Любовь без сахара (СИ) - "Uma" - Страница 28

— Животные верное средство от депрессии, посмотрят в глаза и сразу жить хочется, — повторяла она, вручая мне поводки. Псины кружили под ногами и задирали холеные мордочки, предвкушая долгую прогулку. — Доверяю тебе деточек. Иди, иди. Я дам кое-какие распоряжения Наоми и присоединюсь к вам…

На мой вопрос, когда я смогу выйти из заточения в пригородном замке на пятиметровым забором, Янина отвечала уклончиво: «потерпи, дорогуша, страсти улягутся рано или поздно…». О каких именно страстях она говорила, я не понимала, и желая понять, не слышала ничего внятного, кроме давления на мои материнские чувства:

— Думай о ребенке. Вот родишь, тогда займемся другими делами. Поверь мне, женская зависть не знает жалости. Нет, не зависть, мания величия, что ли… Смотришь же шоу, где показывают светских самодурок, которые опускают прислугу и хвалятся этим в интернете? Много раз поднимала эту тему в кругу друзей, добиваюсь, чтобы этих стерв не пускали в приличные дома…

В моих глазах Янина видела недоумение: «я же не прислуга!», качала головой в знак того, что она устала разжевывать мне слова до состояния манной каши:

— Да, ты не прислуга, ты еще хуже, увела крутого мужика у крутой бабы! Умудрилась привязать его к себе. У тебя есть то, чего у нее нет. Для таких, как Белова, ты хуже собаки, пристрелить тебя она уже пыталась. Зная повадки девушек типа Кати, я жду очередного удара…

— Мне теперь всю жизнь ее бояться? Мне легче встретиться с ней лицом к лицу и попытаться погасить ее пыл, — сказала я, понимая, что Янина права в самом главном: у меня есть то, чего не имеет Катя, — любимый мужчина, беременность и перспектива счастливой семейной жизни.

— Всю не всю. Пока ты уязвима, ждешь ребенка, не замужем, надо поостеречься, — вздохнула она устало. — Потом можешь делать с ней, что хочешь, если она не успеет сделать с тобой то, чего хочет она….

Связи с внешним миром у меня не было с тех пор, как Янина выкинула мою сумку. Для всех я пропала без вести, сбежала в неизвестном направлении. По телеку шли целые циклы ток-шоу, посвященных обсуждению моего исчезновения: «Где сейчас беременная любовница Кирилла Светозарова?» Гости устраивали словесные баталии, выдвигали версии, искали причины и виноватых. Галахов связывался по скайпу с тетей Жанной, та запросто смогла затмить собой ярких персонажей: «Мы ждем Алену. Мы ее любим, нам все равно, чья она любовница, понимаете? — парировала она участникам шоу, с пеной у рта доказывающим, что я сама виновата во всех злоключениях. — Нету такого закона, любить равных по социальному положению. Все эти разговоры «сама виновата, не надо было соваться к богачам» бред собачий!»

— Кирилл знает, где я? — спросила я Янину, когда она в очередной раз приехала навестить меня. Мы прогуливались по аллее в сопровождении ее собачек. Южный ветер играл моими волосами, дышал в слегка располневшее лицо, обещая раннюю весну. — Прошу тебя, дай мне позвонить ему…

— Его нет в стране. Он серьезно болен, рак легких, как у его деда, — осторожно выговорила женщина. — Пожалуйста, не волнуйся, лучшее, что ты можешь для него сделать, это родить здорового сына. О его здоровье хлопочут первоклассные онкологи.

— Отправь меня к нему, Янина! От кого мне прятаться, кому я нужна с этим пузом? У меня же никого нет, кроме Кирюши… и Витьки, моего братика. — Услышав о болезни Кирилла, я присела на скамейку и тихо заплакала. Слезы катились из моих глаз сами собой, быстро и часто. — А если он умрет, и мы не увидимся больше? Неужели тебе не жаль меня?

Янина стояла надо мной строгой надзирательницей, поджав губы, смотрела на мое обращенное к ней лицо, забыв о своим игривых питомцах.

— Кирюша? — усмехнулась она вопросительно. — Ты ребенка так зовешь?

Я закивала и рассказала с улыбкой сквозь слезы:

— Ему идет! Знаешь, он все чувствует, ему тоже тревожно, я знаю, порой сильно толкается, а иногда целыми днями не двигается. Янина, сделай что-нибудь…

— Делаю все, что могу. Завтра привезу врача, — ответила моя тюремщица. Из кармана изящной замшевой куртки она достала айфон и, сделав вызов, протянула аппарат мне. — Держи! Возможно на твое счастье он окажется не на химии…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гудки прервало неровное дыхание и тяжелая усмешка: «Да, Янка, слушаю…». Я, вскочив со скамейки, пошла прочь от Янины, вглубь сада, говоря:

— Это Алена! Кирилл, как ты себя чувствуешь! — По ту сторону воцарилось молчание, и я не знала, было ли это удивление или не желание со мной разговаривать. — Скажи хоть слово! Я виновата, не должна была обижаться и сбегать тогда! Прости! Ну пошли меня куда подальше! Кирилл!

«Ты…? Все нормально? — заговорил он с явным радостным удивлением. — Извини, меня быстро скрутило. Одним днем. Ничто не предвещало…! Я думал, ты с врачом улетела…»

— Нет, нет, нет! Не верь никому, кто скажет тебе, что я улетела, бросила, забыла! Я хочу к тебе, прикажи Янине отпустить меня! — закричала я к трубку. — Умоляю, разреши мне приехать! Обещаю, я не буду мешать…

«Слушайся Янину во всем, — сказал он сухо, — будь хорошей девочкой. Вернусь, поговорим, не вернусь, Янина в курсе моей последней воли…»

У меня подкосились ноги, я бухнулась задницей на каменную тропинку, рыдая в голос. Мое лицо смяли горе и горечь. Сердце болезненно горело. Подбежавшие Янина и Наоми с трудом подняли меня, отняли телефон, подцепили под руки и, мешковатую, зареванную, повели в дом.

Дом отдельная песня. Жить в таких домах мечтает половина населения земного шара, а живут избранные. Снаружи панельная громада, отделанная белым и серым камнем, вход с колоннами и широкой светлой лестницей, окна в белых оправах. Покатая крыша с каминными трубами. На двух этажах застекленные балконы, в них оранжереи с вечно цветущими растениями, стоило одному увянуть, цвести начинало другое, словно по чьему-то приказу. В комнатах современный комфорт, смешанный с классикой.

За окнами река и сосны, никаких транквилизаторов не нужно, — смотри в окно и наслаждайся. Библиотека с тысячью книг и выходом на лоджию, мое любимое место в доме, спасающее от скуки и одиночества. За два месяца я «проглотила» не меньше полусотни книг о любви, природе, рыбалке и бизнесе. Последняя тема увлекала меня особенно.

— Успокойся, Алена, слезами ты ему не поможешь. Считаешь, ему приятно было слышать твое рыдание? — уговаривала меня Янина. Наоми пыталась влить мне в рот теплую волу, приправленную валерьянкой. — Думай о ребенке! Давай, пей, вот… — им удалось сунуть мне в зубы стакан. — Ты же сильная девочка, раз завоевала Кирилла. Зачем я тебе рассказала?

Я успокоилась, почувствовав внутри себя частые толчки ребенка, и, всхлипывая, пила небольшими глотками воду из стакана. Теперь хотя бы было понятно, почему Кирилл не искал меня, почему молчал. Кто-то уже напел ему о моем нереальном полете с Артемом. Сама виновата, все время держалась рядом, а тут вдруг решила упорхнуть, заявить о себе, и попала в ловушку.

— Почему ты мне помогаешь? — спросила я Янину, проводив взглядом Наоми. Теперь все попадали под подозрение в заговоре против меня и моего ребенка. — Какая у тебя выгода?

— Нет у меня никакой выгоды! — женщина, выстукивая каблуками по паркету строгий такт, отошла к окну. — Мне элементарно жаль тебя, Алена. Да и Кирилл заслуживает немного счастья. Еще, конечно, я хочу, чтобы состояние Светозаровых не ушло на сторону, в какую-нибудь полит. партию или на финансирование очередной цветной революции. Братья не дружат всю жизнь…Тупое соперничество, подставы, игра друг против друга. Мы в игре, Алена, и обязаны ее прекратить! Сиди тихо и жди…беды или счастливой развязки…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

23. Похищение

Июнь. Мое заточение по всем срокам должно было скоро закончиться. По расчетам гинеколога, опекающего меня по приказу Янины, до родов оставалась максимум неделя. Рожать меня повезут в город, приставят охрану, надежные врачи сделают все, чтобы Кирилл Светозаров-младший появился на свет в самых комфортных и безопасных условиях, — обещала Янина, и прибавила, словно дразнила десертом: