Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Если движется небо (СИ) - Духовникова Евгения - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Если движется небо

Евгения Духовникова

Вместо эпиграфа

Если движется небо, то это уж наверняка.

Только небо знает, что оно имеет в виду.

И я иду туда, куда летят облака,

А облака летят туда, куда я иду.

Вокруг меня повсюду беспредельная даль,

Её существованье – это вечный покой.

Одинокое сердце – всё, что есть у меня.

Одинокое сердце, раненое меткой стрелой.

Я ищу огня горячего, как расплавленный Юг,

Я ищу огня, ясного, как солнечный свет,

Зажжённого движением уверенных рук,

Превосходящего по силе любой интеллект.

Только птицы возвращаются лишь с приходом весны,

А короткое лето сменяется круженьем снегов.

Может, это жизнь, о которой я столько мечтал.

Может, это жизнь, а может, только игры в любовь...

Amagio

Пролог

Правду говорят: не искушай судьбу – разбудишь лихо.

Если всё слишком хорошо и даже лучше, самым правильным будет не болтать об этом на каждом углу. А в идеале вообще не озвучивать подобные мысли вслух – мало ли как воспримет капризное и своенравное мироздание твои восторженные разглагольствования об "абсолютном счастье". А ну как Вселенная прогневится на своих чересчур заносчивых и самонадеянных детей и решит лишний раз напомнить глупеньким людишкам, что от них, по большому счёту, почти ничего не зависит?

Скутер был любительский, непрофессиональный – мощности гравитационной подушки едва хватало, чтобы подняться над поверхностью земли всего на пару метров – и только. Впрочем, Майклу и этого было более чем достаточно – кроме как до школы и обратно, он мало куда летал.

Небо сияло ослепительной васильковой лазурью: такой пронзительно искренней и чистой, какая бывает только в особые дни. Подставляя лицо воздушному потоку, Майк широко улыбался небу, ветру и солнцу. У него было превосходное настроение: он только что получил результаты экзаменационных тестов, сертификат о зачислении и статус действительного студента Астории – одной из самых солидных и уважаемых высших школ планеты, готовящей космических пилотов. А ещё он чувствовал, что сегодня действительно особенный день.

Сам того не зная, Майк был чертовски близок к истине. Сегодняшний день в самом деле был особенным – хотя бы потому, что для этой планеты он был последним. Но ни спешащий домой подросток, ни кто-либо другой из жителей Альбедо не подозревал, что жить им осталось чуть больше четверти часа.

У самой ограды коттеджного посёлка Майк ударил по тормозам: силовое поле лучше проходить на низкой скорости, иначе сработает защита и тебя может ощутимо ударить током. Не смертельно, конечно, но приятного мало.

– Мам, пап, я дома! – крикнул паренёк, бросая скутер на газон и взбегая на крыльцо. – Ни за что не поверите, что случилось! Я прошёл отборочный тур! И меня зачислили на подготовительный курс "Астории"! Лучшей астрошколы в мире!

Ему никто не ответил, но мальчугана это не смутило. Видимо, отец отлучился по делам, а мать – на втором этаже, укладывает крошку Мари, и не слышала, как он вошёл.

Бросив рюкзак на пол, Майк пересёк небольшую прихожую.

– Ма-ам! – ещё раз крикнул он. – Я вернулся!

Звук его голоса, обычно звонким эхом отражающийся от стен и высокого потолка, увяз в плотной, тягучей, будто резиновой тишине. Совершенно неестественной тишине.

Что-то не так.

Но Майк не мог понять, что именно.

В соседней комнате что-то с грохотом упало, и из полуоткрытой двери в прихожую метнулся крупный серый кот, чуть не сбив паренька с ног.

Вскрикнув от неожиданности, Майк присел на корточки и протянул было руку к коту, но зверь, утробно рыча, несколько раз полоснул его лапой с выпущенными когтями, испустил отчаянный вопль и, прижав уши, бросился вон из дома, улепетывая так, словно за ним гналась свора разъярённых гончих псов. Словно удирая от неведомой угрозы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Майк замер как вкопанный. Свежие царапины на руке наливались кровью, но он не замечал этого.

Он узнал в нём своего кота. В первые мгновения он подумал было, что к ним в дом забежал чужой серый кот, но, приглядевшись, понял: это был Рыж, его Рыж.

Вот только серый, а не рыжий.

– Ма-ам! Па-ап! Где вы? – опять крикнул Майк с нарастающей паникой. Он уже не чувствовал – знал, что случилось нечто чудовищное, но суть происходящего всё ещё оставалась для него загадкой.

Не разуваясь, он прошёл в комнату. Пусто. Стараясь дышать глубже, бросился в кухню, затем – в прилегающую к ней гостиную, заглянул в чулан, где стоял бойлер, трансформатор и электротехническое оборудование. От массивных аккумуляторных батарей, занимавших всю стену до самого потолка, обычно исходил негромкий бархатистый гул. Сейчас же здесь царила гробовая тишина.

Усилием воли приказав себе успокоиться и собраться, Майк метнулся на второй этаж, – и, увидев знакомый силуэт, облегчённо перевел дух.

За огромным концертным роялем, в котором безошибочно угадывался настоящий инструмент, а не дешёвая реплика, сидела длинноволосая белокурая женщина. Руки её едва касались клавиш, длинные пальцы были широко расставлены, словно она собиралась взять полный септаккорд.

– Мам, похоже, у нас отключился генератор, – выпалил Майк на одном дыхании. – Батареи молчат. И что такое с Рыжиком? Он убежал от меня как от огня.

В том, что это именно Рыжик, его кот, которого десять лет назад он принёс домой ещё сосунком, которого выкармливал из пипетки, с которым прожил полжизни, Майк не сомневался ни капли.

Правда, Рыж никогда бы не оцарапал его до крови...

Мать ничего ему не ответила. Вообще-то она даже не обернулась. Женщина сидела абсолютно неподвижно, будто пребывая в каком-то странном мистическом оцепенении.

– Мам, почему ты молчишь? Это шутка какая-то?.. А-а, понял, вы с отцом решили меня разыграть и заключили пари, поддамся ли я на розыгрыш, – Майк засмеялся, но в оглушительной тишине его смех прозвучал так неестественно и жутко, что он поспешно захлопнул рот рукой.

– Ну всё, хватит.

Его мать не шевелилась. Помедлив секунду, Майк подошёл поближе, нерешительно положил руку на опущенную крышку рояля.

– Мам, перестань. Ты меня пугаешь.

И тут только он заметил сестру. Мари стояла возле матери, уцепившись за широкие складки пышной юбки. И она тоже была совершенно неподвижна – не моргала, не шевелилась, плечи её не поднимались и не опускались в такт дыханию. Левая рука, слегка согнутая в локте, тянулась к клавишам инструмента – так и застыв на полпути.

Взрослый способен притворяться так долго. Трёхлетний ребенок – нет.

– Сестрёнка... – хрипло пробормотал Майк. Попятился назад, холодея от обуявшего его ужаса. – Что происходит? Да что с вами такое?!

Замороженные. Неподвижные. Словно само время остановилось – Майк машинально покосился на часы, массивные напольные ходики "под старину". И верно, часы стояли.

– Не может быть...

Любому школьнику доподлинно известно: время остановить невозможно. Конечно, время течёт, вернее, ощущается иначе вблизи чёрных дыр и других массивных объектов...

Может быть, планету затягивает в чёрную дыру?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чушь. Никаких чёрных дыр близ Альбедо нет и не было.

Майк шагнул к окну, распахнул его: дорогие композитные рамы поддались с трудом, словно им по меньшей мере полтораста лет. А ведь и рамы, и стеклопакет – новёхонькие, они же их ставили в прошлом году.

За окном всё было как всегда. Знакомый с детства пейзаж ничуть не изменился. Те же черепичные крыши соседних коттеджей, те же газоны и клумбы, те же холмы вдалеке, густо поросшие сочными луговыми травами.