Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444" - Страница 79

Я ответила на его поцелуй. Наши языки переплетались около минуты, а мне до тошноты не хотелось: дышать, чувствовать, осознавать, что я сейчас делаю. Мне хотелось в кому, в грёзы… Что угодно, лишь бы не думать, что у меня во рту язык брата, а его рука на моей груди. Задыхаясь и прогоняя настойчивое предчувствие рвоты, старалась не думать, как больно в данный момент моему демону, что глубоко и прерывисто дышал за спиной и решёткой.

Я молилась… сбивчиво шептала про себя молитву, умоляя, чтобы этот поцелуй скорей прекратился. И кто-то там, на небесах, услышал меня.

Бурхат остановился, отстранился и, убрав руку с шеи, залепил мне тяжеленную пощёчину со словами: «Демоническая подстилка!». Я в ужасе отшатнулась, прижимая холодную ладонь к горящей щеке, Рэнн в бешенстве завопил на Бурхата матом, а тот, не обращая внимания на пленника, спокойно и до жути монотонно начал объяснять, за что мне прилетело.

— Во время нашего поцелуя, а целуешься ты довольно неплохо, — ухмыльнулся, — мне удалось увидеть благодаря своему дару, что сегодня происходило до моего прихода.

Увидеть? Совсем сбрендил? Ничего ведь не происходило!

— И что же ты увидел? — Гордо задрала подбородок и как можно уверенней произнесла: — Как я вылечила демону спину?

— О, нет, Амайя. Здесь произошло гораздо больше. Я видел и как ты лечила, и как вы после этого мило беседовали. — В страхе глянула на молчащего Рэнна. — Нет, Амайя, не беспокойся, я не смог услышать, о чём вы секретничали, но зато я с лёгкостью смог кое-что другое. — Медленно подошёл ко мне, а я в плотную вжалась в стену позади меня. — Я почувствовал… почувствовал всё, что ты испытывала к этому исчадию ада. Эту приторную и до омерзения слащавую любовь, Амайя. — Нежно провёл тыльной стороной ладони по моей горячей щеке и с наигранным прискорбием продолжил: — Нет, Амайя, не выйдет. Того, что я хотел от тебя и нашего брака, теперь не выйдет. Ты — дура, по уши влюблённая во врага, и мне придётся тебя наказать за предательство. — Неожиданно залепил ещё одну пощёчину, и я ударилась головой о стену.

Моя корона отлетела в сторону, со звоном покатилась по полу темнице.

— Ублюдок! Больной на голову ублюдок! — Рэнн метался на цепях в ярости, крича Бурхату. — Слабак, избивающий женщин! Давай, зайди ко мне в клетку! Можешь даже не снимать цепи, чтобы мы были на равных. Больной на голову урод! Зайди ко мне или ты с мужиками не дерёшься? Только с женщинами?

(Audiomachine — Derivation)

Бурхат в изумлении молча уставился на Рэнна. Нет, только не это, Рэнн. Ты его не знаешь. Бурхат не такой. Он играет по другим правилам. Честный мужской бой — это не для него. Зато теперь, увидев реакцию демона, Бурхат чётко осознал слабое место Рэнна. Он, довольный своим открытием, повернулся ко мне и ударил в живот. Я мгновенно задохнулась от режущей боли и согнулась пополам. Рэнн неистово что-то орал, срывая цепи со стен одну за другой, а Бурхат с наслаждением наблюдал за зрелищем и ещё раз ударил в живот, стоило мне лишь разогнуться.

— А знаешь, что я ещё видел, Амайя? — С лживой заботой помог мне разогнуться и с маниакальной педантичностью принялся поправлять смятое платье. Я, в ужасе ожидая очередной удар, замерла. — Я имел неосторожность притронуться к решётке клетки и считать с неё информацию. — В шоке от услышанного затих даже Рэнн, внимая каждому слову Бурхата, а тот принялся укладывать мои растрёпанные волосы за спину. — И она мне показала картины, которые вынуждена была лицезреть почти каждую ночь последнего месяца. —Неужели это правда? Я так тщательно заметала все следы, сжигала все платья, старалась не касаться брата, а ему хватило простого прикосновения к решётке клетки Рэнна? Очевидно: у нас с демоном не было ни малейшего шанса скрыть хоть что-то. Какая же я дура! А теперь из-за моей недопустимой глупости пострадает Рэнн. Осознав всю прискорбность нашей ситуации, я поняла, что бесполезно сопротивляться. Бурхат — Король. А я и вправду виновна. И какое бы ни было моё наказание, я обязана всё стерпеть. Бурхат всё продолжал: — Я видел всё, каждую ночь, даже сколько раз за ночь ты под ним стелилась. — Схватил меня рукой за щёки и больно сдавил их. — Ты — шлюха демона — не достойна стать моей женой, Королевой Арнорда, но… — Специально сделал продолжительную паузу, в поддержание интриги. А мы с Рэнном затихли в ожидании моего приговора. — Но я не теряю надежду перевоспитать тебя. И, пожалуй, начну прямо сейчас.

Крепко сомкнув кулак, Бурхат со всей силы ударил меня прямо в солнечное сплетение. Отчего я в очередной раз согнулась пополам и, захрипев, рухнула на пол. Мои рёбра… Они только зажили. Он это специально… специально ударил в самое больное место. Бурхат что-то кричал, периодически пиная меня ногами по рукам, которыми я прикрывала живот и грудь. Рэнн тоже что-то орал, окончательно оборвав все цепи с креплений на стенах, и безуспешно старался дотянуться до Бурхата сквозь прутья решётки. Он попытался запустить огненный шар в моего мучителя, но на его ладонях вспыхивали лишь редкие искры. Наверное, на Рэнна наложили заклинание, сдерживающее силы. От очередного удара Бурхата меня накрыло волной адской боли в груди, и я словно оглохла. В глазах заплясали разноцветные пятна, а темница, её стены тошнотворно завертелись кругом.

Он беспощадно наносил меткие удары ногами, периодически наклоняясь и убирая руки, которыми я прикрывалась. В эти моменты удары становились в разы сокрушительней, и я, крепко сжав зубы, взмолилась про себя, чтобы он прекратил или занёс решающий удар по голове. Лавина боли хлынула на моё тело, отобрав возможность: говорить, двигаться, а иногда даже дышать.

Сквозь пелену боли, словно как из-под толщи воды, я услышала молящий голос Рэнна: «ЩИТ, АМАЙЯ! ПОДНИМАЙ ЩИТ!». Подчинилась его мольбе и инстинкту. Не выдержав жгучей боли в груди, всё же создала защиту, что едва заметным куполом накрыла меня, и отбросила Бурхата на несколько метров назад. Встав и нервно одёрнув полы своего парадного кителя, брат ехидно подметил:

— Щит подняла, значит? Ну-ну… Очень трусливо с твоей стороны. — Смотрит на меня, весь взлохмаченный и красный от гнева, но подойти не решается. — Скажи мне, Амайя, а у демона твоего тоже щит имеется?

Осознав смысл его ужасающего вопроса, внутри меня всё оборвалось. Кровь схлынула с лица, и я, всё также лёжа на полу, в страхе посмотрела на Рэнна. Только не это… Не успела я закончить мысль, как Бурхат уже направил непрерывный электрический разряд в демона, и тот в муках рухнул на колени, глядя в пол.

— Хватит! Прекрати, Бурхат! — взмолилась, попытавшись встать, но не удалось. — Прошу тебя, не надо! Я убрала щит! Лучше бей меня! — Он с наслаждением смотрел на истязание Рэнна и никак не реагировал на мои мольбы. Собрав все силы, я поднялась на колени и с трудом подползла к ногам брата. Ухватилась за его штанину, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание: — Бурхат, умоляю тебя: прекрати! Я сделаю всё, что ты скажешь, только оставь его в живых. — Обернулась на Рэнна и, увидев, как он трясётся в судорогах от электрических разрядов, завопила, впившись ногтями в ногу брата: — ОН ЖЕ СЕЙЧАС УМРЁТ! ОСТАНОВИСЬ! УМОЛЯЮ-Ю-Ю!

Остановился. А я в бессилии осела на пол.

— Ты права. Ты чертовски права. Он и правда может умереть. — Надменно глянув на меня сверху вниз, продолжил: — Значит, всё, что я захочу? Так?

Молча закивала головой, боковым зрением наблюдая, как Рэнн всё ещё корчится на полу в агонии боли, несмотря на прекратившуюся пытку.

— А знаешь, что я хочу? Хочу минет. Прямо здесь и сейчас. — В шоке подняла на брата округлившиеся глаза и в ахере приоткрыла рот. Я не ослышалась? Это… это уже ни в какие рамки не лезет! Он намеренно хочет унизить меня перед Рэнном, чтобы тот никогда больше не посмотрел на меня! Он и не посмотрит. Если выживет, после такого точно не посмотрит. Бурхат всё продолжал: — А что? Я считаю: немного нечестно, что демон ни разу не видел, как мы занимаемся сексом. Я-то каждый ваш раз лицезрел. Так что давай покажем ему, что ты ещё умеешь, кроме как раздвигать ноги.