Салават-батыр (СИ) - Хамматов Яныбай Хамматович - Страница 12

— Улым, ты про Зюлейху-килен, часом, не забыл?

— Нет, эсэй, не забыл.

— Отчего же тогда не навещаешь ее?

Салават и сам стосковался по своей невесте.

— Да все недосуг. Дел полно.

— Дела — делами, а придется тебе уважить кэлэш, как-нибудь навестить ее, — сказала Азнабикэ.

— Верно эсэй говорит, нельзя девушку обижать, улым, — поддержал жену Юлай.

— Я и сам был бы рад к ней съездить, да отца ее видеть не желаю. Не могу я простить его за то, что он за людей из своей волости не заступился.

— Не тебе его судить, улым, — нахмурил брови Юлай. — Хороший ли, плохой ли, не забывай, что Кулый Балтас — наш сват и твой будущий тесть.

— У меня язык не поворачивается его кайным называть, атай! Этот человек — предатель, враг башкортов!

— Надо же такое сказать, язык у него не поворачивается! Нет, улым, негоже себя выше наших обычаев ставить. Ты ведь знаешь, так уж у нас заведено: укусил девочку за ушко, и все — с тех пор ты ее жених. Ты, улым, еще себя не помнил, когда Зюлейха твоей невестой стала. Мы с ее родителями вас благословили и, как полагается, тут же вашу помолвку отметили. Да что там рассуждать — я уж и калым заплатил…

Салавату нечем было возразить. Справедливые слова отца заставили его призадуматься. В самом деле, злость на старшину Балтаса не должна стать причиной охлаждения к его дочери, ведь она ни в чем не виновата. И тут же в голову Салавата закралось сомнение: да и разве стал бы его отец водиться с недостойным человеком?! А они ведь с юности дружат. Еще до войны с Пруссией Кулый Балтас сговорил лежавшую в пеленках дочку за малолетнего сына своего близкого друга Юлая, дал укусить мальчику ее за ушко. С тех пор они и считались женихом и невестой. А поскольку их родители частенько встречались, ездили друг к другу в гости, то и Салават имел возможность общаться со своей суженой.

Так-то оно так, но только после возвращения с войны дружба между Юлаем Азналиным и Кулыем Балтасом разладилась. Виной тому стала непомерная алчность свата. Кулый вознамерился завладеть лучшими землями в окрестностях родного аула, а вместе с ними — озерами, речками, пойменными лугами и лесами. По этой причине у него происходили постоянные стычки с односельчанами. И однажды те обратились к Юлаю, чтобы тот рассудил их по справедливости, помог им наконец уладить спорный земельный вопрос.

Стараясь не допустить междоусобицы и кровопролития, Юлай Азналин, на пару с другим человеком, предложил Кулыю провести жеребьевку. Хотели договориться так: кому достанется верхний конец палки, тому, мол, и владеть землей.

Сват отказался принять такое предложение. Рассчитывая на свой большой вес и на недюжинную силу, он изъявил желание решить вопрос при помощи поединка. Однако просчитался. В рукопашной борьбе его одолел батыр по имени Илекяй. Он-то и стал хозяином угодий. А потерпевший поражение Кулый обосновался в ауле Балтас[34] и с тех самых пор затаил на Юлая обиду.

Та размолвка сказалась и на отношениях их детей. Сколько бы ни тосковал Салават по Зюлейхе, как бы ни стремился к ней, неприязнь к ее отцу удерживала его.

И вот теперь Азнабикэ разожгла ненароком тревожащие его душу чувства. Не зная, как поступить, он переводил горящий взгляд с отца на мать.

— По-твоему я должен к ней съездить, эсэй?..

— Конечно, улым, поезжай, — с готовностью поддержала его Азнабикэ. — А то дождешься, что сват Зюлейху другому отдаст. Не посмотрит на то, что мы калым уплатили.

— С него станется! — добавил отец.

После этого уже ничто не могло удержать Салавата на месте. Он наскоро собрался и, оседлав черного иноходца, тотчас умчался.

Юноша скакал по проселочной дороге вдоль Юрюзани и только и думал что о Зюлейхе, осознав наконец, что без нее ему не жить.

Спеша к любимой, Салават старался нигде не задерживаться. Остановился он лишь с наступлением темноты, расположившись на ночлег недалеко от горной речки, а едва забрезжил рассвет, как вновь очутился в седле и поскакал, что есть духу, вперед.

Уже пополудни навстречу ему все чаще стали попадаться стада коров и табуны лошадей. Какой-то одичавший на тебеневке жеребец, заметив появление чужаков, согнал в одно место кобылиц с жеребятами, потом горделиво выгнув шею, угрожающе фыркнул и, развевая длинную гриву, решительно устремился навстречу Салавату. Внимание вожака привлек его черный иноходец.

— Что, драться захотел? А ну, прочь с дороги! — гаркнул на него Салават и, сорвав с плеча кремневое ружье, пальнул в воздух.

Жеребец метнулся с перепугу в сторону и, бросившись к своему косяку, погнал лошадей в лес.

Звук выстрела потревожил и другие гурты, приведя их в движение.

В ту же минуту из леса выскочили три всадника.

— Кто из ружья стрелял, ты? — спросил ехавший впереди остальных.

— Я, — ответил Салават.

— Неужто не знаешь, что лошадей пугать нельзя?

— Знаю. А что было делать, когда ваш гривастый айгыр против моего пошел.

Взопревшие от жары табунщики переглянулись между собой и рассмеялись.

— Ну тогда все понятно.

— По-другому с ним не сладишь.

— Он всегда такой. Чуть завидит чужого жеребца, бешеным становится!..

Разговорившись с табунщиками, Салават поинтересовался, далеко ли расположился на яйляу Кулый Балтас.

— Старшина Кулый — наш хужа. Он тут рядом устроился, поближе к шишмэ[35].

— Айда, мы тебя сами к нему проводим!

— Старшина мне не нужен. Вы лучше дочь его позовите, Зюлейху.

Табунщики все, как один, нахмурились.

— Ай-хай, егет, так не годится!

— У Зюлейхи ведь жених есть!..

У Салавата перехватило дыхание.

— Как?! — выдавил он из себя. — И за кого же ее сговорили?

— За сына старшины Шайтан-Кудейской волости.

Услыхав это, Салават аж вскрикнул от радости:

— Так ведь я и есть ее жених!

— Ну да!.. А как тебя зовут?

— Салауат.

Табунщики просияли от радости:

— Верно! Все сходится!

— Что-то ты давно у нас не показывался. Вот мы тебя малость и подзабыли!

— Хорошо сделал, что приехал. А то Зюлейха с ума сходит!..

— Да мы ее только что вместе с подружками видели. Вон там, под горой! — опомнился вдруг один из табунщиков.

— Спасибо тебе, агай! — обрадованно воскликнул Салават и дернул коня так, что тот встал на дыбы.

Заметив приближающегося незнакомца, девушки с визгом бросились в сторону яйляу.

— Не бойтесь, — крикнул он им вдогонку. — Я свой.

Зюлейха, узнав его по голосу, резко остановилась, схватилась за голову и тут же обернулась.

— Сала-у-ат!

— Зюлейха!..

Так они встретились и, не помня себя от восторга и счастья, укрылись от любопытных взглядов подружек, остановившихся под плакучей ивой, в уединенном месте в зарослях ольхи у ручья.

Не смея глядеть в грустные глаза невесты, Салават ступал молча, низко опустив голову. За ним шел на поводе его иноходец. Остановившись, юноша привязал коня к дереву и только после этого решился обнять девушку. Потом он крепко поцеловал ее и с чувством произнес:

— До чего ж я по тебе соскучился!

— Отчего же так долго не приезжал? — тихо спросила Зюлейха, трепеща в его объятиях. — А ведь я тебя так ждала, так ждала все это время! И днем, и ночью…

Не пожелав назвать истинную причину своего долгого отсутствия, Салават сослался на большую занятость.

— Так ты отцу помогал? Тогда понятно. Только ведь… — начала было с укором Зюлейха, но тот, ровно не обратив на это внимание, быстро проговорил:

— Да, отец уже много лет с заводчиками судится. И в этот раз по начальству ездили правды искать.

— Ну и как? Одолели?

— Да куда уж там! Не мы — их, а они — нас. Зря только время угробили.

— Вон как! Отец мой говорил, что вы уехали, а я не поверила, — кивнула Зюлейха, смахивая краем рукава слезинки.

— Он, поди, ругал меня…

— Нет, не ругал. Только вот за другого выдать грозился… Но я наотрез отказалась, и он отступился.