Девятая жизнь. Напарники по несчастью (СИ) - Фант Карина - Страница 68

— Хэйс очень любопытный мальчик. Он поймал моих Таши, когда те пробирались в ваши теплицы по моему распоряжению. Ну и шуму тогда было! Нула устроила скандал, но я сразу его приметила, — Ионика подмигнула. — Да… Хэйс способный ученик.

Селетта поерзала на месте.

— Я услышала, как тот мистер назвал вас по фамилии.

— У того мистера слишком длинный язык, — вмиг ощетинилась шаманка и глотнула чаю. — Да, моя фамилия Лойчи, как и у вашей директрисы. Мы с Нулой сестры.

Староста округлила глаза.

— Сводные, — поправилась женщина и устало откинулась на спинку кресла. — Селетта, будь добра, принеси сюда чайник. Я сегодня очень вымоталась.

Грудь сдавило от волнения. Староста поднялась и, не разгибая коленей, дошла до маленького чайничка, незаметно вынув пробирку с пыльцой. Пальцы дрожали и с трудом откупорили пробку, рассыпав слишком много. Засунув улику обратно, девушка схватила чайник и быстро подошла к шаманке, подлив добавку в полупустую чашку. Та благодарно улыбнулась, поднесла ее к губам и напряглась. Селетта испуганно застыла. Женщина отвела чашку и протянула:

— Совсем остыл.

Через секунду от напитка стал подниматься густой пар. Ионика с удовольствием сделала глоток и отставила кружку.

— Я соберусь с силами и… — еле ворочая язык, начала Ионика и вдруг, выдохнув, закрыла глаза. Ее рука безвольно опустилась на ручку кресла.

Селетта сидела, обливаясь холодным потом, еще несколько минут, пока, наконец, не нашла в себе силы встать. Руна поиска помогла отыскать нужную настойку, и ноги сами вынесли ее из хижины на свежий воздух. Там уже поджидали Хэйс с Рэйнером. Селетта впихнула в руки последнего пузырек и пробормотала:

— Давайте скорее. Меня всю трясет.

— Все Таши на учениях. У нас есть не больше получаса, чтобы успеть провести обряд, — сказал Хэйс.

Рэйнер сжал в пальцах иссиня-черную настойку.

— Этого хватит.

Обряд расслоения энергии проводился в три этапа. Первый: освобождение.

Рэйнер сделал глоток и передал пузырек Селетте. Та аккуратно поднесла его к губам Тристы и влила несколько капель. Девушка сделала глубокий вдох, но не проснулась. Альфариец закрыл глаза и опустил руки на сложенные колени, дыша ровно и медленно. Свечи на полу загорелись черным, впитав в себя силу чужой души.

Второй этап: расслоение и обмен. Важно установить четкую пропорцию обмена и постепенно вливать силу друг в друга. Но, когда ваш напарник не имеет возможности поделиться своей энергией, обмен обращается дарением.

— Не перегни палку, — едва слышно протянул Хэйс, взволнованно наблюдая со стороны.

Рэйнер чувствовал, как энергия вытекает из него, но сопротивляется, не получая ничего взамен. Это было больно. Не на физическом уровне — болела сама душа, извиваясь, как уж на сковороде. Триста все так же спала, не открывая глаз. Селетта кусала губы, топчась у двери.

Заключительный этап: закрытие. Нельзя было резко обрывать процесс, от этого могла пострадать душа. Во время закрытия нужно выждать наиболее подходящий момент, когда энергия передается в минимальном объеме, чтобы безопасно перекрыть канал. Рэйнер сосредоточился, прощупывая слабые места в потоке своей энергии. Он держался из последних сил, чувствуя невыносимую усталость. Тело била мелкая дрожь.

— Держись! — подбадривал его Хэйс.

Внезапно дверь распахнулась, едва не сбив Селетту с ног. В проеме показалась серая маска.

— Что вы… — удивленно начала она, но староста, вытолкнув девчонку наружу, взвилась:

— Заткнись! Мы спасаем ей жизнь!

Таши отступила, пораженно смотря на нее через прорези глаз.

— Это вы усыпили Ионику?

— Не твое дело, — тревожно фыркнула Селетта, но быстро пошла на попятную: — Не говори никому. Это важно. Прошу тебя!

Девчонка отступила еще на шаг и готова была кинуться прочь, но староста, предугадав этот маневр, схватила ее щупальцами длани и сорвала маску.

— Линда?!

Тихоня-одногруппница ошарашено уставилась на нее, кажется, не веря в произошедшее. Со всех сторон, заподозрив неладное, посыпались Таши. Селетта отозвала длань и отчаянно выкрикнула:

— Не подходите!

— Что здесь происходит? — крикнул один из Аттури.

Староста отступила назад. Их было много. Слишком много, чтобы сдерживать наступление! Линда быстро натянула на лицо серую маску и отвернулась, сливаясь в густеющей толпе.

— Сюда нельзя! — замотала головой Селетта, ни на что особо не надеясь.

Вдруг дверь распахнулась, и Хэйс, вытиснув ее, вышел вперед. Таши остановились, уставившись на одного из своих. Хотя, больше их, наверное, удивило то, что он был без маски. Хэйс обернулся, посмотрев на взвинченную Селетту, но на его лице не было ликования.

— Он сделал это. Но…

— Но? — эхом повторила девушка и, развернувшись, влетела в хижину.

***

Триста медленно открыла глаза. Святые богини, сколько она проспала? Все тело знатно затекло и отзывалось покалываниями при каждом малейшем движении, но во всем остальном, кажется, она чувствовала себя вполне сносно. Девушка поднялась на локтях и осмотрелась, с удивлением узнавая хижину в деревне Аттури. В окнах виднелось бледное голубое небо.

— Проклятые души, — пробормотала Триста, поднимаясь.

Ладонь уперлась во что-то мягкое. Девушка сжала пальцы и подняла с пола шапку, потерянную еще зимой. Взгляд прополз дальше и ухватил сложенный черный зонт, оставленный при поездке в Твенотрию. Чудь дальше лежал аккуратно сложенный свитер, который когда-то Селетта приняла за подарок с небес, и пособия, подаренные на день рождения Иллки. Рядом — бусы, которые она сплела Ерте, дневник с наклейками, коллекционируемыми с Рикостой, и еще куча вещей-ниточек, расставленных по полу.

В углу, у нетопленной печки, стояла ваза с цветами, были разложены подушки и пустые тарелки. Триста с трудом поднялась на ноги, придерживаясь за стенку. Голова шла кругом. Она с удивлением осмотрела больничную пижаму в желтую полоску и решительно шагнула к двери. На улице было пусто: солнце вот-вот вставало из-за горизонта. Триста стояла, вдыхая свежий воздух, и отчаянно не понимала, что происходит… Пока не услышала знакомые голоса.

Иллка плела венок из горных цветов, принимая по одному от Осты. Они о чем-то весело переговаривались и смеялись до тех пор, пока, как по команде, не подняли на нее глаза. Цветы выпали, рассыпавшись по земле.

— Триста! — закричала Иллка и бросилась к ней, глотая брызнувшие слезы.

Оста рванула следом, радостно крича:

— Проснулась! Она проснулась!

От сестры пахло домом и сбывшимися надеждами. Они до хруста в костях прижимала к себе Тристу, ревя и бормоча что-то несвязное. Оста расцеловала ее в обе щеки, не обращая внимания на преграду в виде Шаори-младшей и приговаривая:

— Надо всем рассказать! Всем!

— Что случилось? — недоуменно спросила Триста, наблюдая за тем, как из домов выбегают удивленные шаманы. Мысли постепенно складывались в кучу. — Сколько я спала?

Соседка поджала губы и сказала:

— Три года.

— Оста! Зачем так шутить?! — воскликнула Иллка, тормоша ошалевшую Тристу. Оста облегченно расхохоталась. У нее эмоции тоже били через край. — Ты спала всего три недели, меньше даже! Ионика говорила, что новая душа будет приживаться около месяца.

— Новая душа? — повторила Триста слабым голосом.

Девушки переглянулись.

— Нам столько тебе нужно рассказать…

— Ребята, сколько можно повторять? На втором куплете нужно расходиться в разные стороны и отсю-ю-юда выстраиваться в круг! — размахивая руками, напутствовала миссис тен Фестум. — Заново!

Рэйнер раздраженно закатил глаза и пошел на стартовую позицию. Подготовка к выпускному была в самом разгаре: уже завтра миссис тен Лойчи скажет торжественную речь на выстроенной летней сцене, первокурсники споют гимн академии и начнется свистопляска, которую они репетировали три недели кряду.

— А ну, собрались! — пищал профессор тин Вуфль. — Позорище!

Солнце припекало не по-майски. Заиграла музыка, и выпускники, двигаясь по разученной схеме, запели классическую песню, исполняемую на любом подобном торжестве. «О, родная академия, ты стала для нас учителем, матерью, любовницей или кем-то там еще…» Рэйнер сделал поворот вслед за одногруппницей спереди и едва не запнулся, окаменев. Девчонка сзади влетела в него и недовольно, но не очень уверенно воскликнула: