Пси-фактор (СИ) - Лылык Екатерина - Страница 3

Взглянув на всё ещё стоящего у компьютера Свона, женщина решила всё же высказать свою догадку:

— Кэйт… Я думаю, дело во внушении. Кто-то из двоих… А может, кто-то из наблюдателей обладает телепатическими способностями. Опроси свидетелей ещё раз. Я же пообщаюсь с этой тройкой сама.

— Если всё так, как вы говорите, мне придётся писать рапорт в столицу…

— Мы не будем оповещать власти, — слишком резко перебила его префект и развернулась к нему всем корпусом. — Пока что не будем. Ты понял меня?

— Да, госпожа.

Следователь не любил с ней пререкаться, прекрасно понимая, что эта женщина что-то задумала.

Префект покинула здание управления городской полиции через пятнадцать минут. Кэйт Свон проводил её взглядом и отвернулся от окна. Пальцами правой руки он задумчиво огладил обруч на шее. Был ещё один момент, так и не вписавшийся в общую картину. И почему-то и Кэйт, и дэ Руж не обсудили это.

Ошейник, единственная защита простого человека от взбешённого ГМО, не сработал. Иначе парень не сумел бы завершить убийство и уж точно не остался бы живым. В конце концов, жертва не погибла бы.

Почему же не сработал?

Захотелось поговорить с пареньком. Узнать о мастерах, видоизменивших его тело. Поспрашивать о его отношении к злодеянию, о целях в жизни. В конце концов, надо бы осмотреть устройство, которое никогда не давало осечек.

Желанию, судя по всему, не суждено было сбыться. Вход в тюремные подземелья был закрыт и полностью автоматизирован. А вызывать из той ямы на поверхность клетку с модифицированным без надёжного ошейника, даже с учётом, что тот не покинет её, чревато нежелательными последствиями.

Задумчиво обойдя стол, следователь Свон включил кофеварку, похожую на диковинный металлический чайник. Старая машинка загудела, натужно работая. А мужчина невидяще смотрел на её потёртую, покрытую царапинами поверхность. Он никогда не сталкивался с убийством. Тем более с таким, на первый взгляд, бесхитростным. Чувство тягучей истомы от предвкушения хорошенькой тайны невольно взбудоражило его затуманенное ночными посиделками сознание. Если бы он знал, чем порадует это утро, то вряд ли полночи маялся бы дурью, страдая над очередным сюжетом третьесортного доисторического детектива.

Кофе вскипел. Вдыхая приятный аромат, следователь наполнил белую кружку и вернулся к столу. Удобно умостился в любимом кресле.

Делая неторопливые глотки, привычно набрал на клавиатуре коды доступа и вызвал на экран данные с камер наблюдения в тюремном блоке, находящемся глубоко под землёй.

Чем-то помещение напоминало полностью автоматизированный склад. В котором вместо плотно прижатых друг к другу контейнеров стояли одномастные одиночные клети. Между ними было одинаковое расстояние, ровно три метра. Стенки клеток находились под напряжением, обычно достаточным для отключки человека. Но случались и летальные исходы. Считалось, что всего этого хватит для того, чтобы исключить взаимодействие преступников. Была и дополнительная защита. Между клетками ровными лучами раскинулись невидимые силовые поля. Прошедшему их грозила мгновенная смерть. Однако о таких случаях Кэйту не доводилось слышать вообще. Людей, сумевших преодолеть электрическую преграду, попросту не существовало.

Видеокамеры, вмонтированные в потолки клеток, услужливо давали чёткие картинки на голографическом экране старого компьютера.

Расположив три мелких видео-окна одно подле другого, мужчина откинулся на спинку кресла и снова отпил из кружки. В правом углу экрана транслировалась картинка с камеры Райго Иссиа, студента исторического факультета. Парень явно находился в хорошем расположении духа. Судя по всему, его нисколько не смущало нынешнее положение дел. Либо он верил в свою неуязвимость, либо был фаталистом и все проявления судьбы воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Нана Вагнер, чьё изображение мелькало в левом углу, была явно в депрессивном состоянии. К тому же наполовину раздета. Наверное, к этой девочке стоило присмотреться повнимательнее психологам. Как бы эта студенточка юридического не натворила чего с собой. Обычно правоведы отличались очень ревностным отношением к законодательным нормам и в правонарушениях замечены не бывали. Исключительные случаи заканчивались трагично для последних. Невежество никогда не было смягчающим обстоятельством для преступника. Как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нарушаемой нормы, тем более лицом, имеющим непосредственное отношение к оной, было моментом отягчающим. Собственно, нарушение законов юристами каралось не просто по строгости закона, а с удвоенной жестокостью.

Юрист не должен быть замечен даже в нелепом нарушении правил дорожного движения для пешеходов. Что уж говорить о причинении смерти по неосторожности.

И без заключения патологоанатома Кэйт Свон знал, что именно дверной косяк, опрокинутый этой девушкой, добил несчастного преподавателя.

Что же касается ГМО, так мило дремлющего на полу своей камеры, то максимум, что могут ему предъявить, — это…

Мысль прервал настойчивый стук в дверь. Поставив кружку с кофе на стол, следователь сел прямо, выключил трансляцию и только после этого позволил войти.

Женщина, появившаяся на пороге его кабинета, была строго одета, в очках и с наголо выбритой головой. На её правом виске в центре рифлёной металлической пластинки пульсировал красненький маячок. Она быстро окинула кабинет взглядом. И только после этого вошла внутрь уверенной пружинистой походкой. Что весьма впечатляло, так как дама была на каблуках.

— Вы Кэйт Свон? — поинтересовалась она и, получив утвердительный кивок в ответ, представилась: — Я Марта Лэйн, адъютант её мудрейшества префекта Леополиса.

— Вы принесли документы? — поинтересовался Кэйт, удивляясь, как быстро сработала Клэр дэ Руж. А ведь она покинула его совсем недавно. Минут десять назад, не более.

— Конечно, — улыбнулась женщина. Несмотря на диковатую внешность, улыбка у неё была милой. Просто обезоруживающей. Кэйт не заметил, как подхватился со своего кресла и потянулся к строгой красавице, протягивая ладонь. Но рукопожатие не состоялось. В пальцах у него оказался хрустящий желтоватый конверт, который, смотря прямо в глаза, протянула симпатяга Лэйн.

— У меня нет времени, господин Свон, — протянула она, странно вытягивая гласные и всё так же улыбаясь. — Но я не против продолжить наше знакомство после окончания дел.

Невольно вскинув чёрные брови, Кэйт удивился:

— Тогда почему вы всё ещё здесь? — Он приподнял перед собой ладонь с конвертом. — Документы можно было оставить на проходной.

— Мне нужно забрать троих участников утреннего инцидента, — она всё так же затягивала гласные, непрерывно смотря в глаза мужчины. — Ваш шеф сказал, что вы предупреждены.

— Конечно, — усмехнулся Свон, обходя стройную дамочку и отмечая абсолютную правильность её телосложения…

Он должен был помнить, что дэ Руж вышла всего пару минут назад и попросту не могла за это время пообщаться с его начальством. А также понимать, что префект попросту не могла взять и потребовать отдать трёх преступников. Так быстро даже в их время дела не решаются. Нужны бумажки, тонны бюрократических отписок.

Но в его ушах звенел приятный голос женщины, чьей красоты не уменьшала даже гладко выбритая голова. В его зрачках отражались смеющиеся глаза в красноватых отблесках пульсирующего маячка. А мысли крутились вокруг многообещающей фразы о продолжении их знакомства…

Как же глуп он был в тот миг, глуп до невероятия.

Глава 2

Плохо — это когда ты не подозреваешь о существовании врага.

Тогда беспечность проявляется больше всего.

Здание резиденции находилось в самом центре Леополиса. Оно возвышалось над остальными строениями четырьмя высокими башнями, символизирующими Эсхиловские добродетели. Башня Мужества стояла строго на западе, Умеренности — на востоке, Справедливости было отведено место на юге, а Благоразумию — на севере. Чисто для символизма в зданиях «Благоразумия» заседал городской совет. «Справедливость» была отдана судебной власти. «Умеренность» стала вотчиной исполнительных служб. С западной стороны, изображая то самое мужество, работала сама префект Леополиса. Здание прекрасно охранялось и проглядывалось со всех сторон. Но дойти до него по прямой было невозможно. Улицы вокруг слишком петляли, нередко заводя в тупики или же направляя несведущего путника по кругу.