Азовский гамбит (СИ) - Перунов Антон - Страница 39

Слова эти, конечно, находили самый живой отклик в гонористых сердцах слушателей, отвечавших громогласными криками и звоном чарок, опустошаемых во славу польского оружия и здравие короля Сигизмунда, который по слухам и сам был не прочь продолжить войну. И очень скоро эти слухи, обрастая как снежный ком по пути все новыми подробностями, зажили своей жизнью и прокатились по всей Варшаве от самых роскошных дворцов до последних халуп.

Но это произошло чуть позже, а пока господин Рюмин гулял по залам королевского замка, раскланиваясь со знакомыми, и любуясь прекрасными паненками. Впрочем, долго его одиночество не продлилось. Скоро к нему подошел слуга, и почтительно попросил следовать за ним. Идя по длинным коридорам, они скоро оказались перед покоями Сигизмунда, где дьяк едва не столкнулся с двумя важными господами в немецкой одежде, в которых он не без удивления узнал братьев герцогов Курляндии и Семигалии Фридриха и Вильгельма. Судя по всему, их переговоры прошли не слишком удачно, потому что физиономии у представителей семейства Кетлеров явно выражали недовольство. Но перекинуться даже парой слов им не удалось, пришлось ограничиться короткими взаимными приветствиями.

– Король ждет вас, господин посол, – тихо шепнул ему появившийся из-за портьеры слуга.

– А, вот и вы, – хмыкнул Сигизмунд, увидев склонившегося в почтительном поклоне Рюмина.

– К услугам вашего величества, – отозвался тот.

– К услугам? – саркастически воскликнул король. – Как бы, не так! Вы, милейший, присланы самозваным русским царем, чтобы ограбить и нас и наше государство! Но знайте, хотя мы, подчиняясь обстоятельствам, были вынуждены признать Иоганн Альбрехта Мекленбургского на Московском престоле, но более никаких уступок не будет. Так можете ему и передать! Какое нахальство, требовать от нас Северские земли, Витебск и Левобережье с Лубнами. Да мы и на Чернигов согласились, лишь потому, что это никому не нужная пустошь! Полоцк, какой к дьяволу Полоцк?! Там мои войска! Попробуйте только напасть!

– Ваше королевское величество, – с изысканной вежливостью начал дьяк, дождавшись окончания королевского словоизвержения. – Все усилия нашего царя Ивана Федоровича направлены исключительно на поддержание мира в русском царстве. И если ему не удастся помириться с вами, то он просто вынужден будет заключить союз с султаном Османом. Поймите правильно, и наш христианнейший государь и я лично всем сердцем против этого противоестественного союза, но если нам не оставят выбора, мы будем просто вынуждены пойти на этот ужасный шаг. А если вспомнить, что с королем Швеции Густавом Адольфом нашу державу и без того связывают союз, родство и дружба, положение Речи Посполитой может стать совсем уж незавидным…

– Вы опять сметете угрожать мне? – подскочил Сигизмунд.

– Как можно! – вполне натурально возмутился Рюмин. – Мы лишь показываем, в какой ужасной ситуации оказались и искренне молим вас помощи, чтобы не допустить роковой ошибки!

– Хороша мольба! – всплеснул руками король. – Вы приставили мне нож к горлу и говорите, что просите помощи!

– Ваше величество. Простите мою дерзость, но вы с моим государем уже были врагами и ничем хорошим это не кончилось. Может быть, пришло время для дружбы?

– Нам нужно подумать, – наморщил лоб король. – Вскоре вы получите наш ответ, а теперь ступайте!

Выйдя из королевских покоев, Рюмин облегченно вздохнул и отправился искать Кетлеров. У него имелось одно деликатное поручение к братьям герцогам и то, что они сами приехали в Варшаву, оказалось большой удачей.

Глава 10

Курляндия – маленький осколок некогда славного Ливонского ордена, зажатый между владениями богатой, но не слишком хорошо устроенной Речи Посполитой, и так и зыркающей, где бы урвать кусок чужого добра вечно голодной Швеции. Правили там потомки последнего гроссмейстера – братья Вильгельм и Фридрих Кетлеры, и главной их заботой было сохранить хоть что-то из наследия своих славных предков.

Надобно заметить, что получалось это у братьев не слишком хорошо. Сильные соседи то и дело норовили отнять у них хоть небольшой кус земли, и особенно в этом преуспела именно Польша, от которой маленькое герцогство находилось в вассальной зависимости. Но что хуже всего, некоторые подданные братьев вполне сочувствовали этим вороватым устремлениям соседей, рассудив, очевидно, что лучше присоединиться к сильному и богатому королевству, чем оставаться независимым голодранцем.

Разумеется, Кетлерам подобные рассуждения не слишком-то нравились, и когда такой вопрос был в очередной раз поднят в местном ландтаге, Вильгельм недолго думая приказал инициатора повесить.

Скандал получился знатный. Во-первых, курляндские бароны не оценили подобной заботы своего суверена, здраво рассудив, что территориальная целостность это, конечно, хорошо, но вот берега терять, все-таки не стоит. Во-вторых, король Сигизмунд, давно с неодобрением поглядывавший на слишком самостоятельную политику братьев, тут же воспользовался моментом и добился изгнания строптивого герцога.

Все это Рюмин, разумеется, знал, а потому сразу же догадался, что Кетлеры приехали на сейм, чтобы попытаться отстоять права своей семьи, но не преуспели. Сенаторы Речи Посполитой, как и следовало ожидать, тоже не оценили казнь представителя рыцарского сословия, а король заступаться за них не стал, ибо у него в этом деле был свой интерес.

Все дело в том, Фридрих в отличие от брата был бездетен, и если лишить Вильгельма и его потомство прав на престол, туда вполне можно будет усадить младшего сына Сигизмунда – Яна Казимира!

– Господа, – низко поклонился Рюмин, – позвольте передать вам от имени моего государя уверения в его глубочайшем почтении и безмерном расположении вашим высочествам!

– Это что-то новенькое, – криво усмехнулся Вильгельм. – В прошлую нашу встречу, он едва не взял нашу бедную Курляндию на шпагу.

– Передайте его царскому величеству, – поспешил вмешаться Фридрих, пока брат не наговорил послу дерзостей, – что мы весьма тронуты его участием, а наше почтение вкупе с расположением ничуть не уступает тому, что он проявил к нам прежде. Кстати, он здоров?

– Его величество находится в добром здравии, хотя и несколько опечален неблагоприятными событиями случившимся с его родственниками.

– Мы слышали печальную весть о кончине царицы Катарины Шведской и скорбим вместе с Иоганном Альбрехтом, – намеренно назвал царя его прежним именем Вильгельм. – Но, быть может, случилось еще какое-то горе, о котором нас не проинформировали?

– Именно так. Случилось. Хотя мой государь уверен, что вы осведомлены. Я сейчас говорю, о беде постигшей одну знатную фамилию, находящуюся в весьма близком родстве с Мекленбургским домом. О вашей семье, ваше высочество!

– Потрудитесь излагать свои мысли яснее!

– Все просто, господа. Иван Федорович весьма обеспокоен намерениями польского короля лишить семью Кетлеров трона, принадлежащего ему по праву и готов протянуть вашим высочествам руку помощи!

– Да как он смеет… – дернулся было Вильгельм, но старший брат его остановил.

– О какого рода помощи идет речь? – не скрывая своей заинтересованности, спросил Фридрих.

– Его царское величество готов заключить союз с домом Кетлеров и дать любые гарантии неприкосновенности их владений.

– Что он хочет взамен?

– Ничего. Вы же, в конце концов, родственники, хотя и дальние. Однако если на то будет обоюдное согласие высоких договаривающихся сторон, это родство можно углубить.

– Углубить?

– Ваше высочество, – вздохнул Рюмин, с видом учителя, которому приходится объяснять очевидные вещи нерадивому ученику, – вы ведь желаете, чтобы наследником короны Кетлеров стал ваш племянник Якоб, сын вашего высокородного брата герцога Вильгельма, не так ли?

Братья-герцоги настороженно переглянулись, после чего Фридрих кивнул.

– А его королевское величество Сигизмунд, в свою очередь, был бы совсем не против, если на это место усядется его младший сын?