Двуликие. Клетка для наследника (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 11

Всю необходимую для обучения литературу можно найти в библиотеке академии, находящейся на 4 этаже основного корпуса.

— Я думала, целительство будет попозже, не на первом курсе…

— Оно и будет. Все пять лет будет! Так же, как у нас артефакторика. Но сначала там теория в основном, вам, конечно, никого сейчас лечить не дадут. Как и нам делать артефакты, — Дин хмыкнула. — Ну, почти. Что-то элементарное будет.

— А что значит — индивидуальные занятия с куратором?

Удивительно, но Рональдин знала и это.

— А там внизу, на второй страничке, должен быть указан твой личный куратор. Только в ЛАМ так — не кураторы курсов, а личные кураторы. В зависимости от твоего дара тебе назначается личный куратор. У меня это, например, профессор Лора Григ — один из преподавателей артефакторики.

Я нашла взглядом имя своего куратора и внутренне похолодела.

Личный куратор — магистр Дрейк Дарх.

Это тот самый, что принимал у меня экзамен?! О Дарида, за что?!

Я чуть не застонала вслух. Чему меня будет учить этот зловредный эльф? Как дожить до конца индивидуальных занятий и не убить куратора?

— А можно поменять…

— Куратора? — Дин покосилась на меня, как мне показалось, с сочувствием. — Боюсь, это невозможно. По крайней мере я никогда не слышала о подобных прецедентах…

Кажется, Рональдин хотела сказать что-то ещё, но ей не дали. Раздался тихий щелчок, и входная дверь отворилась, впуская в комнату нашу соседку.

Почему-то сразу, увидев её, я испытала нечто вроде облегчения. Она совсем не казалась похожей на вредину, стерву или истеричку. Небольшого роста, примерно с Дин, с рыжими волосами, заплетенными в две толстые косы, и целой кучей веснушек на щеках, носу и даже лбу. Глаза у неё были тёмно-зелёные, как болотная тина, а губы маленькие и алые, словно бутон цветка. Да уж, за такую девочку посетители матушки Розы заплатили бы неплохие деньги… Увы, за десять лет, проведённые в борделе, я научилась в этом разбираться.

Больше всего меня удивило то, что она была в штанах и просторной белой рубашке, а не в платье, как все прочие студентки. По негласному правилу девушки здесь ходили в платьях, в том числе и я. Впрочем, я всегда ходила в платьях, у меня не было ни одной пары штанов, кроме пижамных.

«Девочки должны ходить в платьицах и юбочках, — говорила матушка Роза. — Потому что они — девочки». Железная логика моей приёмной матери, с которой я никогда не пыталась спорить.

Девушка оглядела комнату, потом обратила внимание на нас с Дин, особенно — на Дин. На её лице вспыхнуло нечто вроде узнавания и радости, но почти сразу угасло, сменившись обычной вежливой улыбкой.

— Привет. Я Мирра Дарлейн. А вас как зовут?

— Рональдин Арро. Можно просто Дин.

Я кашлянула.

— Шайна Тарс.

Спросит-не спросит?.. Не спросила. Кивнула, прошла дальше и уселась на свою постель, не выразив возмущения по поводу того, что мы с Дин уже заняли лучшие кровати.

— Ты на каком факультете? — Рональдин с интересом рассматривала новую знакомую.

— На боевом, — буркнула Мирра, чётким, уверенным жестом хватая появившуюся на подушке брошюрку.

Я почему-то так и думала. Было в ней что-то… боевое. Несмотря на милую, даже кукольную внешность, выражение лица было решительным и немного угрюмым. Хотя до меня ей, конечно, далеко.

Мирра быстро пробежала глазами брошюрку — выглядела она при этом так деловито, словно ей часто приходилось читать важные документы — отложила её в сторону и вновь посмотрела на нас с Дин.

— А вы?

Я не сразу сообразила, о чём она спрашивает, в отличие от Рональдин.

— Я артефактор, а Шайна целитель.

— Представители всех трёх факультетов, значит, — Мирра хмыкнула совершенно не по-девичьи. — Что ж, давайте познакомимся поближе? Кто где родился, вырос, кто родители?

Ну прям допрос. Правильно она на боевой поступила, там как раз такие нужны.

Но Рональдин, в отличие от меня, подобное поведение не смутило — она рассмеялась и ответила так легко, как дышала:

— Я оборотень, родилась и выросла в Арронтаре. Белая волчица, если тебя это интересует. А вот о родителях моих давайте не будем, — она мягко улыбнулась. — Правду сказать я не могу, а врать мне как-то не хочется.

Я даже не успела удивиться — что такое с родителями Дин? — как Мирра обратилась ко мне:

— Ну а ты, Шайна?

А что я? Что я могу рассказать? Что мою родную маму убили? Или что я десять лет прожила в борделе? Не в качестве работницы, но сам факт.

— Как-нибудь потом, — выдавила я из себя, вставая с кровати. — Сейчас мне нужно идти. Извините.

И направилась к двери под удивлённым взглядом Мирры и понимающим — Рональдин.

Хотя, конечно, вряд ли она могла меня понимать. Показалось, наверное.

Приёмную ректора я нашла, как ни странно, быстро. Хотя ни у кого не спрашивала дорогу — просто перешла по коридору, соединяющему общежитие с основным корпусом академии, погружённая в свои мысли, и шагала, шагала, шагала… Пока вдруг не уткнулась носом в большую двустворчатую дверь с золотой табличкой.

«Ректор».

В этот миг, глядя на табличку, я немного струхнула, признаюсь честно. Одно дело — видеть эту женщину во сне, а совсем другое — говорить с ней.

Так, Шайна, соберись. В конце концов, не съест же она тебя?

Собственно приёмная была небольшой комнаткой, посреди которой стоял стол, слева и справа от него возвышались шкафы с папками. Яркое солнце светило в окно, но секретарь сидела к нему спиной и не замечала этого. Я же, открыв входную дверь и шагнув внутрь, на несколько секунд почти ослепла.

— Вы к кому?

Прекрасный вопрос. Особенно если учесть довольно-таки однозначную табличку на двери.

Проморгавшись, я обнаружила, что за столом сидит женщина, относящаяся к категории «бой-баба», как их называет матушка Роза. Большая и широкая, с выпирающей над поверхностью стола грудью, пучком тёмных волос на затылке и тяжёлыми очками на внушительном носу, секретарь производила неприятное впечатление. Как… грозный цепной пёс.

— К ректору, — всё-таки ответила я очевидное.

Женщина недовольно поджала губы.

— По какому вопросу?

— По личному.

— По личным вопросам давайте-ка с завтрашнего дня, уважаемая. Не подождёт до завтра ваш личный вопрос?

Вот уж действительно — цепной пёс…

— Что случилось, Адель? — раздался вдруг знакомый голос, дверь справа от меня открылась, и в приёмную вышла ректор.

Адель? Эту женщину зовут Адель? Какое милое и нежное имя, оно ей совершенно не подходит.

— Да ничего, профессор. Вот, по личному вопросу студентка к вам…

Ректор обратила внимание на меня, и под взглядом её сияющих и синих, как небо, глаз, мне стало неловко и захотелось куда-нибудь убежать.

Интересно, она меня узнает? Нет, вряд ли.

— По личному? — Мягкая улыбка коснулась губ. — Хорошо, пойдём. — Она развернулась и скрылась в своём кабинете, поманив меня рукой. Я шагнула следом.

Здесь было уютно. Стена напротив — из двухъярусных книжных шкафов, с лестницей и балкончиком, слева два больших окна, несколько кресел, диван и журнальный столик с забытой на нём чашкой. Напротив двери — письменный стол с ящиками, настольной магической лампой, кучей книг и различных бумаг. А справа — ещё одна дверь и большое зеркало с серебряной рамой и чуть мутной поверхностью.

Профессор Аррано, к моему удивлению, подвела меня не к столу, а к креслам и журнальному столику, села в одно из них и жестом указала мне на другое.

— Хочешь чаю?

Я покачала головой. Чаем я, пожалуй, подавлюсь…

— Нет, спасибо.

— Что ж, — ректор откинулась в кресле и ободряюще улыбнулась мне. — Тогда я тебя слушаю. Что за личный вопрос?