Real-RPG. Практикант 2 (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 48

По завершении наших торгов, Митюня был призван обратно в гостиную, а мне было велено задирать футболку и ложиться на диван. Дальше Елизавета со сосредоточенным видом долго водила над моим животом какими-то непонятными амулетами, сканируя таким замысловатым макаром татуировку крестража.

Итоги обследования для меня остались секретом, потому как еще в процессе осмотра на меня накатила первая волна сонливости, и я банально отрубился, лежа к верху пузом на мягком диванчике в гостиной… Дальше, сквозь сон, вроде, ощущал, что на щиколотках ног и запястьях рук мне затягивали ремни, и лили потом что-то пронзительно-ледяное на живот, настолько болючее, что я даже от болевого шока потерял сознание. Впрочем, все это мне запросто могло и присниться, потому что утром я проснулся свободным от пут в нормальной постели, с татухой крестража на невредимом животе, и еще со зверским аппетитом. А потом, кажется, повторно уснул прямо за столом, едва набив пузо утренней кашей…

Дальше снова пробуждение в кровати, обед, и резкая волна сонливости… Опять возвращение в реальность уже в постели, ужин и неодолимый сон… И так три дня по кругу. Вот и решайте: последствия это длительного переутомления, или действие каких-то подмешанных в еду препаратов?

Как бы там ни было на самом деле, до правды теперь фиг докопаешься, потому как три дня изоляции остались уже позади.

Этим утром я проснулся не сам, а от знакомых пронзительных трелей айфона, оказавшегося вдруг на прикроватной тумбочке. Потянувшись, я мазнул пальцем по экрану, отключая в гаджете надрывающийся будильник. За окном еще было темно, и затяжной осенний дождь вовсю барабанил по стеклу, но, несмотря на располагающие к досыпанию под одеялом дорассветную рань и дождливую погоду, я вдруг почувствовал себя настолько бодряком, будто только что подряд засадил две чашки крепчайшего кофе.

Выскочив из-под одеяла, я натянул джинсы и поплелся на кухню. Поскольку в коридоре уже горел свет, а из кухни доносились приглушенные голоса, еще на подходе к месту стало понятно, что, несмотря на такую рань, проснулся в доме я самым последним.

Помимо Елизаветы, которую я наблюдал здесь ежедневно, во время трехразового приема пищи, в этот раз на кухне за столом обнаружился и завтракающий Митюня, которого я не видел с ночи заселения, все три полукоматозных дня.

— Давай, практикант, скоренько перехвати чего-нибудь, и погнали, — кивнув мне здоровяк на пустой табурет рядом.

— Куда это? — забеспокоился я.

— В институт, разумеется, — хмыкнул Митюня. — Ты ж у нас вроде как студент. Или память отшибло?

— Да, но…

— Никаких «но», — перебил здоровяк. — Лизавета сказала ты уже норм.

— Че правда? — я обернулся к артефактору.

— Сам посмотри, — она кивнула на огромное зеркало в коридоре и, заметив мое колебание, добавила: — Не беспокойся в моем доме зеркала так же безопасны, как в офисе.

Я вернулся в коридор, погляделся в зеркало, и увиденное меня весьма порадовало. Вместо оскала узника концлагеря, каким я себя увидел в офисных зеркалах трое суток назад, мне улыбнулось привычное, чутка скуластое лицо, и даже уже без следов смешной щетины на щеках (а поскольку я не помнил, чтоб брился сам, сделал вывод, что и за эту услугу, вероятно, стоит поблагодарить заботливую хозяйку). От болезненной худобы в стройном подтянутом теле теперь так не осталось и следа. Руки больше не выглядели, как обтянутые кожей кости, а невероятным образов всего за три дня основательно обросли мясцом, и сейчас на них даже явно обозначились мышцы, как у спортсмена, чего раньше на моих верхних конечностях точно никогда не наблюдалось. Задрав майку, с еще большим изумлением я уставился на сияющий девственной белизной живот — татуха крестража исчезла, словно никогда ее и не было.

Марина, ты меня слышишь? — мысленно обратился я к союзнице. Но, увы, ответом мне была лишь звенящая тишина.

— Эй, хорош там на себя пялиться, чай не девка, — хохотнул Митюня. — Иди омлет ешь, пока совсем не остыл, и погнали.

В подавленном настроении, но с натянутой улыбкой на лице (ведь я ж, типа, должен был рад избавлению от метки темной сущности, иначе коллеги не поймут), я вернулся и сел завтракать…

А еще через четверть часа в дождливом предрассветном сумраке мы уже лавировали на митюнином «Рендж ровере» среди плотного потока машин, держа курс к моей альма-матер.

Поначалу какое-то время мы ехали молча, потом постепенно разговорились.

— …Ты, Серега, главное, веди себя в институте естественно, как будто нифига ничего и не было, — напутствовал меня здоровяк. — Мы вчера с наставником твоим всех, кого надо, там уже обработали, как положено. Так что вопросов, из-за продолжительного отсутствия, у деканата к тебе не будет, зуб даю.

— А как же общага? Толян?

— Забудь. К убийству соседа ты не причастен. От полиции тебя полностью отмазали. Официальная версия следствия по убийству — твой сосед стал жертвой маньяка. Ты, типа, увидел убийцу в момент преступления, испугался и сбежал. Потом, естественно, пришел в полицию. И, как важного свидетеля, тебя спрятали… Собственно, это и является оправданием твоего долгого отсутствия в институте. Пару дней назад убийцу-маньяка схватили. После чего надобность дальше прятать тебя отпала. И, вот, ты снова возвращаешься к учебе — весь такой из себя герой, помогший правосудию поймать маньяка.

— Лихо, блин.

— А то! Знай наших!.. Кстати, по поводу лечения, как самочувствие-то?

— Отлично, — кивнул я. — Скажи, сколько я Лизавете за это должен?

— Шутишь, — рассмеялся Митюня. — Ты ж ей кристалл курильщика всего за сто штук продал. Это она, считай, все заначки за такой подгон тебе выгребла. И лечение, так сказать, за счет заведения презентанула.

— Бесплатно что ли?

— Угу, как ценному поставщику редких кристаллов… Кстати, бабки твои за кристалл, и там по мелочи еще за остальное — всего сто одна тысяча триста десять евро — я лично упаковал в твой рюкзак.

— Так, может, тогда мы по дороге в банк заедем. А то на учебу с такими деньжищами, сам понимаешь…

— Да какой банк, Серега? Ты глянь сколько машин кругом, раннее утро, а дорога забита уже, как в час пик. И так еле плетемся. В самый притык к первой паре успеваем.

— Издеваешься? Ты, вообще, представляешь, что будет, если кто-нибудь в институте прочухает, что у меня полный рюкзак денег?

— Да че там, господи. Две пачки с европейскими пятихатками и еще скрутка с остатками — пара твоих тетрадок куда больше места занимают.

— Нахрен учебу! Рули к банку!

— Не газуй, практикант, ща все порешаем, — хитро подмигнул мне здоровяк. — Ведь это еще не все сюрпризы для тебя. Ну-ка руку в правый карман куртки сунь.

Я покорно расстегнул молнию на указанном кармане косухи и полез туда рукой. И растерянно замер лишь, когда рука погрузилась в декоративный, казалось бы, карман аж по локоть.

— Уж извини, не отказал себе в удовольствии приколоться, — заржал, наблюдая мою вытянувшуюся от изумления физиономию, Митюня. — Сам приладил твой расширитель, без спросу. Но ежели тебя его наличие в этом кармане не устраивает, можем прям ща перебросить артефакт в другой.

— Да нет, утраивает. Очень устраивает, — закивал я. — Выходит, она и это успела сделать?

— Лиза — мастер своего дела. А расширитель, считай, самый ходовой товар, и она эти артефакты с закрытыми глазами насобачилась уже клепать. Главное, чтоб исходники были… Эблюс же ты ей предоставил. И даже горошины энергосути по сходной цене подогнал. Так что себя благодари за срочность. Так-то, пацан.

— А как, вообще, пользоваться-то расширителем? Там, наверное, что-то типа шкафа? — прикинулся я шлангом, хотя уже имел опыт проникновения в чужой бездонный карман, и знал это наверняка. Но Митюня-то о моем опыте был не в курсе, вот и пришлось разыгрывать сущего болвана.

— Догадливый, — кивнул здоровяк. — Карман твой, под действием расширителя, сейчас действительно превратился в некое подобие вместительного стеллажа с полками. Но тебе заморачиваться об этом не нужно. Все что от тебя требуется — это просто сунуть вещь в карман. А дальше артефакт сам подхватит ее и определит на нужную полку. Потом, чтобы забрать вещь обратно, так же нужно сунуть пустую руку в карман и просто пожелать, чтобы в ней оказалась оставленная на хранении вещь. Имеются, разумеется, некоторые ограничения по объему и весу. Нельзя запихивать в расширитель вещи совокупным объемом больше полутора кубометров, и совокупным весом более трех тонн.