Азовский гамбит (СИ) - Перунов Антон - Страница 37

– Недозволям! – дружно вскинули кубки шляхтичи и немедля осушили их.

Пока они были заняты пьянкой и политическими речами, в общий зал зашел молодой человек в богатом жупане и при сабле, что явно указывало на его благородное происхождение, но выглядел он при этом совсем не заносчиво, а скорее даже скромно.

– Вы позволите присесть рядом с вами? – вежливо спросил он у Рюмина.

– Извольте, – любезно ответил ему дьяк.

– Благодарю, вас, ясновельможный пан. Говоря по совести, я ужасно хочу есть, а все харчевни в Варшаве переполнены.

– Присаживайтесь, мой друг, места хватит, да к тому же готовят здесь недурно. Вы, верно, приехали на сейм?

– Да. Меня зовут Ян Корбут, и я депутат от Литвы.

– Карл Рюмме, к вашим услугам.

– Весьма рад знакомству.

– Что ваша милость желает? – подскочил к новому и судя по внешнему виду денежному клиенту слуга.

– Жаркого, пирогов и пива.

– Может быть водки? У нас есть очень хорошая, Гданьская…

– Нет, благодарю.

– Как угодно, – немного поскучнел половой, но в этот момент молодой человек сунул ему монетку и тот, разом повеселев, вихрем умчался выполнять заказ.

– Вы тоже за то чтобы драться с турками, как эти господа? – показал на шумную компанию Клим.

– Лично я, нет, – пожал плечами его новый знакомый. – В войне нет ничего хорошего, уж я-то знаю, о чем говорю. Хотя, если быть откровенным, мы в Литве не верим, что с татарами может быть мир.

– Вы воевали? – высоко приподнял бровь Рюмин. – Простите мое удивление, но вы так молоды.

– Да. Я принимал участие в походе на Москву и, хотя для меня та несчастная кампания закончилась более чем благополучно, я до сих пор с содроганием вспоминаю, через что мне пришлось пройти.

– Вы позволите вас угостить, пока доставляют заказ? – поднял кувшин Клим.

– Только если вы, в качестве ответной любезности, разделите со мной трапезу.

– Благодарю, но я уже сыт, – едва заметно улыбнулся дьяк, и наполнил глиняные кружки до краев.

– Прозит! – отозвался его новый знакомый и немедленно выпил. – Езус Мария, как мне этого не хватало!

– Так значит, вы не слишком уверены в польском воинстве? – продолжил расспрашивать Рюмин, видя, как заблестели глаза собеседника.

– Я этого не говорил, – замотал головой литвин. – Наши гусары – самая лучшая конница во всем мире и никто не сможет устоять перед ее натиском. Да вот беда, кварцяное войско[37] слишком мало, а магнаты приводят на поле боя свои регименты[38], только когда дело касается их лично.

– Но ведь его величество всегда может призвать на службу казаков, не так ли?

– Конечно, герр Рюмме, – скроил кислую рожу Корбут. – Вот только это такое лекарство, что ничуть не лучше болезни.

– Отчего вы так думаете?

– Вы, верно, издалека, раз спрашиваете такие вещи! Запорожцы, чтобы вы знали, такие же разбойники, что и татары, хоть и называют себя христианами. Стоит им почуять силу, они сразу начинают требовать себе новых привилегий, расширения реестра и прочих невозможных вещей.

– Я слышал, что король Сигизмунд и без того обещал им…

– Да им, пся крев, сколько ни обещай, все мало! – громыхнул по столу кулаком Янек, но тут же устыдился своей грубости и продолжил уже спокойно. – Прошу прощения у вашей милости, что повел себя столь недостойно, да только казаки те еще собаки!

Пока они так беседовали, компания, занявшая место в центре зала совсем уж упилась, и дородному шляхтичу стало не перед кем витийствовать. Убедившись в очередной раз, что его никто не слушает, он махнул рукой и, обведя заведение мутными глазами, сфокусировал их на Рюмине с его соседом.

– Разрази меня гром, да это же никто иной как пан Ян Корбут! – вскричал оратор и почти бегом бросился к их столу.

– Пан Адам Криницкий? – удивился молодой человек.

– Да кто же если не я!

– Рад вас видеть, – промямлил Корбут.

– Пся крев, а уж я-то как рад! – куда более искренне воскликнул его старый приятель, после чего обернулся к стойке, за которой стоял хозяин заведения и повелительно крикнул, – эй, любезный, распорядись-ка принести нам самой лучшей водки, какая только есть в твоем гадюшнике! Нам с моим лучшим другом надо выпить за встречу, холера ясна!

Пан Криницкий за время, что они не виделись, ничуть не изменился. Все такой же шумный и компанейский любитель выпить и хорошенько закусить, он то и дело произносил тосты, попутно расспрашивал Яна о делах и семье.

– Как поживает, прекрасная пани Агнешка, кстати, где вы остановились?

– Я приехал один.

– И она тебя отпустила? – округлил Криницкий. – Вот холера, кто бы рассказал, ни за чтобы не поверил.

– Ну что ты, право, – смутился Корбут.

– Хотя не то дивно, что она тебя отпустила, а то что ты ее оставил…

– Что ты имеешь в виду?

– Что ты так встрепенулся, я всего лишь хотел узнать, как у нее дела?

– Благодарю, недурно!

– Так давайте выпьем за ее здоровье и красоту!

– Я хоть и не знаком с фрау Корбут, – поддержал его Рюмме, – но, пожалуй, тоже не откажусь.

– Как, – удивился Криницкий. – Вы разве не слышали про дочку бывшего Дерптского воеводы?

– Нет.

– Тогда вы многое упустили, пан, не знаю как вас.

– Рюмме, – суховато, но спокойно подсказал Рюмин.

– Весьма рад знакомству, разрешите представиться, пан Адам Криницкий герба Вовк. Так вот, она была еще совсем юной девчонкой, когда перед ее красотой не устоял сам, не к ночи будь помянут, Мекленбургский дьявол – герцог Странник! Затем жертвой ее чар пал сам королевич Владислав…

– Пан Адам! – вскричал побледневший как мел литвин. – Кабы не твой несносный язык, ты до сих пор жил бы в нашем доме!

– Но досталась она, вместе со всем своим приданным, моему доброму другу! – умильно улыбнулся забулдыга словно и не заметив последней фразы молодого шляхтича. – Я, извольте видеть, сам гулял на их свадьбе и хочу сказать, что ни до, ни после не видал более прекрасной невесты!

– И что, большое было приданное? – высоко поднял бровь дьяк.

– Достаточное, чтобы не заметить некоторый урон девичьей чести! – громко прошептал, наклонившись к нему, Криницкий, обдав ядреным запахом перегара.

– Что ты сказал? – подозрительно спросил его, предпочтя сделать вид, что не расслышал навет в адрес дражайшей половины молодой шляхтич.

– Я говорю, что свет не видывал такой красавицы, как супруга твоей милости, а потому при встрече, уж будь любезен, передай ей от меня нижайший поклон!

Трудно сказать, поверил ли ему то бледневший, то красневший как маков цвет Янек, но, все равно, долго обижаться он не смог, да и как было таить зло на такого веселого и легкого человека, как пан Адам?

Через некоторое время, Рюмин расплатившись по счету распрощался с новыми знакомыми и тихо выскользнул на улицу, направившись к дому, которые ему с немалым трудом и за круглую сумму удалось снять на месяц для посольства. Одним из заданий данных ему царем, было склонить польских магнатов к войне с Турцией, для чего не жалеть ни денег, ни драгоценных мехов.

Но походив по улицам Варшавы, глава Посольского приказа убедился, что особых трат для выполнения этой миссии не потребуется. Польская шляхта сама была воинственно настроена, так что подталкивать ее было совершенно излишним.

На следующий день, король Сигизмунд все же согласился принять русского посланника, для чего устроил пышный прием в недавно построенном на месте старой крепости Мазовецких князей Королевском замке. Сам выборный монарх разместился на троне, а вдоль стен расположились сенаторы Речи Посполитой.

На сей раз Рюмин в соответствии с дипломатическим протоколом принарядился в богато украшенную золотым шитьем ферязь и отороченную драгоценным соболем шапку.

– Великий государь, царь и великий князь всея Руси, а так же Великий герцог Мекленбурга… – Клим без остановки, можно сказать, на одном дыхании, торжественно и основательно продолжил перечислять все многочисленные титулы своего государя. Не упустив ничего, дабы не умалить чести Русского царя. И только завершив, продолжил, – шлет своему брату королю Польши и Великому князю Литвы эти скромные дары и просит не помнить зла, а согласно христианским заповедям жить в мире и согласии, – провозгласил дьяк и три раза негромко хлопнул в ладоши.