Царство Проклятых (ЛП) - Манискалко Керри - Страница 69

— Ну? — подсказала я. — Как я выгляжу?

Взгляд Гнева потемнел, превратившись в тень греховного обещания.

— Я подозреваю, что ты знаешь.

— Тогда побалуй меня.

— Воплощенная беда.

— Великая похвала исходит от одного из Мальваги. — Я оглядела пустое фойе.

Между нами повисла тишина, которая не помогла успокоить мои растущие нервы. Чем больше я старалась не зацикливаться на своих теориях, тем больше они преследовали меня. — Где Фауна и Анир?

— К настоящему времени они уже почти у Чревоугодия.

— Кто еще присоединится к нам?

— Никто. — Он протянул мне руку. Мне было интересно, знал ли он, что он тоже

выглядит как проблема. И искушение. Но если бы Гордыня был человеком из моего видения, Гнев также мог бы выглядеть как приятное воспоминание до того, как закончится ночь. Что-то сжалось у меня в груди при этой мысли.

— Этим вечером мы воспользуемся моей каретой. Считается невежливым

приходить на Праздник с помощью магии перемещения.

Я приняла его руку, и мы вышли из нависающих двойных дверей.

Снаружи ждал наш транспорт, кусочки снега прилипли к крыше, как сахарная пудра. Карета Гнева была темнее ночи, с золотыми вкраплениями в лакированной отделке. Не было ожидавших возниц, только лошади.

— Ты будешь править экипажем?

— Нет. Моя сила будет направлять ее.

— Магия перемещения грубость, но управлять экипажем с помощью магии — нет? -

Я покачала головой. — Я могу прожить тысячу лет и никогда не пойму этих нелепых правил демонов.

Четыре эбеновых коня нюхали воздух, их красные глаза были единственным признаком того, что они не совсем такие же, как лошади в мире смертных. Гнев принялся проверять их уздечки, слегка поцокав, когда одна из адских лошадей укусила его.

Я сделала быстрый вдох. Я была неправа. Их глаза были не единственным, что отличало их от обычных лошадей. Их блестящие металлические зубы указывали на то, что они были скорее хищниками, чем простыми лошадьми. Адский конь снова укусил, более настойчиво.

— Нежнее, Смерть.

— Богиня, дай мне силы. — Я посмотрела на трех других зверей. — Голод, Мор и

Война, я полагаю. — Усмешка Гнева была достаточным подтверждением, когда он оглянулся через плечо.

— Я не могу поверить, что ты назвал их в честь четырех всадников, и все же я не

очень удивлена.

Он подошел к тому месту, где я ждала, затем помог мне подняться в экипаж.

— Возможно, они не просто названы в их честь.

Гнев устроился на плюшевом бархатном сиденье напротив меня, его выражение лица было самодовольным, когда я позволила этой информации впитаться. Быстро постучав по потолку, мы тронулись в путь.

Колеса застучали по камню, но звук и резкие ощущения были приглушены хорошо набитыми сиденьями и плюшевыми многослойными коврами. Я никогда не ездила в таком роскошном экипаже. Я также никогда не ездила в потрепанном. До моей поездки с эмиссаром самым близким к путешествию в экипаже, к которому я когда-либо приблежилась, была коляска, запряженная лошадьми.

Я сдвинула брови. Это не могло быть правильно… После высадки с корабля нам пришлось ехать в экипаже, чтобы навестить подругу бабушки в северной Италии. За исключением того, что я не могла точно вспомнить, как мы туда попали.

Гнев изучал меня.

— Ты выглядишь так, как будто находишься в разгаре досадной загадки.

Я приподняла плечо.

— Я полагаю, что это в основном волнение.

— О части фестиваля, посвященной страху?

— Страх, все это испытание. Встреча с остальными твоими братьями. Танцы.

Некоторое время он молчал. Я сомневалась, что он ожидал такой честности, и не знала, как поступить. Наконец, он подался вперед.

— С тобой не случится ничего плохого. Я этого не допущу

— Возможно, тебе следует беспокоиться о своих братьях.

— Если они настолько глупы, чтобы разжечь твою ярость, они заслуживают того,

чтобы почувствовать ожог.

Я улыбнулась ему.

— И все же ты все еще постоянно бросаешь спички в керосин.

— Гнев и ярость — мои грехи по выбору. Мне нравится твой характер.

После неопределенного количества времени спуска и подъема на несколько горных вершин наш экипаж резко остановился. Гнев выглянул наружу, выражение его лица снова тщательно превратилось в холодную, неумолимую маску.

— Мы на месте. — Он потянулся к ручке, затем остановился. Его мышцы были

напряжены под хорошо сшитым костюмом. Он покачал головой, затем посмотрел на меня. — Если тебе понадобится партнер, я потанцую с тобой.

Прежде чем я успела отреагировать, он распахнул дверь и вышел из экипажа. Его рука появилась из тени, ожидая моей. Я дала себе минуту, чтобы собраться с мыслями. Я не лгала Гневу о причине моих переживаний, но я не высказала всех причин, по которым у меня бешено колотилось сердце. Теперь у меня была бы возможность поговорить с каждым демоническим принцем Ада. И один из них, вполне возможно, организовал убийство моей сестры.

Многое будет либо приобретено, либо потеряно в течение следующих нескольких дней. И, если бы убийца моей сестры был здесь, неизвестно, попытался бы он вырвать и мое сердце из груди тоже.

Если я собираюсь вступить в битву за свою жизнь, то, по крайней мере, на моей стороне есть Гнев.

Его пальцы крепче сжали мои, когда я вышла из экипажа и вошла в Дом Чревоугодия. Он был массивным, хотя и необычным по дизайну. Нечто среднее между открытыми римскими террасами с высокими арочными окнами и средневековыми башнями. Он был встроен в склон крутой горной вершины и выглядел как что-то из готической сказки.

— Приготовься. — Гнев провел меня по небольшому лестничному пролету и

остановился прямо перед парадным входом в замок. — Разврат моего брата не знает границ.

Слова покинули меня, когда мы вошли в Дом Чревоугодия. Принц этого круга не скрывал ни греха, ни пороков своего тезки. Сразу же после входа в роскошное приемное фойе нас встретила самая скандальная сцена, свидетелем которой я когда-либо была.

Стол размером с четыре огромных матраса был на видном месте, заставляя гостей протискиваться вокруг него, если они собирались войти в замок за его пределами. На столе не было ни еды, ни вина. Он был покрыт любовниками. Некоторые были заняты делами, о которых я и не мечтала.

На одном конце лежала обнаженная женщина, широко расставив ноги, в то время как мужчина поливал шоколадным соусом ее грудь, живот и верхнюю часть тела. Он отбросил кувшин в сторону, опустился на колени и начал пировать. Не было никакой романтики, никакого обольщения. Только чистый, животный голод. Не то чтобы женщина, казалось, возражала.

Мое внимание метнулось к противоположному концу стола, где молодой человек лежал, закинув руку за голову, наблюдая, как его партнерша сосала взбитые сливки с его возбуждения, а другой любовник вошел в нее с того места, где она наклонилась. Мое лицо вспыхнуло от эротической сцены.

Прежде чем я узнала, что Гордыня не был моей целью, Гнев упомянул, что его брат приглашал бы любовников в нашу постель. Теперь я поняла, что он имел в виду. Я также с точной ясностью поняла, о чем говорила Фауна, когда спрашивала о том, чтобы взять в рот Гнева.

— Мой брат любит шокировать гостей по их прибытии. — Низкий голос Гнева у

моего уха вызвал дрожь, пробежавшую по моему позвоночнику. — Все его подданные слишком счастливы участвовать в его любимых пороках. Влюбленные здесь хотят, чтобы их видели. Они хотят, чтобы мы злоупотребляли их удовольствиями. Наше внимание питает их так же, как их свидания питают нас. Так не будет во всем Доме.

Рука Гнева на моей спине не оторвала мои ноги с того места, куда я их поставила.

— Заставит ли меня это сделать влияние Чревоугодия? На глазах у всех?

Гнев проследил за моим взглядом, выражение его лица было непроницаемым.

— Нет.

Я незаметно изучила демона рядом со мной. На него совершенно не повлияли все эти обнаженные тела, чавкающие звуки и стоны. Он мог бы смотреть на них, как на мебель, отмечая, что на ней можно сидеть, но она стоит не более чем беглого взгляда. То же самое нельзя было сказать обо мне. Я оторвала свое внимание от того места, где мужчина лизал и сосал с лихорадочной самозабвенностью.