Чужая жизнь (СИ) - Шмаев Валерий - Страница 38

Секрету левые пленники тоже не сильно нужны — у них задача немного другая, но через несколько часов сюда подтянется гауптштурмфюрер со своей группой элитных волкодавов. У него в группе в броневике есть радист и рация, и ещё через пару часов сюда прибудет взвод егерей на автомашинах. В результате мы потеряем и политрука, и всех пленных — после жёсткого полевого допроса от них останутся только кровоточащие куски мяса и их просто добьют, чтобы не возиться. А мне пленные нужны. Ну, просто крайне необходимы. И живые полицаи. И пулемёт из секрета. И боеприпасы. И лодки. И продукты. И сапоги, и форма егерей. И губозакаточная машинка. Две. Нет. Лучше три. И таблетки от жадности. Тонн десять, никак не меньше.

До барака добрались только двое полицаев из шести. Одна телега с двумя полицаями заехала в третий двор, ещё двое зашли соответственно в шестой и восьмой дома от края деревни. Пленные работали во дворе дальнего дома — там к лесу ближе всего и во дворе была свалена гора уже напиленных чурбаков, которые пленные кололи.

Тем временем мы со Степаном, не слишком скрываясь, шли между берегом озера и заборами личных подворьев, справедливо рассудив, что полицаи не знают всех немцев в лицо. Форма на нас такая же, как и у егерей, а секрету мы уже не видны. Дошли до бараков и затихарились за углом последнего, в котором, по всей вероятности, держали пленников.

Телега сюда уже доехала и полицаи, матерясь, кантовали пленников. Политрук был без сознания, а остальные трое еле передвигая ноги, пытались его достать из телеги. Помогать им полицаи и не собирались. А зря. Добрее надо быть к людям. Тогда и к тебе отношение будет получше.

Заморачиваться я не стал и, сказав Степану коротко: «делай как я, только не убей никого», вышел из-за угла барака прямо к полицаям. Автомат у меня мирно висел на левом плече стволом вниз. Кепка с козырьком, маскхалат и короткие десантные сапоги. Вот и всё что успели у нас увидеть так и не успевшие насторожиться полицаи. Два удара от меня, два добивающих от Степана и две тушки в хорошо расслабленных позах улеглись на натоптанный песок двора.

— Тихо бойцы. — Негромко сказал я вскинувшимся пленным и сразу представился. — Сержант Малахов Александр Алексеевич, восьмидесятый погранотряд, 3-я пограничная комендатура. Командир отдельной группы, выполняющий специальное задание командования.

Степан. Отнеси политрука в телегу, а потом вяжи полицаев и отволоки их в барак.

Бойцы представьтесь. — Приказал я.

Вновь прибывших строить надо сразу, пока они не расслабились, но по большому счёту строить бойцов не пришлось. Как оказалось, они двое из них знали Стёпку, так что процесс опознавания и пояснения текущего положения дел времени занял немного. Один из пограничников представился ефрейтором Василием Никоновым, второй красноармейцем Филимоном Уздовым. Третий был обычным пехотинцем возрастом чуть старше пограничников. Представился он красноармейцем Оленчевичем. Белорус что ли? Больно фамилия заковыристая.

Оставив Филимона и пехотинца с политруком и полицаями и коротко обрисовав ситуацию, я жёстко приказал им сидеть, не высовываясь до нашего прихода. Сам со Степаном и ефрейтором Никоновым направился во двор, где работали пленные.

Никонов был невысок, но, как и Степан коренаст и жилист и вполне подошёл мне для лёгонькой инсценировки. Подталкивая ефрейтора стволом автомата, Степан уверенно шагнул во двор, я шёл последним, но ступив на широкую дорожку, ведущую к дому ни сказать, ни сделать ничего не успел.

Полицаев было двое — один маленький вертлявый неопрятный с мосинским карабином и здоровый почти под два метра кряжистый как дуб достаточно пожилой мужик с двустволкой. Увидев Степана и нашего пленного мелкий, направился в нашу сторону, но успел сделать к нам только два шага. Кряжистый развернулся в пол оборота, сделал лёгонький шажок и хряк. Приклад двустволки впечатался в затылок мелкого. И всё это молча и небрежно, но судя по тому, как мелкий рухнул на землю править его не надо.

— Ну и на хрена ты его убил? — Вырвалось у меня.

— Мне он живой был нужен. — И тут выдал Степан.

— «Шатун». Ты то, как в полицаи попал? — Кряжистый тут же пробасил.

— Меня кто спрашивал? — И кивнув на труп, добавил.

— Вон свояк приехал и грит: «ты с коммуняками якшался, теперь отрабатывай, а то сдам коменданту». Вы то ушли не попрощались. А нам куда деваться? — Не дав ни слова сказать Степану, я тут же загрузил этого «Шатуна».

— «Шатун». Надо сходить остальных полицаев повязать, но повязать, а не угробить — это всегда успеется. Поможешь? — Со своим всяко проще, чем нам со Стёпкой местных жителей из домов выковыривать.

Почему-то этот «Шатун» мне сразу понравился: плавными движениями, решимостью, с какой он мелкого полицая пришиб, отсутствием лишних эмоций и, … наверное, соображалкой. Он ведь только мельком увидел Степана в немецкой форме и тут же понял, что власть меняется.

— Не. С тобой нельзя. Немцев ранетых никого нету. Насторожатся. Со Степаном пойду. — «Шатун» ничуть не удивился предложению, но тут же добавил.

— Токо потом я с вами пойду. И жёнку с дочей возьму. — М-мать. Ещё две бабы. Но головой согласно кивнул. Деваться просто некуда. Женщин всё равно забирать с собой. Это никто из местных не знает, как будут зверствовать эсэсовцы, а я, … в общем понятно. Слишком много всякого разного знаю.

Знал бы я, как заблуждался в отношении жены и дочки «Шатуна», только ради них в эту деревню прибежал бы.

Пока я раздавал целеуказания пленным, а хозяйки собирали поесть на всех Степан с Шатуном пошли глушить полицаев. С собой они никого не взяли, но Шатуну помощники не нужны. Судя по реакции Степана, хозяин двора был моему другу хорошо известен, а по мне так даже лучше.

Вася Никонов с женой "Шатуна" Алевтиной Алексеевной и её дочкой Настей быстро нашёл общий язык и, забрав одного из пленных пограничников, принялся паковать все, что необходимо было забрать из дома. Я в это время «строил» пленных.

Состав советских бойцов был разнообразный. Трое пехотинцев, два артиллериста и ещё трое пограничников. Один из пограничников был ранен в плечо и, видимо недавно, сильно избит — лежал чуть в сторонке под присмотром совсем молоденького парнишки.

«Построить» бывших пленных оказалось весьма непростой задачей. Сначала они попробовали разбежаться и, прихватив топоры, уже направились на выход со двора. Верховодил у них высокий жилистый мужик с побитым оспой лицом, которого я сходу окрестил «Рябым».

— Куда это вы собрались? — Остановил я троицу пехотинцев и потянувшихся за ними артиллеристов, встав на их пути и наставив на них ствол автомата.

— А те чо за дело? Ты кто такой? — Тут же окрысился на меня «Рябой».

— Я тот, кто тебя из плена освободил. И я вас пока никуда не отпускал. Доступно изложил? Отойти к дровам, сесть, представиться. — Жестко сказал я, недвусмысленно поведя стволом автомата. Такое надо сразу пресекать. Бойцы встали, как будто налетели на стену.

— И что? Стрелять будешь? — Нейтрально поинтересовался «Рябой». Двое его приятелей как бы невзначай подались в стороны крепко сжимая колуны.

— А ты не сомневайся. Вы мне бегающие по деревне на фиг не упёрлись. Заметят вас егеря — все здесь ляжем. У них рация в секрете. Через час сюда рота немцев прибудет. Вы по плену уже соскучились? Так это вас могут в плен обратно взять, а нам со Степаном такое не светит — мы в их форме и с их оружием. Нас сразу пристрелят — правило войны такое. Не слыхал? Так что мне проще вас здесь одной очередью положить — может немцы и не вскинутся. Автомат то немецкий. — Объяснил я свою позицию. И тут же добавил.

— Перебьём полицаев. Выбьем секрет. Я вас отпущу. Слово даю. Вы мне с собой не нужны. С нами пойдут только добровольцы, а вас уже через несколько часов как щенков затравят, да перебьют. — Скрывать ничего смысла не имело, но и насильно тащить всю эту ораву тоже. Проще заинтересовать.

— С чего это? — Вроде спокойно спросил «Рябой».