Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444" - Страница 70

Опомнился, удерживая дрожащую Ами под собой, намертво обхватив её руками и уткнувшись носом в русые волосы. Меня разрывало на части от нежности к ней — к моей девочке — и хотелось целовать каждый сантиметр её вспотевшей кожи, пахнущей нами. Лишь когда мы, взмокшие и уставшие, перестали трястись в объятиях друг друга, я заметил прожжённый отпечаток своей ладони на её бедре. Блядство! Вот почему она тогда закричала. Она кричала от боли, когда я, дебил, неосознанно обжёг её пылающей от гнева ладонью. Моя девочка. В эту секунду я возненавидел себя и понял, что пыток её ублюдочного братца мне, оказывается, мало. Я заслуживаю больших наказаний за то, что постоянно причиняю ей боль. За то, что не смог сконтролировать свою ёбаную ярость и силу. За то, что на живую прожёг своим огнём её нежную кожу и оставил след.

Я — последняя сволочь —беспрестанно извинялся и умолял Ами простить меня за грубость, за тупость и за то, что я наделал. А в перерывах отчаянно целовал красно-коричневый отпечаток в форме моей ладони, но всё было тщетно. Клеймо не регенерировало от моей слюны, а она, улыбаясь, убеждала меня, что бедро уже вовсе не болит и всё не так страшно. Её заверения ни сколько не успокаивали меня, и я старался залечить рану настоями, которые Амайя принесла, чтобы вылечить мои раны. Но этот проклятый шрам никак не хотел исчезать с нежной белой кожи. Устав от моих метаний и самоистязаний, Ами обхватила моё встревоженное лицо и вкрадчиво произнесла, что шрам в виде моей ладони ей даже нравится. Так она всегда будет моей. И мне, чёрт возьми, понравились её слова. Прильнул ко вкусным губам в жадном поцелуе.

Не знаю, каким образом она договорилась с охраной, но у нас была вся ночь. Целая ночь, на протяжении которой я брал её не один раз. А под утро я помог ей снова надеть окровавленное платье и сияющую корону, закатившуюся в угол клетки.

Как же мне не хотелось её отпускать. Словно добровольно отрываешь от себя кусок плоти. Тем более, зная, что он — этот ублюдок — её недо-брат там, а я за решёткой и не смогу её защитить. Я исступлённо обнимал её, вжимая в себя исхудалое тельце как можно крепче, словно это как-то оттянет момент прощания. А она не переставала мне шептать, что теперь всё будет иначе и что мы ещё увидимся, а меня больше не станут пытать. Она не позволит.

Я улыбался. Моя такая маленькая и такая сильная девочка… не позволит. Да я готов хоть каждый день переносить и не такие пытки, лишь бы она приходила ко мне по ночам залечивать раны. Около получаса я жадно целовал её и старался отыскать в себе как можно больше мужества, чтобы отпустить её. Как бы это ни было сложно.

И лишь взяв с неё обещание, что она ещё вернётся, отпустил свою Ами в другой мир. Тот, что был за пределами моей темницы. В мир, где она по-прежнему является принцессой Арнорда.

========== Глава 22. Амайя ==========

Комментарий к Глава 22. Амайя Любимые мои читатели, с наступающим вас Новым Годом! Желаю вам исполнения ваших желаний и немного чуда в вашу жизнь. Поверьте: чудо обязательно случится. Просто не здесь и сейчас. И не факт, что с вами.

Ваша Ева.

Музыка: https://drive.google.com/file/d/1rXcocBBrWPS2Vlgyefa65p5U62sHR85p/view?usp=sharing

https://drive.google.com/file/d/1aH0Kn3X7XW4C8u2ad-j-GJi9s9W8_UF3/view?usp=sharing

https://drive.google.com/file/d/1lfmZecdK7ty0OurZkj6Las_ptSUpUWeE/view?usp=sharing

Отбечено

Амайя

(Here's Your Destiny - The Witcher)

Я нахожусь в тесной закрытой комнате с множеством огромных маятников, неумолимо раскачивающихся из стороны в сторону. И я должна с кошачьей грацией лавировать между ними, да так, чтобы ни один из них не задел меня. Ибо, если я не успею вовремя увернуться в сторону, один из этих тяжеленных маятников размажет меня тонким кровавым слоем по каменной стене в этой ненавистной до ужаса маленькой комнате.

Я давно ловко уворачиваюсь от смертоносных маятников, но, оборачиваясь, вижу, как они настигают меня снова и снова. Как же я устала. Возможно, до сих пор мне сопутствовала удача, и я чудом убереглась от страшной смерти. Возможно, сами маятники до сих пор были более благосклонны ко мне. Возможно. Но… но в последнее время маятников становится всё больше, а их движения всё расчётливее и в разы быстрее. Стены комнаты с жадностью поглощают пространство, сдвигаются, оставляя мне всё меньше и меньше места для спасительного манёвра. Я просто уверена, что, если вовремя не выберусь из проклятой комнаты, в какой-то момент просто сдамся. Нет. У меня не закончатся силы бегать от маятников. Я просто не захочу этого делать. Маятники: Бурхат, Кирион, Рэнн, Вилан. Комната — этот проклятый мир, охваченный кровопролитной войной.

Несмотря на достаточно натянутые отношения между мной и Бурхатом, он сдержал своё слово. С момента его обещания прошло уже три недели, и Рэнна действительно перестали пытать. А то, что Бурхат натворил тогда… мне сложно упрекать его в этом. Ведь Рэнн — демон, пленник. И, если вспомнить, как я себя повела, увидев впервые Рэнна, какие претензии могут быть к Бурхату?

На протяжении трёх недель, несмотря на помолвку с Бурхатом, я как обезумевшая и лишённая всякого страха практически через день наведывалась в темницу к любимому. Те минуты, часы, которые мы проводили вместе… Мне их всегда будет мало. Мы в диком исступлении занимались любовью, страстно, жарко, иногда нежно и никогда — обыденно. Каждый раз, когда Рэнн брал меня, был, как первый.

Правда, справедливости ради, стоит подметить: были и кое-какие неудобства в связи с разностью в расах. В тот самый первый раз в темнице Рэнн в пылу своей страсти чуть не убил меня. Он беспощадно брал меня, одновременно сжимая в крепких объятиях так, что у меня снова заболели рёбра. А потом эта стальная решётка позади меня… не удивлюсь, если в ней отпечатался трафарет моей округлой попы. Одно клеймо на бедре чего только стоит. Я-то, наивная, полагала, что это всё от того, что Рэнн у меня ненасытный и очень страстный, и, когда он утолит свой голод, наша близость станет нежнее и трепетнее. Но не тут-то было. После каждой ночи с ним мне едва удавалось доходить до своих покоев. И не то чтобы мне это не нравилось или я была бы против… но, боюсь, в таком темпе меня надолго не хватит.

По возвращении в покои я снимала с себя всю одежду и сжигала её в камине. Нельзя было допустить, чтобы Бурхат притронулся хоть к одной из этих вещей. Нельзя было допустить, чтобы он узнал о моих визитах в Рэнну. Это просто безумный риск. Я ведь помолвлена. С Королём.

Но как же мне нравилось приходить к любимому каждый раз в новом наряде и с упоением наслаждаться огнём страсти, полыхающим в его серых глазах. Наблюдать, как в предвкушении поцелуев он нервно сглатывает слюну и крепко сжимает прутья решётки в ожидании того, чтобы я её наконец отворила. А мне в свою очередь нравилось медлить, растягивать момент его предвкушения и наслаждаться первобытным голодом по себе. Я намеренно не спешила открывать эту проклятую решётку, а иногда, отворив её, доходила ровно до того места, до куда едва доставали его натянутые цепи. И замирала в паре шагов от нервно подрагивающего и трясущегося в нетерпении Рэнна. Это была наша игра. Со стороны могло показаться, будто надменная принцесса измывается над собственным пленником… но это была иллюзия. Всего лишь иллюзия. Это была игра, о которой знали только мы. И правила в ней были просты: чем дольше я истязала демона в предвкушении, тем голоднее и жаднее он брал меня, добравшись до моего тела. А получив меня в своё распоряжение, он беспощадно наказывал меня за провокации и игры. И мне это нравилось.

Спустя неделю безрассудного секса я всё же решилась поговорить с Рэнном на эту щепетильную тему и попросила быть со мной чуть-чуть нежнее. Зря… очень зря я в тот раз не прихватила с собой беруши. Теперь я знаю почти весь словарный запас матерных слов, коим обладал мой демон. Он в порыве раскаяния схватил меня в крепкие объятия, но, тут же опомнившись, ослабил хватку. А после почти всю ночь вымаливал прощение и ругал за то, что не сказала раньше, за то, что терпела.