщил он, поражая меня в самое сердце своим бездушием и бессердечностью.

Смотрела ему в глаза и понимала, что черствость души – это счастье тайхаров, как у нас наглость. А где же их любовь, верность, уважение?! Только законы и наказания… не поймают, значит, умрет невинный. Много чего хотелось сказать, но не видела смысла. Только покачала головой и, вновь выставив руку вперед, давая понять, чтобы не подходил, побрела домой.

Глава 12

Прошло четыре дня с момента нападения на надзирательницу. И я только от Дихары слышала, что Тарлан ищет виновного, расспрашивая всех, кто хоть как-то мог быть поблизости. Девочка опасалась что-то говорить о происходящем в доме ворая, но намекнула о некоторых событиях. Сам же предводитель после поцелуя не приходил, что меня радовало, и немного огорчало, но я была уверена, что так будет лучше и правильно.

За это время никто не обращался с болезнями, и все было на удивление тихо. Только вечером я сама ходила к рабам и лечила тяжелобольных, радуясь, что хоть чем-то могу им помочь. Надзирательницы молчали, ни капли не возражая, если я просила их отправить отдыхать или освободить от работы кого-то из харов.

Два дня назад познакомилась с сестрой Тарлана, Ладхарой. Она оказалась довольно угрюмой и замкнутой, и хоть особого общения у нас не наблюдалось, женщина не грубила, а только присматривалась. Вторая же надзирательница, Жатха, пыталась разговаривать, и вчера перед моим уходом после осмотра, вручила мне огромное ведро с мукой, намекнув что, если возникнут затруднения с едой, подойти к ней.

Я убрала дом на свой лад, особенно в кухне, поменяв местоположения стола и дряхлого шкафчика, дышащего на последнем издыхании. Тщательно вымыла каждый квадратный метр, наконец, почувствовав себя настоящей хозяйкой. Уточнила у Витаи травы, которые тайхары собирают для благоухания и при приготовлении в еду, и мы с малышами даже несколько раз сходили за ними на луг.

Ежедневно помогала детям набивать подушки, ведь, как оказалось, тут у каждого есть своя обязательная работа, и все добро сдается в дом предводителя, на хранение и распределение по его усмотрению. Вроде как каждый вносит свой труд в общину. Домов в поселении было очень много, хотя сразу этого не увидеть. Они находились в низине, и чтобы добраться до них, нужно пройти через болото.

Сейчас мне казалось, что жить здесь не так страшно, когда все тихо и спокойно, и даже смирилась, приспосабливаясь и находя в своей жизни радости. А именно – в детях. Только тяжелым грузом в груди висела рабская жизнь Дихары.

Видела, как ей тяжело, и уверена, что Наита издевается над ней, занимаясь рукоприкладством. Вчера девочка пришла с синяком на лице, пробормотав, что нечаянно упала и ударилась об камень. Не поверила, но и не стала настаивать, хотя меня до сих пор трясет, что какая-то злобная змея издевается над слабым ребенком. Но малышка отрицает, и я с грустью осознаю, что глупо бежать разбираться, если не имею на это прав, даже пусть и в груди все клокочет от негодования.

Естественно, на коже малышки через несколько минут не было и следа от «падения», но думаю, Дихара мне многое не говорит, переживая, что я могу возмутиться. Добрая и умная не по годам девочка.

Что порадовало, так это ее новая стрижка. Мы с ней сотворили необычайную для этого мира красоту, и теперь Дихара выглядела просто прелестно. Жаль только, что прятала свои волосы под косынкой.

Убрав чугунный горшок с жару, я посмотрела в окно и поняла, что уже нужно бежать на поле, чтобы осмотреть харов. Не успела подумать, как почувствовала приближение, и через несколько минут в дверь постучали, и я увидела Гавора. Он держал длинные полки, и даже не поздоровавшись, рявкнул позади себя:

– Живее!

В помещении появились два хилых подростка, несомненно, харов, затаскивающих еще доски разных размеров. Они со страхом смотрели на лерока, ожидая дальнейших указаний.

Мужчина повернулся ко мне и спросил:

– Ну что, куда полки прибить?

Улыбнулась, вспоминая, что только вчера возмущалась по поводу шкафов. Ведь дерево у тайхаров – роскошь, так как его тащат через пустыню ворхов из черных лесов. Просила у него хотя бы одну доску для полочки, и вот… теперь полок будет в каждой комнате, а главное на кухне.

Провела, показала, и только решила удалиться, как услышала слова Гавора: