Месть живет три года (СИ) - "Tiasside" - Страница 40

— Мужчина, 27 лет, ростом приблизительно 1,88-1,89 сантиметров, крепкого телосложения, густые черные волосы, серые глаза, высокие скулы, на лице имеется легкая небритость и ямочки. Что-нибудь еще, детектив?

— Нет, отличное описание для фоторобота. Вот только мы все знаем, как он выглядит, а я спрашиваю о другом. Я чувствую себя немного неловко от того, что сейчас вы обе настроены против него, в то время, как я считал, что между тобой и Калебсом есть что-то. Он мне показался вполне хорошим человеком…

— Да, вполне хороший, страдающий по бывшей и слепо верящий в ложь, ни во что не ставящий меня, человек. — вырвалось у Микаэлы с особой злостью и отвращением в голосе.

— Вот оно что… Эта тема с бывшими — ваша любимая, да? Любите, вы, женщины, копаться в прошлом и поднимать тему старых отношений.

— Не такие они уж и старые, если мужчина до сих пор употребляет слово «любимая» по отношению к не просто бывшей, а уже умершей бывшей девушке.

— Это же просто слово, Микаэла. Разве не вы сами требуете от мужчин поступков, не веря словам, и считая их пустым звуком. Почему сейчас слова перевесили поступки?

— Детекти-и-ив… — недовольно протянула Оливия, встревая в разговор. — Это что сейчас, мужская солидарность пошла в ход?

— Это сторонняя наблюдательность. — улыбнулся Коллинз. — Может я и не знаком с ним лично, но считаю, что если мужчина поздно вечером летит на помощь к пьяной девушке в клуб, чтобы с ней ничего не случилось и берет ответственность на себя, заботясь о ней, пока та не придет в себя — то это несомненно поступок с большой буквы П, и явно значит намного больше, чем его обращения по отношению к бывшей, которой тем более уже нет в живых.

— Но он все еще ни во что не ставит меня и мои слова. Тогда, он предпочел моим словам бредни этой больной, поверив, что это я пыталась навредить ей.

— Ты рассказала ему, что именно произошло?

— Он не дал мне этого сделать, черт… Он не стал слушать меня… — тяжело дыша от злости и обиды, произнесла Микаэла.

— Попробуй поставить себя на его место, Микаэла. И ты, Оливия, тоже. Представь, ты вбегаешь в комнату и видишь перед собой молодую, полную сил, девушку, и женщину преклонного возраста, которую ты знаешь довольно давно, и видишь в ней близкого человека, и к тому же, считаешь ее психически нездоровой и неспособной навредить кому-либо. И эта женщина бросается к тебе вся в слезах, утверждая, что та самая девушка пыталась навредить ей. Что первым делом придет вам обеим в голову в подобной ситуации? — обратился он к девушкам.

— Расспросить что именно произошло и выслушать версию девушки. — не задумываясь ответила Оливия.

— Согласна, я бы тоже постаралась выслушать версии обеих, а не делать поспешные выводы. — произнесла Микаэла с легким сомнением в голосе.

— Неверно! Это вы сейчас так говорите. Но нормальный человек, оказавшийся на месте Калебса даже не стал бы думать над ситуацией, потому что оказался бы под властью своих чувств. Так или иначе, если ты — живой человек, а не бесчувственный робот, в критических ситуациях здравый ум уходит на второй план, а у руля оказываются эмоции, исключениями могут являться только какие-нибудь натренированные спец агенты.

— Детектив, ты уверен, что ты работаешь в полиции, а не преподавателем психологии в университете? — подразнивая, спросила Коллинза Оливия.

— Психология общения полезна везде, независимо от профессии, если во время деятельности ты имеешь дело с людьми. — улыбнулся мужчина.

Слова Коллинза засели у Микаэлы в голове, и она неоднократно думала о том, чтобы написать или перезвонить Калебсу, услышать его голос, но гордость не позволяла ей этого сделать, в конце концов, она сама сказала ему оставить ее в покое, пока он не разберется со своим прошлым.

Всю прошлую ночь Калебс провел на диване у Стейна, после того, как его друг обработал и перевязал его руки. А утром его разбудил аромат свежезаваренного кофе и горячей выпечки, и почему-то Ноа вспомнил утро после проведенной с Микаэлой ночи, когда он готовил завтрак для девушки. Теплые ощущения зародились у него внутри, когда перед глазами нарисовалась та картина, где Микаэла стояла в одной его рубашке, и как смешно она выглядела с взлохмаченными волосами. Сейчас больше всего на свете, Калебсу хотелось, чтобы она оказалась рядом, и он мог бы объясниться перед ней, извиниться и исправить все. Желание одержало победу, и мужчина, схватив свой телефон, набрал номер девушки. Спустя долгие гудки, ему ответили, но на другом конце линии прозвучал мужской голос:

— Ало…

— Кто это? Где Микаэла? — холодным тоном произнес Калебс.

— Это Коллинз. Микаэла с Оливией отошли, а телефоны оставили в машине.

— А, детектив, ты что ли… Где вы? Мне нужно поговорить с Микаэлой, я подъеду…

— Это вряд ли, мужик… — посмеялся он. — Мы сейчас в, богом забытом, кафе в штате Небраска.

— Что вы там потеряли?

— Долгая история… Черт, мне пора отключаться, я удалю твой вызов из журнала звонков, иначе мне попадет от Оливии, если она узнает, что я ответил на твой звонок. Но вот, что я тебе скажу, Ноа Калебс, соберись, иначе упустишь свое счастье, потому что эта девушка делает все возможное, чтобы помочь тебе даже, когда ты в упор не видишь ее стараний, и ведет борьбу со своими чувствами, думая, что ты все еще влюблен в свою бывшую.

— Я не влюблен в свою бывшую… — прорычал он, но звонок уже оборвался.

— А в кого ты влюблен, Калебс? — послышался голос Стейна, который все это время стоял у дверей, слушая разговор своего друга.

— Не твое дело…

— Черта с два. Это я веду гребанное дело твоей бывшей, поэтому, приятель, все, что касается тебя — мое дело.

— СТЕЙН! — с угрозой произнес Калебс поднимаясь с места.

Все веселье оборвал звонок в дверь, и еле оторвав взгляд от своего друга, Роберт исчез из гостиной, а вернулся обратно спустя две минуты со своей подругой, которую Калебс видел лишь мельком, во время интервью со Стивеном Роджерсом.

— Ууу, а он красавчик… — протянула Кэтрин, разглядывая Калебса с головы до ног.

— Кэт, захлопни варежку, он не свободен. — резко произнес Роберт.

— Да ладно тебе, Стейн, не съем я твоего друга, подумаешь повеселимся разок.

Кэтрин Пирс, как и большинство журналистов и телеведущих, была наглой, высокомерной, острой на язык, прямолинейной, но в тоже время честной, отзывчивой, трудолюбивой, и привлекательной девушкой. Со Стейном они познакомились случайно, во время допроса свидетеля, которым и была эта девушка. С тех пор жизнь не раз сводила их, поэтому они сохранили свои теплые дружеские отношения до сегодняшних дней.

Наглость девушки перешла все границы, когда она вплотную приблизилась к Калебсу, и натянув свою ослепительную улыбку, потянулась к его лицу, всматриваясь в его серые туманные глаза. Ноа улыбнулся ей в ответ невинной улыбкой и перехватил ее руку, и за долю секунду довольное выражение лица стало холодным и неприступным.

— Тебе же сказали, что я не свободен. — прорычал мужчина, после чего выпустил ее руку из своей железной хватки.

— Вы только гляньте на него, такой правильный, такой неприступный… Сам знаешь, красавчик… Так, зачем ты позвал меня, малыш Стейн? — обратилась она к своему старому другу, пройдя на кухню и схватив со стола плюшку.

— Ну и стерва же ты, Кэти… — шуточным тоном произнес Роберт, усаживаясь за стол. Калебс тоже присоединился к нему, притянув к себе свою чашку кофе.

— Благодарю, это лучшее, что ты когда-либо говорил мне… — девушка приложила руку к сердцу, искусственно обольщаясь словам мужчины.

— Вы закончили сюсюкаться? — наконец вмешался Калебс, не выдерживая уровня иронии, витавшего в воздухе.

— Да… — произнес Стейн и первым прервал зрительный контакт с Пирс. Отхлебнув из своей чашки, он подождал пока Кэтрин не сядет за стол, после чего продолжил: — Как я и упомянул, она — стерва, и я сейчас не оскорбляю ее за это, напротив, я люблю в ней это. Особенно сегодня, когда это ее качество сыграет нам на руку.