От кутюр (СИ) - "Uma" - Страница 27

— Зря, — Анна встала, игриво качнулась и погрозила пальцем, — Шарль совсем не такой, каким ты его представляешь…

— Конечно, с тобой он не такой, — Паркер поддержал игривый тон. — Тебя он хочет обаять, накормить своей философией превосходства и затащить в кровать…

Шутя так, они вышли из кафе. Энтони вызвался проводить Анну до дома Шарля, но в гости идти так и не собрался. Они расстались в парадной. Оглянувшись на прощание, Анна махнула рукой и сказала:

— Увидимся еще! Я скоро вернусь в Лондон….

— Вряд ли, — Энтони обречено отмахнулся, — я не вожу дружбы с аристократией…

Шарля Анна застала у окна, крепко вцепившись в спинку стула, он нетвердо стоял на ногах и, отдернув штору, смотрел в даль. Боясь напугать его, она застыла в проеме двери, не зная, как лучше обнаружить свое присутствие.

Шарль сам спокойно обернулся:

— Не нравится мне этот ваш Паркер, — сказал он просто, — хотя, раз вы с ним общаетесь, значит, есть в нем нечто. А, по-моему, баламут. Я ознакомился с его работами. Обычные для нашего времени разоблачения ради разоблачения, без цели и смысла…

Анна подошла к нему. Задумчиво помолчала. Шарль, наверное, подумал, что ее задела оценка, выставленная им Паркеру:

— Я кажусь вам злым занудой…?

— Нет, — Анна улыбнулась, — конечно, нет…

— Он был вашим любовником? — спросил Шарль неожиданно резко.

— Нет, — продолжала улыбаться Анна, — я не такая распущенная, как вы, возможно, считаете…

Шарль смотрел на нее пытающим взглядом, положил ладонь ей на плечо и заставил ее повернуться к нему:

— Я так не считал и не считаю! Просто подумал ни о том. Простите.

— Ни могу не заметить, что, то, о чем вы подумали, внушает мне надежду на ваше скорое выздоровление, — Анна мягко погладила его по щеке и, слегка подавшись к нему и встав на цыпочки, поцеловала его в досадливо сжатые губы. Потом добавила, — Как я рада! Выздоравливайте, пожалуйста, Шарль. Вы мне нужны…

— Зачем? — спросил Арли.

— Вы хорошо влияете на меня, — ответила Анна, подумав немного. И решила не говорить, что сожалеет о его нездоровье в совершенно определенном смысле. — Да, именно так…

Шарль взял Аннину руку и приложился к ней губами, как делал много раз.

19. Ужин на пятерых

На первое судебное заседание по делу Джулии Фарнезе приехал лично. Сначала, впрочем, встретился с Анной в квартире Шарля. Окинув жену придирчивым взглядом, он заметил перемены в ее образе и поведении. Перед ним стояла вышколенная одиночеством и ожиданием женщина. Без лишних жестов и слов. Услышав, как она продвинулась в итальянском языке, он признался:

— Дорогая, ты меня приятно удивила…

И все-таки он был зол на нее тихой злостью, из-за того, что она не сообщила о болезни Шарля. Анна промолчала, как обычно, когда он был недоволен. Тогда он направился прямиком в спальню Шарля. В черном костюме, прямой и внушительный как скала. Войдя в комнату, он твердо захлопнул дверь перед носом Анны. Дал понять: он не хочет, чтобы она шла за ним.

Скрывшись на кухне, Анна стала ждать, присев за стол. Почувствовала, как внутри нее все еще горит безумная обида на него, доводящая до головокружения… и тошноты.

Из спальни донесся голос Паоло, искаженный сарказмом:

— Хорошо устроился, мой друг! Кофе в постель тебе приносит германская графиня, а ты лежишь тут и геройствуешь. Немедленно оправлю тебя в госпиталь и прослежу за твоим лечением. Об Анне забудь, не увидишь ее, пока не встанешь на ноги…

Выйдя, он заглянул в кухню. Подойдя к Анне, положил ей руку на плечо и сказал:

— Собирайся. Как только я все улажу, отправимся в Лондон, оттуда, в Торре- Аннунциату…

— Я так не могу, — Анна медленно встала, выпрямилась и, устало вздохнув, обошла его. Остановилась у окна. — Не могу бросить Шарля. Не могу потакать твоим капризам. Сегодня ты меня зовешь с собой, завтра отправишь куда подальше. Я не игрушка…

Приступ тошноты толкнул ее к раковине. Склонившись, Анна долго избавлялась от рвоты. Потом умылась, промыла рот, и не спеша, вытерлась полотенцем.

— Что с тобой? — настороженно спросил Фарнезе.

— Не знаю, давление, может быть… — ответила Анна. — Еще я терпеть не могу Леонору! Не сталкивай меня с ней, не доводи до беды…

— Собирайся, я сказал! — Фарнезе начал выходить из себя, — нас ждут! Третий раз я не буду повторять, вытащу тебя отсюда насильно…

Уже на следующий день Анна под руку с Фарнезе входила в здание лондонского суда. Их сопровождали несколько журналистов; щелкали вспышки фотокамер, задавались вопросы.

Чувствуя себя не совсем здоровой, Анна держалась тихо, равнодушно позволяла мужу подшучивать над собой. Он был в ударе, говорил, что впервые за всю его жизнь у него появилось некое подобие семьи, и подобие это концентрируется в Анне:

— Посмотрите на нее, и вы увидите, что никакая Карла Брона с ней не сравнится! — говорил он пылко. — Нашли о ком писать, о стареющей модели и второсортной певице. Анна достойна внимания не меньше, еще бы не строила из себя золушку. О деле моей дочурки я знаю мало, сейчас пойду разбираться, если виновата, пусть судят!

Он поддевал ее с самого утра. Хотел вызвать на эмоции; отчего-то припомнил ей Кевина:

— Ты видишься с тем волосатиком с подиума? — спросил небрежно. Анна не успела открыть рот, как он уже ответил за нее. — Наверняка, видишься! Не понимаю, как не противно с ним спать, он похож на шлюху…

— Совершенно не противно, — ответила Анна спокойно, — я видела его недавно…

— Это он храбро защищал тебя от антифа? — насторожился Фарнезе.

Анна тоже насторожилась, но виду не подала, продолжала лениво лежать в постели:

— Меня защищал случайный, шедший в гости к соседям, человек, — равнодушно соврала Анна, — я даже имени его не знаю…

— Хм. Странно, я до меня дошло, что это был приятель Тони, — тоже равнодушно прервал ее Паоло.

Анна не удивилась осведомленности мужа, она же знала про Леонору, почему он не мог знать о Крисе? Более того, Леонора спала в соседней комнате. Анна терпела это с адской стойкостью, сама восхищалась своей выдержкой.

— Мне все равно что ты думаешь об этом. Спасибо, что не стал врать, как будто бы веришь мне — сказала она. И, встав, пошла готовить завтрак.

Все утро прошло в каком-то липком мутном ожидании. Даже Леонора, вышедшая к завтраку, вела себя прилично, как гостья, ожидая чего-то кардинального. Анна чувствовала себя пустой и вялой…

Оживилась она лишь тогда, когда в коридоре, отбившись от репортеров, Фарнезе оставил ее на попечение Антонио и Криса, а сам пошел улаживать какие-то дела с адвокатом Джулии.

— Парни, развлеките даму светскими разговорами, — бросил он небрежно.

Крис скромно улыбнулся. Антонио насторожился. Анна косо посмотрела на Криса и, сложив руки на груди, прислонилась к стене, оставшись стоять между ними.

Светского разговора не получилось по вине Антонио, он нервничал, крутился, смотрел на Анну, как на врага. Крис попытался рассказать Анне, почему и как он тут оказался.

Антонио выпалил все за него:

— Он хочет просить благословение у Фарнезе на погромы в Копенгагене! Твои бойцы слишком любят громить и сжигать, потому что ты не научил их любить благородную идеологию!

— Тони, проблема в том, что мои бойцы слишком молоды и горячи, им нужен сиюминутный результат, — заговорил Крис негромко, озираясь по сторонам. — Мы не можем их этого лишать. Иначе получится мертвая идеология! — Он обратился к Анне, — я хочу, чтобы твой муж поддержал нас. Помоги мне.

— Вы оба сошли с ума, — зашептала Анна, — не верю, что стою и слушаю вас…

Крис отошел в сторону, видимо, обиженный Анниным равнодушием. Большой и красивый. Таких парней, как он, трудно было удержать в рамках среднестатистического поведения. И если бы он не тренировал своих «бойцов», то увлекался бы, наверное, девушками, алкоголем и спортом на грани экстрима.

Колеблясь, Анна подошла к нему, посмотрела в его голубые прозрачные глаза. Увидела в них непреодолимую отвагу.