Каменный леопард (ЛП) - Форбс Колин - Страница 31

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующее утро полиция обнаружила, что Леон Жувель висит на внутренней стороне двери его ванной.

«Это будет вечер субботы — тело не обнаружат даже до утра понедельника…» Это был проницательный и разумный расчет со стороны Карела Ванека, но самые проницательные планы могут быть расстроены крошечными человеческими факторами. Воскресенье, 19 декабря, приближалось к Рождеству, поэтому, прежде чем покинуть свой магазин субботним вечером, Леон Жувель уговорил Луизу Валлон зайти на несколько часов в воскресенье утром, чтобы помочь подготовиться к ожидаемому в понедельник деловому ажиотажу. «Я заплачу тебе вдвое, — пообещал он ей, — и наличными, так что забудь о налоговом инспекторе. И я буду здесь в 8.30, так что поторопитесь…

К девяти часам воскресного утра Луиза Валлон, у которой был собственный ключ от магазина, была настолько удивлена отсутствием Жувеля, что позвонила ему. Ответа не последовало. Она снова звонила ему в 9.15, а затем, беспокоясь, звонила через регулярные десятиминутные интервалы.

В 10 утра она позвонила в полицию.

Инспектор, ответственный за наблюдение за Жувелем, человек по имени Роша, сам пошел в квартиру; беспокоится о том, какой может быть реакция Парижа. Поговорив с судмедэкспертом и осмотрев место смерти, Роша, поначалу подозрительный, вскоре убедился, что Леон Жувель покончил жизнь самоубийством. Следуя этой линии расследования, он быстро нашел доказательства, подтверждающие его мнение. Несколько друзей Жувеля рассказали ему, что француз в течение нескольких месяцев казался обеспокоенным, что он жаловался на недостаток сна, что он перестал проводить вечера в барах, как когда-то было его привычкой. Никто не мог сказать, почему Жувель волновался, но Роша думал, что знает, когда обсуждал это дело со своим детективом Бонёром.

«Вдовец, живущий один — сначала теряет интерес к своим друзьям, а потом и к самой жизни. Образует узор…»

Самодовольный взгляд Роша на дело длился ровно три часа. Он был разрушен, когда ему позвонили из парижской префектуры и сообщили, что Андре Буассо уже направляется в Страсбург. Забыв о недавнем указе Елисейского дворца, Роша возразил, что парижская префектура не имеет юрисдикции за пределами столицы. — Это мое дело, — сухо сказал он. Затем он испытал еще больший шок, когда звонивший сообщил, что говорит сам префект полиции Парижа.

«И это, — вежливо сообщил ему Грелль, — относится к моей юрисдикции, поскольку вполне может касаться безопасности президента Французской Республики…»

Несмотря на свое раздражение по поводу того, что он считал вмешательством Парижа в местные дела, Роша, по крайней мере, хватило ума позвонить Буассо и сообщить ему о очевидном самоубийстве, прежде чем он отправился навестить квартиру Жувеля. Человек в Париже задал ему несколько вопросов, положил трубку и пошел прямо в кабинет префекта, который работал в воскресенье, как жонглер, пытающийся удержать в воздухе полдюжины мячей одновременно.

«Леон Жувель, — объявил Буассо, — только что умер в Страсбурге. Предполагается, что он покончил жизнь самоубийством. Я не думаю, что Роша — главный там внизу — слишком умен. Я проверил его — ему пятьдесят шесть, а он еще только инспектор.

«Должна ли смерть быть подозрительной?» — спросил Грелль.

«Не обязательно, но за эти годы погибло слишком много людей, связанных с «Леопардом». Теперь мы слышим, что Жувель..

— И, — мрачно улыбнулся Грелль, — поскольку мы ни к чему не пришли в этом конце, вам не терпится проверить что-нибудь еще.

Правда, их расследования в Париже не дали никаких результатов. Ненавязчивое наблюдение за Данчином и Бланком не дало ничего многообещающего. Данчин, как всегда преданный своей работе, почти не покидал министерства внутренних дел, где у него была квартира на первом этаже с видом на площадь Бово, так часто, в отличие от других министров кабинета, он даже не обедал вне дома.

Ален Блан тоже проводил долгие часы в своем министерстве, но дважды он посетил адрес в районе Пасси, где встретил свою любовницу Жизель Мантон. За ней также следили, и у Грелля был подробный список того, где она была и с кем встречалась. Ни у одного из двух министров не было никаких следов связи с Советским Союзом. Грелль, не сказав об этом Буассо, начал беспокоиться. Мог ли он совершить ужасную ошибку во всем этом деле?

«Вам лучше взглянуть на Страсбург, — сказал он. «Летать туда и обратно, конечно. Вы нужны мне здесь, в Париже…» Для префекта характерно то, что после отъезда Буассо он лично позвонил в Страсбург, чтобы сообщить им, что Буассо уже в пути.

Положив трубку, он был склонен согласиться с оценкой своего заместителя: инспектор Роша никогда не подожжет весь мир.

Владелец, г-н Жувель, внезапно скончался. Таким образом, этот магазин будет закрыт до дальнейшего уведомления.

Леннокс уставился на напечатанное объявление, приклеенное к стеклянной двери, и продолжал смотреть за дверью на девушку внутри. Когда он дернул за ручку, она махнула ему рукой, чтобы он ушел, а затем, поскольку он настаивал, подошла к ней и отперла дверь. Сняв шляпу, он заговорил до того, как она начала его оскорблять. — Я друг Леона — это для меня большое потрясение, вы поймете. Можешь сказать мне что случилось?»

Смягчившись, потому что он был так вежлив — и потому что теперь она могла видеть его должным образом, ей понравилось то, что она увидела, — Луиза Валлон, только что вернувшаяся с допроса инспектора Роша, впустила его в магазин и рассказала ему все ужасные подробности.

У Леннокса сложилось впечатление, что, хотя ей удалось вызвать слезы на глазах, она скорее наслаждалась драмой всего происходящего. По прошествии десяти минут он услышал большую часть рассказа; он знал, что Леон Жувель был найден повешенным за дверью его ванной, что время смерти было примерно между шестью тридцатью и восемью тридцатью предыдущим вечером.

«Они хотели знать, посещал ли его кто-нибудь в это время нормально», — со слезами на глазах объяснила девушка. «Последние слова, которые он сказал мне, были…»

Леннокс извинился, объяснив, что некоторое время отсутствовал в Страсбурге и только что позвонил, чтобы поговорить. «Это не была близкая дружба, — продолжал он, понимая, что об этом разговоре могут сообщить в полицию, — но время от времени у нас были деловые отношения». Сообщив ей, что его зовут Цугер и что ему нужно сесть на поезд до Штутгарта, он вышел из магазина, прошел немного по направлению к станции, а затем вернулся по одному из мостов обратно в старый квартал.

Полицейская патрульная машина, которую он видел раньше, все еще стояла возле дома № 49, поэтому он покинул район улицы де л» Рпин. В час дня в воскресенье в Страсбурге было еще очень тихо, когда он бродил по старинным улицам, думая. Ему было трудно проглотить самоубийство Леона Жувеля. Неизвестный мужчина с газетой преследовал француза до его дома всего за час или около того до его смерти. Он договорился о встрече с Ленноксом на следующее утро в надежде получить больше денег в обмен на дополнительную информацию. Человек, собирающийся покончить с собой, вряд ли проявит интерес к возможности заработать больше денег. Пахнет, сказал себе Леннокс; на самом деле, это больше, чем пахнет, это воняет.

За обедом он подумал, не идти ли прямо к следующему свидетелю в списке, Роберту Филипу из Кольмара, а потом решил подождать до понедельника. Местная газета по понедельникам должна опубликовать отчет о смерти Жувеля, который может быть поучительным.

Роберт Филип, авеню Рэймонда Пуанкаре, 8, Кольмар, было вторым именем в списке, который полковник Ласаль передал Алану Ленноксу. Это было также второе имя в списке, который Карел Ванек держал в голове. В субботу вечером трое советских коммандос расплатились по счетам в своих отелях и покинули Страсбург, проехав сорок миль до Кольмара сквозь снежную бурю. Они прибыли в город, похожий на Ганса Андерсена, со зданиями с крутыми крышами и кривыми улочками в 21:30, и Ванек снова принял меры предосторожности, высадив Лански с чемоданом возле вокзала, так что в отель прибыли только двое мужчин.