Параллельная жизнь (СИ) - Чернов Сергей - Страница 12

– Нет, не расстались, – уклончивый или двусмысленный ответ никто не примет. Это солдаты, а не университетские преподаватели и даже не студенты. Да это да, а нет это нет, и третьего не дано.

– А как же…

– А вот так. Родители запретили встречаться, а командованию на их запрет наплевать. Сами видели.

– Родители запретили, и ты им не подчинишься? – удивляются друзья.

– Пока я в армии, обязан выполнять приказы командиров, – нашёл он выход, нашёл, – Разве нет?

– А когда служба закончится?

– Тогда видно будет. Но кто мне помешает встречаться с ней по делу? – ЧжуВон подмигивает парням.

Обед заканчивается, все идут на спортплощадку. Сразу после обеда энергичные движения противопоказаны, поэтому четверо парней располагаются прямо на травке. Есть полчаса блаженства, особенно острого в армии, от возможности побездельничать.

ЧжуВон продолжает раздумывать. На прошлом свидании с Агдан, том самом, когда он катал её на своём плече, она мимоходом, двумя-тремя фразами сильно озадачила его. Примерно такой диалог произошёл, когда они проходили мимо турников.

– Сколько раз можешь подтянуться?

– Тридцать-тридцать пять, в полной экипировке, – с достоинством ответил он. Не думал её особо впечатлять, но и на такую реакцию не рассчитывал. Агдан поморщила носик.

– Читала в интернете одно интервью. Русские морские пехотинцы. Когда им такой же вопрос задали, они переглянулись, посмеялись и переспросили: «На какой руке?». Потом выяснилось, что они сами не знают, сколько раз они могут подтянуться на двух руках. Один сказал, что как-то сделал пятьдесят раз. Потом ему просто надоело считать.

ЧжуВон недоверчиво молчал.

– Так что слабовата наша морская пехота против русской. А сколько раз отожмёшься?

– Сотню раз, наверное, смогу. Я тоже устаю считать.

– Хм-м… я легко отожмусь пятьдесят-шестьдесят раз. Если идти на рекорд, то раз восемьдесят. Но я слабая девушка, а ты – сильный мужчина.

А-д-ж-ж-ж! Чусан-пурида! Пощебетала, похихикала и скрылась за горизонтом. А ему теперь что делать? Пришлось резко ужесточить тренировки. Он теперь подтягивается только с отягощениями, с грузом до двадцати килограмм удаётся сделать десять раз. Отжимается тоже с отягощениями. Если нет возможности, то с прыжками. Надо подскочить на руках, успеть хлопнуть в ладоши и опуститься на руки, а не на морду.

Друзья попытались продолжить разговор об Агдан, но им быстро надоели односложные ответы ЧжуВона. Они отстают от него, расширяя тему на женщин вообще. А ЧжуВон задумывается.

Куда делась та нескладная, отчаянно забавная наивная школьница? Своенравный и временами взрывной характер просматривался и тогда. Чего только стоит та драка с пьяными мужчинами в летнем кафе. Он ведь даже вмешаться не успел, девчонка всех разогнала.

Неожиданно до него доходит. Только сейчас осознаёт, чем она его так привлекает. Не потому, что айдол и не потому, что красива. Мало ли красивых вокруг, а он так вообще во Франции четыре года жил. Больше всего интригует её независимость. По виду, по крайней мере раньше, обычная кореянка. Но ведёт себя абсолютно по-европейски. И не как обычная европейка. Внешняя простота её манер больше похожа на поведение современных аристократок. Видывал он и таких.

А ещё ему пришлось давить внезапные и смутно знакомые ощущения, неожиданно вспыхнувшие внутри. Он справляется. С трудом, но справляется. И от чувства блаженного томления остаётся осадок сожаления. И не вспоминать! Не вспоминать, как он нёс её на плече. И какой невесомой она ему показалась на его руках. И что интересно, ничего такого не испытывал, пока нёс её. Нёс и посмеивался. И вдруг ночью накрывает та самая картинка. Очаровательная девушка, безмятежно разместившись бёдрами в кольце его шеи, плеча и руки, беззаботно побалтывает ножкой, о чём-то говорит и непрерывно хихикает… тепло её тела достаёт до сердца…

Б-р-р-р! ЧжуВон встряхивается и прогоняет морок. Вот всегда они так! Вроде ничего такого не делают, но вдруг замечаешь, что тебя уже тащит в ловушку, и вот-вот намертво застрянешь, как оса в чашке со сладким и густым сиропом…

– Опасные они существа, эти женщины, – неожиданно в унисон с его мыслями говорит ХонГи, крепкий парень его призыва.

«О, как ты прав», – мысленно соглашается ЧжуВон, а вслух только вздыхает. Смотрит на часы и командует.

– Всем на турник, брусья и лестницы!

– А ты?

– А я новобранцами займусь, – да, навесили ему отделение салаг. Сейчас он найдёт самого лёгкого и попробует с ним на плечах подтянуться. Ему тоже надо наращивать физическую мощь. Хотя только что призвавшиеся и так смотрят на него, как на полубога.

9 октября, дом мамы ЮнМи

6 часов вечера.

– Мам! Мам, ну, где ты там?!

Я в своей любимой позиции, валяюсь около дивана, Мульча на мне. Не хватает мамы, которая смотрит дораму. И СунОк, чтобы полаяться. Что-то она задерживается, но сегодня мне это на руку. Нет настроения с ней цапаться. Ни на что нет настроения. Полнейший упадок сил на фоне «этих дней». Могу только капризничать и недовольничать.

– Чего ты кричишь Юна? – в комнату входит мама, несёт мне чашку душистого чая. Мы поужинали вдвоём… нет, втроём, всё время забываю Мульчу посчитать. Мама посматривает с беспокойством, ем без аппетита. По её мнению человек без аппетита смертельно болен. Я догадываюсь, как её успокоить. Достаю баночку пива и дело пошло веселее. Мама сменила обеспокоенность на лёгкое осуждение. А моё раздражение гасится пивом и тем фактом, что мама всё-таки помалкивает. Молодец, чувствует, когда меня лучше не трогать.

Вспоминаю, что мы успели провернуть за прошедшие дни, и настроение поднимается на пару десятых деления. Принимаю плывущую ко мне дымящуюся чашку из маминых рук и, вдыхая ароматный пар, прокручиваю в голове самые важные моменты.

28 сентября, административный суд Сеула.

Я с юристом агентства, длинным доходягой судебным чиновником оформляем мировое соглашение. Агентство обязуется отменить решение о штрафе, я отказываюсь от претензий в адрес агентства. Мир, дружба, жвачка в форме сухого канцелярского языка.

ЮСон все эти дни бегает возбуждённый. Радостно возбуждённый, что разок проявилось в похлопывании одной из коронок по попке. ДжиХён не повезло, хотя глупый пацак, ручаюсь, считает наоборот. ДжиХён посмотрела на директора с удивлением, а я с мрачным предостережением. Тот сделал вид, что ничего не понял. Будем дальше наблюдать за его поведением. Хотя горбатого могила исправит.

Тот же день, около пяти часов вечера.

Выхожу из кабинета директора, опять ни жив, ни мёртв. Целый час собачился. Вернее, торговался. Началось с моего заявления:

– Господин директор, требую своего официального назначения продюсером японского турне!

– Очень легко и просто! – мгновенно соглашается директор, – Сегодня же напишу приказ.

– Замечательно. И какая моя доля?

Мгновенно всю радость и счастье смыло с лица директора. И так противный, да когда недовольный, смотреть на него невозможно. И держать рядом молочные продукты противопоказано. Скиснет всё моментально.

Поразительны всё-таки эти корейские бизнесмены. Предлагаешь им поработать – в ответ излучают довольство, а то и взрыв энтузиазма. Спрашиваешь про оплату, – я же работать буду, – делают удивлённое и несчастное лицо. Бросаю в несчастное и удивлённое лицо первый камень:

– Пять процентов от доходов турне меня устроит.

Дрался ЮСон за каждую копейку, то бишь, десятую долю процента, аки лев. Хотя скорее, как… вот интересно, почему нет слова «гиена» в мужском роде? В таких случаях говорят «самец гиены», что подходит к нему идеально, но звучит неудачно. Слово «самец» мне кажется для него слишком комплиментарным.

Я тоже превзошёл себя. В смысле красноречия и убедительности. Огромным достижением можно считать, что он вообще согласился на оплату продюсерства.

Договорились. Сошлись на полутора процентах. Мало, но сил уже не было. ЮСон вышел вслед за мной и подозрительно косится на меня. Из-за непонятной фразы.