Последняя из своего рода (Том 2) (СИ) - Веденеева Валерия - Страница 37

Что будет ждать на той стороне? На что окажется похож тот мир? Сколько времени потребуется, чтобы найти Мервина?

Только будущее ответит.

Ребенок, отчаянно плакавший, наконец заснул. Еще не умея говорить, он чувствовал мой грядущий уход и страшился его. Родился сын, и, как и предрекал Камир, в нем куда больше от Шоралл, чем от ан-Тоэль. Наши светлые волосы, наши черты лица, наша фамильная магия. Уже сейчас я могла сказать — он вырастет в сильного мага. От отца я видела в нем только глаза — глубокие, черные, где зрачок невозможно отличить от радужной оболочки. Возможно, впрочем, что он унаследовал и Темную магию Мервина — у моего эль–эро этот дар пробудился только в пятнадцать лет.

Первый год в жизни эль–туань присутствие матери необходимо — чтобы правильно соединились Нити, чтобы магическая связь со стихиями сформировалась как нужно. Сироты, с рождения лишенные материнской заботы, никогда не вырастут в сильных магов, не смогут полноценно развить свой дар. Первый год в жизни своего ребенка я провела с ним — и только Властелин знал, как больно это было, когда, день за днем, по кусочку умирала душа, лишенная поддержки эль–эро, а мне нужно было продолжать жить.

Я провела ладонью по голове сына, поцеловала его маленькое тельце. Я знала, что он не проснется — я не поскупилась на Силу в наведенном сне. Покидать его было больно, но остаться дольше я тоже была не в силах.

Керьен — я сама выбрала сыну имя. Почему мы никогда не говорили с Мервином о том, как назвать ребенка? Казалось, впереди еще столько времени…

Керьен Шоралл? Керьен ан-Тоэль? Пусть — если мы не вернемся — он выберет это сам.

Последний день.

Вчера с ребенком на руках я была на прощальной службе в храме Властелина, том самом, где Мервин удерживал щиты. В глазах многих, смотревших на меня, я видела слезы. О чем они думали, глядя на последнюю из рода Шоралл? Чем была я для них — живой женщиной или символом славного прошлого? Хотя имело ли это значение? Главное другое — они приняли нашего с Мервином ребенка, на него не ляжет тень предательства, совершенного отцом.

Все искуплено.

Весь последний год я писала историю своей жизни — если мы не вернемся, хотя бы ее я оставлю своему ребенку. Ее — и мир, где ради его родителей его будут любить, а не ненавидеть.

Скоро появится Тор, чтобы забрать племянника — кузен обещал заботиться о ребенке, пока мы с Мервином не вернемся. Тор не сказал «если» — но мы оба понимали, что и это тоже возможно.

Даже Карос не знал, сколько времени у меня будет на поиски. Несколько лет? Десятилетий? Даже погруженные в стасис, с Нитями, соединенными с Источником, наши тела начнут умирать. Когда редкое биение сердец прекратится? Успею ли я до того?

Я посмотрела в окно — еще немного, и солнце коснется кромки горизонта. Тогда я в последний раз пройду по безлюдному тихому замку, где зачарованные головы каменных грифонов будут поворачиваться мне вслед. Где, шагая, я буду слышать лишь себя — и тишину. В подземелье я в последний раз посмотрю на Мервина, коснусь его лица рукой, поцелую неподвижные губы и лягу рядом.

Последний день.

Последний закат.

Пора.