Снег (СИ) - Савас Евгения - Страница 20

Из первого ряда квадрата слева от меня вышла егерь. Сделала три шага вперед и развернулась боком.

Мне, как, разумеется, и другим егерям не было необходимости смотреть, чтобы знать, что сейчас происходит. Стандартная процедура проверки. Егерь демонстрировала, как лезвия коньков выдвигаются, и работают лыжи и палки. Все оборудование должно работать идеально, от этого слишком часто зависит наша жизнь. Мы это слишком хорошо знали.

- И с помощью этого они передвигаются по поверхности?

- Это один из способов.

- Мне трудно в это поверить. Я был на поверхности. Холод и все остальное, разве человек может все это перенести и выжить?

- Их обучают и готовят к этому с самого детства.

- Вы хотите сказать, что они не добровольно пошли на это?

- Мой принц... это не совсем верная формулировка...

- Простите, но я все-таки хотел бы знать. Они идут на это не в сознательном возрасте? Это не их выбор?

- Их отбирают в возрасте одного года. После этого они живут, обучаются и занимаются подготовкой.

- То есть все они не имеют семьи?

- Да.

- Разве это возможно?

- Я понимаю, что это звучит несколько м... жестко.

- Жестко?!

- В общем-то, вы правы. И я понимаю, что вас расстраивает в этом вопросе. Но суть в том, что без многолетней подготовки даже физически крепкому человеку там не выжить. Этого просто недостаточно. И без этой подготовки они не смогут делать то, что делают. Это вопрос всеобщего блага. Как ни чудовищно звучит - у нас просто нет другого выхода.

- Я все равно не могу с этим согласиться.

- Я прекрасно вас понимаю. Но такова реальность. Егеря особая каста, и много веков они живут и несут службу на благо всех куполов. Это не спонтанное решение, таковы условия их существования. Они - очень особенная служба. Заменить их некем.

- Вы хотите сказать - есть еще что-то? Дело не только в подготовке?

- Вы очень проницательны, мой принц. Да, у них больше, чем у всех остальных, развит дар.

- Дар?

- На самом деле, этим свойством обладают абсолютно все человеческие существа. Но они проявили его больше, чем остальные, и прошли специальное обучение. Это, по сути, еще один способ выжить на поверхности.

- Что это за дар?

- Они управляют животными.

- Вы хотите сказать, что на поверхности есть животные?

- Да, и насколько я знаю, много.

- Сегодня день поразительных открытий.

- И они действительно умеют ими управлять? - это спросил король.

- Да. Хотя говорить о полном контроле, конечно, нельзя. Но они хорошо владеют подчинением. Много различных условий, зависящих и от ситуации и состояния животного.

- Что это значит?

- Вы же понимаете, воочию мне этого видеть не доводилось, но то, как это описывают свидетели, егерь может успокоить разъяренного зверя, если он не ранен, болен. Подчинение зависит и от степени разумности. Они даже используют для стоянок м... забыл название... жилища животных.

- Что значит использовать? Каким образом?

- Они тоже должны спать, отдыхать. Дорога зависит от погоды и местности, а они быстро меняются. В некоторых случаях, они могут использовать дома животных, чтобы отдохнуть, подчинив себе животное.

- Поразительно!

- Это не самое поразительное, отец.

- Что тебе удивляет больше того, что ты услышал?

- То, что я вижу. Почему здесь одни девушки?

- Потому что фельдъегерями могут быть только девушки.

- Это не шутка?

- Сейчас вы видите практически полный состав. Можете сами убедиться.

- Что это значит? Разве это не малая часть из состава? Здесь не больше двух - трех сотен человек.

- Да. Ради сегодняшней церемонии были задержаны все маршруты, и практически все действующие егеря сейчас находятся здесь.

- Но, в таком случае, почему их так мало?

- Далеко не все становятся полноценными м... сотрудниками.

- Вы... вы хотите сказать... и каково процентное соотношение?

- Я предоставлю вам все материалы. После.

- В это невозможно поверить, - негромко сказал он и шагнул к нам навстречу.

Впервые в жизни я почувствовала, что не хочу быть егерем. Только не сейчас. Не быть здесь и никогда не переступать порог этого зала. Я могла замерзнуть сотни раз. Могла заблудиться в снежной буре. Меня могла порвать озверевшая от голода стая или высосать сосульки. Я могла провалиться под лед или не заметить каверну. Но ничего из этого не произошло, и вот я здесь. Я все время была на грани между жизнью и смертью, и я не считала, что так не должно быть. Это моя жизнь - идти по кромке хрупкого льда, пробиваться через сугробы, переставлять ноги даже когда кажется, что от холода замерзают кости и становятся хрупкими. Ты не чувствуешь собственного тела и почти не управляешь им. И как оказалось, я была всего лишь на пороге этого зала. Самое страшное ждало меня не там, а здесь.

- Их так мало... - он дошел до первого ряда.

Мне приходилось бояться, я знаю, что такое страх. Страшно не выполнить то, что от тебя ожидают, не оправдать возложенных на тебя надежд. Страшно оказаться в безвыходном положении. Наше тело, несмотря на все тренировки и подготовку - хрупкое, слишком хрупкое. И очень страшно, что однажды ты попадешь в ловушку, и тебе не хватит сил выбраться, чтобы продолжить то, что ты должна делать.

- Они опровергают все, что мы считали своими достижениями, - он медленно шел вдоль ряда егерей, смотрящих прямо перед собой.

Иногда егеря доживали до таких лет, что становились непригодными для дальнейшей службы. Страшно стать бесполезной. Однажды прийти в казарму и больше не получить ни одного назначения. Никчемная и слишком слабая, чтобы тебе позволили просто выйти в последний раз, для того, чтобы ты могла умереть на снегу. Вместо этого нас отправляют работать на фабрике. Но долго егеря там не живут. Работа не сложная, и они полностью обеспечены всем необходимым. Но монотонная и не тяжелая работа убивает нас еще быстрее.

- Нет ничего сильнее человека. А в данном случае этих девушек, - хотя он шел очень медленно, но уже дошел до того квадрата, в котором я стояла.

- Как часто они совершают свои... перемещения? - он остановился и обернулся к ожидающим.

Еще два человека, и он дойдет до девушки, что стоит передо мной. Мне показалось, что все мои мышцы закаменели, так я боялась пошевелиться и привлечь его внимание. Глаза жгло, я забыла, что нужно моргать, до красных кругов перед глазами вглядываясь в точку перед собой.

- "Выходят на маршрут", - ответил министр. - Они так это называют.

- Так как часто?

- Вы можете сами посмотреть.

Одна из наставниц подошла к принцу и протянула короткий цилиндрик подсветки.

- Иванова - досмотр счетчика, - скомандовала она.

Егерь, перед которым стояла она и принц, перехватила одной рукой и опустила арбалет к ноге, затем повернула освободившуюся руку запястьем вверх. Наставница щелкнула фонариком и расстегнула манжет на руке девушки. Внешне там ничего не было. Но в определенном спектре видны знаки, обозначающие сколько раз этот егерь преодолевала маршрут. Наставница ничего не говорила, разобраться помог министр. Он подошел и забрал у старшей фонарик, она тут же вернулась на свое место, а он стал объяснять значение нанесенного рисунка.

Наставники не были егерями. Ни одна из них. Они проходили обучение только как юнкера и числились ими не более шести первых лет. Потом их переводили в специальный сектор, где они воспитывались до того, как стать старшими наставниками. Почему так делали, мы не знали. Но нам говорили, что наставники очень редко появляются, из-за своих особенностей их было очень мало. Они выходили с нами на обучении на занятия и хорошо переносили внешнюю среду, но по маршрутам они никогда не ходили и жили только в тех куполах, где родились.