Всем сердцем (СИ) - Елена Рейн - Страница 17

Мальчик кивнул, но продолжал держать, и я, улыбнувшись, попросила:

– Только ты приглядывай за сестренкой. Ты же у нас единственный дер, и я на тебя надеюсь.

Глаза будущего воина засветились счастьем, и грозно посмотрев на старшую сестру, убрал свою руку с моего запястья, и подошел ближе к ней. Витая кусала губы, но молчала. Сделала шаг к ней, наклонилась к ее уху и тихо прошептала:

– Никуда не уходите, чтобы я не волновалась.

Она кивнула, и скромно пролепетала:

– Возвращайтесь поскорее.

– Даже не сомневайтесь, – отозвалась и побежала за Тарланом, не остановившегося ни на секунду, продолжая свой путь, не обращая внимания, что я задержалась.

Гавора я нигде не видела, да и не хотела. Принес еду и замечательно, а то повадится еще. Надеюсь, он подумает над моими словами, хотя, сомневаюсь, что он что-то поменяет для себя. Мужчинам на Тайхаре удобно и их устраивает эта жизнь, и надеяться, что их можно переубедить – глупо. Но, терпеть такое скотское отношение невозможно, и значит, буду медленно и тихо пытаться вдалбливать истину, пусть и окажусь врагом номер один, но, думаю, результат все равно будет.

Как говорится: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского!»

Погода стояла невыносимая: удушающая жара, несмотря на то, что сейчас только утро. Оказавшись за территорией поселения, мы продолжили путь дальше, и я уже почти бежала за предводителем, надеясь догнать, чтобы задать важные вопросы. Но твердолобый наглый Тарлан шел так быстро, что я чувствовала себя послушной собачонкой.

Не выдержала и рванула к нему, считая, что пробежка не помешает. Бег с утра – привычное для меня дело. Не спортсменка, но здоровый образ жизни всегда соблюдала.

Как только добежала до ворая, восстанавливая дыхание, поинтересовалась ему в спину:

– Кто такая таршана?

– Ползучая тварь, укус которой вызывает онемение во всем теле, а потом и смерть.

– Мм-м-м, как я понимаю, мы можем прийти, а она уже мертва?

Ответ последовал сразу:

– Нет, укушенные тайхары умирают на третий или четвертый день, после того как почернеет тело.

Окинула его удивленным взглядом, лишний раз убедившись, что условия выживания в этом мире совсем минимальные. Ворхи, таршаны… оборотни-медведи. Повторюсь еще раз, я попала в самый проклятый мир из всевозможных. Знала бы запросы Тайхары в хирургах, выучилась бы на парикмахера. Думаю, магия этого мира тогда бы меня точно не выбрала.

«Глупости… Все глупости, чтобы успокоить и подбодрить себя. А на самом деле… все странно и страшно».

– А можно спросить? – не удержалась я, желая задать самый важный для меня вопрос.

– Говори, – буркнул Тарлан, уверенно ступая огромной тяжелой обувью по сухому треснувшему песку, покрытому корочкой.

– Можно ли вернуть статус свободной тайхарки Дихаре?

– Нет! – раздраженно ответил ворай, так и не удосужившись даже повернуться ко мне лицом. – Законы тайхаров священны, и не стоит идти наперекор.

– То есть, мне можно сейчас вернуться домой, и продолжить пить чай? Ведь у вас не было целительной магии, так и нечего всем расслабляться. А когда населения совсем не останется, будешь права тайхаров рассказывать ворхам да змейкам ядовитым.

Мужчина резко остановился, и я, на всем ходу, врезалась в его могучую спину, тут же пошатнувшись, падая на песок. Не упала. Тарлан мгновенно схватил меня мощной рукой, и со всей силы дернул на себя, не отпуская, вдавив в свою мускулистую крепкую грудь. Ворай тяжело дышал, пронизывая своим диким взглядом, а потом убежденно выдал:

– Ты не сможешь, девочка!

Отстранил от себя и пошел дальше, а я несколько секунд хлопала ресницами, а потом вновь бросилась за ним.

«Честное слово, странный Тарлан какой-то… Он, видите ли, знает! Сообразительный какой! Конечно, это ведь и козе понятно, что не смогу… А вот он…»

– Хорошо, ладно, я-то не смогу! Потому что мне присуще человечность, забота, нежность, а вот вы…

«Сволочи…Бездумно, не стоит так говорить самому бессердечному вораю, прибьет и до укушенной женщины не дойдем, а у меня детишки дома…»

«Бесчувственные чудовища!»

«Хм-м…Тоже не стоит… тогда… тогда…»

– Жестокие тайхары! – выдала я, вкладывая в слова столько ярости за все, что они творят с детьми, что мужчина повернулся и заявил:

– Пусть так, но по-другому не будет! И на этом разговор закончен.

Развернулся и пошел вперед, а я … мысленно, послала его далеко … и надолго… Ладно, успокоюсь и потерплю, никто и не ждал быстрого результата. Но теперь он в курсе, что я буду дергать его за Дихару. И может тогда…

Подумать не получилось, так как мы оказались на огромном поле, где земля была окрашена красным цветом, а растения совсем не похожи на наши. Что-то в виде лиан с желтыми плодами овальной формы. Чуть подальше цвели коричневые колосья, но на том поле никто не работал.

На участке с лианами работали изможденные женщины в головных уборах и дети, также собиравшие урожай. Их тела прикрывали только тонкие тряпки, обвязанные на груди и талии. Никто даже не обращал внимания на нас, наоборот, все прятали взоры, почти уткнувшись лицом в плодоносные кусты.

Проходя мимо шестилетней девочки в непонятной шапочке на голове, заметила, что она еле держится на ногах, а руки трясутся крупной дрожью. Лицо покрывали волдыри с серозным содержимым, а в некоторых участках «красовались» язвы, тело приобрело «красный загар». Видела, что девочку знобит, а глаза периодически закрывались. Фотодерматит. Ужас, и малышка еще старается работать!

Наши взгляды встретились, и девочка уронила свое лукошко, и собранные плоды рассыпались по красной земле.

Всхлипнув и закрыв голову руками, ребенок упал на землю, ожидая ударов. Моего удивления невозможно было описать, а злость перерастала в ярость. Я бросилась к ней и, приподняв ее с земли, уткнула себе в грудь, чувствуя высокую температуру хрупкого тела, приговаривая:

– Ну, ты что. Ничего страшного. Сейчас я помогу тебе выздороветь, а потом мы вместе подберем твой урожай.

Девочка удивленно посмотрела на меня, а потом стала нервно мотать головой, и тут же пошатнулась. На последних силах попыталась собрать все, но из-за того, что руки тряслись, мягкие плоды растений падали вновь на землю, оставляя на ее руках мякоть и сок.

– Я сама, – попыталась ее успокоить, видя в детских глазах панический страх.

Быстрыми движениями рук собрала все, что было целым, и отодвинула лукошко в сторону. В ее нездоровом состоянии она ни на что сейчас не способна, неужели этого никто не видит? Ребенку, пусть и рабыни, нужно отдыхать, а она работает в такое пекло.

Раздался громкий пронзительный крик, я бы даже сказала визг, и перед моими глазами малышку ударили по спине длинным тонким прутиком. Резко поднялась и увидела высокую женщину с бритой головой. Кожа тела тайхарки была почти черного цвета, а на лице выделялись следы от шрамов, как, впрочем, и на теле. Черные глаза пылали яростью и злобой.

Подняв руку с плетью, она прорычала:

– Ничтожная хара!

Не раздумывая, резко бросилась к девочке и, откинув ее в сторону, почувствовала, как спину прожгла адская боль. Если мне больно, то, как же малышка такое может терпеть? Скрипнула зубами, чтобы не закричать, а потом поднялась, чувствуя моментальный прилив тепла к рукам.

В это время жестокая женщина еще больше рассвирепела, и повторно подняв прут, занесла надо мной, цедя с презрением бранные слова:

– Ничтожная шанарка! Тварь! Сдохни!

Перехватила прут, обдавая его теплом, и он тут же вспыхнул ярко-красным огнем, отчего женщина отшвырнула горящий прут в сторону, и с бешенством полетела на меня.

«Вот психопатка!»

Только выставила руки вперед для защиты, как женщину откинул в сторону дикий мужчина. Сейчас Тарлан не был похож на себя, скорее на бешеное животное.

Ворай подался вперед и, наклонившись к женщине, схватил ее за горло, перекрывая кислород в гортани. Не обращая внимания на хрипы женщины, свирепо процедил: