Глаза ведьмы (СИ) - Шолох Юлия - Страница 27

В дверь резко ударили.

Страшно. Но иначе эти две чокнутые ведьма, старушка и собственная мать, выиграют. А Игорь умрёт.

Дашка смотрела только на руки. Перелезла за перила и повисла. Жутко испугалась, когда ноги оказались болтаться в воздухе, почти заставила себя отпустить перила, схватиться за шнур и переместиться вниз. Всего на метр, а там уже перила балкона на третьем этаже. Тут уже почти не высоко. На втором и вовсе казалось, можно просто спрыгнуть, но Дашка знала, что при падении даже с такой высоты некоторые умудряются переломать ноги.

Когда она спрыгнула на землю, коленки дрожали. На руках остались глубокие синие борозды от провода, болеть будут ужасно.

Надо уходить отсюда.

Туда, налево. Дашка нашла глазами дорожку, по которой собиралась бежать и встала на ноги. Машинально поправила сумку.

– Даша?..

Слабый, как дуновения ветра… Она оглянулась на голос инстинктивно, просто не могла не оглянуться. До мозга даже вопрос, можно ли оглядываться, не дошёл. Просто услыхав его голос, Дашка подняла глаза.

И встретилась и ним взглядом. Сашка стоял там, где она недавно, держась за перила и заглядывая вниз. Такой же красивый, как прежде.

– Даша?!

Он словно не верил своим глазам. Потом широко улыбнулся. Дашка думала, что забыла о своей реакции на него, но нет, ничего подобного. По венам мгновенно словно мёд растёкся. Любовь не засыпала, она встрепенулась подобно птице Фениксу, всего за секунду и уже поднимала голову и отряхивалась – огромная и жаркая, как никогда прежде.

Дашка заставила себя отвернуться и пойти по дорожке. Нет, пока не бежать, не всё сразу, но хотя бы ногами перебирать.

– Даша?

В его голосе как будто изумление. Она знала, знала, что не нужно оборачиваться!

Но всё равно обернулась. Ещё раз.

Теперь Сашка походил на ищейку, словно встал в стойку и принюхивался. Он подался вперёд, вцепившись в перила и смотрел иначе, цепко, изучающе. Вся радость испарилась, его тяжёлый взгляд словно дыру в груди бурил.

Потом его словно озарило.

Дашка ещё успела увидеть, как расширяются его глаза и как напрягаются плечи, а потом на балкон вышел ещё один Служитель и большего она себе позволить не могла – Дашка развернулась и побежала.

Каким-то образом получалось думать о нескольких вещах одновременно.

Нужно убираться из города. Попутку брать нельзя, Служители по-любому передвигаются на машинах и доберутся до выездов из города раньше. А потом станут отслеживать Дашку. Учитывая, что неизвестно, как Служители вычисляют ведьм, большая вероятность, что её вычислят, ведь они знают, кого ищут.

Денег, чтобы взять машину отсюда, нет. Да и такси могут быть под их присмотром.

А выбираться нужно срочно. В городе идти некуда, да и в животе… этот камень в животе словно оживал, он шевелился и переворачивался. Дашка вспомнила фильм про Чужого. Ей показалось, что скоро это зелье оживёт и вылезет из неё, прогрызая плоть зубами, как монстр в фильме.

Но это мелочи. А теперь к главному.

Сашка был там. Он искал ведьму.

На секунду Дашка словно умерла, когда поняла, что ещё не даёт о себе забыть. Что ещё долго не даст о себе забыть, а возможно, никогда.

В совпадение Дашка не верила, значит… Мама и старая ведьма… Они не просто вызвали Служителей. Они вызвали Его.

Мерзкое ощущение. Будто тебя не просто предали, а предали дважды.

Но на жалость времени нет, пожалеем себя после, если выберемся из передряги.

Надо бежать.

Как долго она продержится? Дашка не тешила себя напрасной надеждой. Совсем мало. Что бы за зелье ей не дали, оно должно запустить в организме какой-то крайне непростой процесс, даже без стимуляции. А организм такого не выдержит.

И что же делать?

План сложился, будто кто-то подсказал. Может, та живая штука внутри?

Дашка поморщилась и стала искать. Свернула на улицу, где поменьше народа и стала высматривать жертву. Жертва вскоре нашлась – совсем юный парнишка. Парня не тронут, даже проверять не станут, ведь понятно, ведьмой ему не быть.

Дашка выманила у него телефон и позвонила Раисе. Телефон пришлось выбросить, ведь в памяти сохранился номер. Жаль, но ничего не поделаешь.

Потом Дашка добралась до автовокзала, купила билет и села в автобус.

Служители не станут проверять автобусы, потому что… ну как они объяснят, что делают? Можно остановить частника и вытащить из его машины девушку раньше, чем водитель что-то предпримет, если вообще станет рыпаться. Но в автобусах видеокамеры, народу много… Непросто кого-то похитить.

На всякий случай Дашка выплеснула последнюю сладу. Та штука, что сидела внутри, не мешала, однако пульсировала, каждый раз словно увеличиваясь. Эта пульсация теперь становилась болезненной.

Дашка выехала из города с уже мутной головой. Перед глазами вставал туман: серый, комковатый, с горьким запахом. Та штука, которая внутри, разрасталась.

В какой-то момент в голове щёлкнуло, и Даша кое-что поняла.

Сашка не знал, что она ведьма. Тот разговор у метро был не о ней. Не о ней, а о другой несчастной, которая, скорее всего, уже не ведьма. А может, её больше нет на белом свете.

Сашка не знал, что она ведьма до тех самых пор, пока не увидел её с балкона. Он настолько не знал, что не сразу понял, что именно за Дашкой они гнались. Вот насколько он не знал!

Дашка вспомнила его лицо. Никогда она не видела его таким прежде – словно человека, который приготовился к драке не на жизнь, а на смерть. Словно палача, который держит в руках топор, занося над головой того, кого ненавидит.

Того Сашки, которого она знала, больше не было.

Глава восьмая

Вокруг был лес. Родной, безопасный лес. Дашка вздохнула полной грудью. Земляной аромат, птички щебечут, спокойно, будто ничего непоправимого не случилось. Так, ерунда. Холодно только. И ещё все бока отлежала. С чего бы ей спать на голой земле?

Подождите-ка!

Дашка резко села. Тело отозвалось дикой болью, будто её избили.

Она лежала в траве неподалёку от того места, куда они ездили в ночь солнцестояния. Не в самом кругу, а где оставляли фургон. Кстати, вот и он.

Дашка встала на ноги, для верности расставив их на ширину плеч. Посмотрела вниз. Под ногами словно выжженный круг. Пошла к машине. Во рту было сухо, словно она не пила целую вечность.

В фургоне сидя спала Раиса, её голова опиралась на дверцу, волосы разметались и закрыли лицо. У Раисы на коленях спала Катя.

Дашка тихонько постучала в стекло. Обе мгновенно проснулись, Катя словно ужаленная вскочила, тараща заспанные глаза, Раиса сразу вскинула руку, будто собиралась колдовать. Потом все трое уставились друг на друга, словно не узнавали и долго моргали, не издавая ни звука.

Вначале хотелось что-то сказать, но Дашка неожиданно для самой себя шмыгнула носом. И разрыдалась.

Грохнула дверца, Раиса вышла, обняла Дашку и прижала к себе, покачивая из стороны в сторону. Катя стояла рядом, хмуро и сонно хлопая ресницами.

– Спасибо, спасибо, что не бросили. – Всхлипывала Дашка, цепляясь за тощие плечи живого человека. Ей не хватало объятий и прикосновений с кем-то родным.

– Ну что ты, – неуклюже утешала Раиса. – Как бы мы тебя бросили. Ты мне как дочь уже.

Дашка вспомнила, что вытворила с ней родная мать и зарыдала ещё горше. Родная мать подставила, отдала Служителям, а неродная спасла. Кто знает, что случилось бы с Дашкой, оставь её Галина в автобусе без сознания. Выкинули бы на вокзале, скорее всего, на улицу, обобрали до нитки да оставили.

– Нет, спасибо, – упрямилась Дашка.

Больше Раиса не спорила, просто ждала, пока слёзы закончатся.

Только выплакавшись, Дашка успокоилась и полезла в машину. Сидячих мест в фургоне всего два, так что ей пришлось тесниться с Катей, но обе были худыми и без труда смогли влезть на одно сиденье.

Дома всё было таким обычным, привычным, будто Дашка и не уезжала. На кухне пахло ванилью и мятой, ветерок из приоткрытой форточки колыхал занавески, даже муха жужжала как старая знакомая.