Планета кошек - Вербер Бернар - Страница 13

– Ты ревнуешь, Натали?

– Он так пялился на эту американку! Она, видите ли, биолог! Знаю, он млеет перед женщинами-биологами. Кто я перед ней? Подумаешь, архитектор!

– Чем он, собственно, перед тобой провинился?

– Ничем. Хотя нет: его взгляд был очень выразительным, он означал, что он ее хочет. Мы, женщины, сразу такое считываем.

– То есть он ничего не сделал.

– Тебе не понять…

Сейчас она скажет, что я всего лишь кошка.

– Ты всего лишь кошка. У вас любовные отношения устроены по-другому. Скажем так: они проще и прямолинейнее.

Она думает, что я не вкладываю в свои отношения чувства.

– Тебе неведомы человеческие чувства, Бастет.

Я слизываю ее слезы.

Выходит, она думает, что я пророчица, но при этом бессердечная.

Я решаю ее не обижать.

– Насколько я знаю, – начинаю я, – у Романа еще не было половой связи с Эдит. Не считаете ли вы, что надо дождаться, пока он соблазнит эту американку, и только потом осыпать его упреками?

– Соблазнит, без сомнения, соблазнит!

Я набираю в легкие побольше воздуху.

Как ее вразумить?

– То есть ваш выбор – наорать и уйти от него «авансом»?

– Это продиктовано моей гордостью.

– А если между ними ничего не произойдет?

– Обязательно произойдет! Эдит красивее, моложе, вся такая американская, ученая, вообще она… новее. Я видела, как он на нее смотрел. Это неизбежно.

– А если она не захочет?

– Захочет, никуда не денется, я поняла это по ее взгляду.

В этот момент мне становится понятна проблема людей: воображение чаще приносит им горе, чем радость.

Они придумали Бога и стали убивать тех, кто в Него не верит.

Воображают, что любимые им изменяют, и уходят от них.

Глядя на служанку, я не могу избавиться от удивления, как вид, не способный создавать гармоничные пары, сумел продержаться до наших дней.

Надо же, и это та, кто меня преобразил, сделал такой, какая я есть. Она похожа на девочку, которая боится, что у нее украдут игрушку.

– Послушайте, Натали, я уверена, что ваша пара не такая хрупкая, как вам кажется. К тому же у нас есть куда более важные проблемы. У нас на глазах вся ваша цивилизация рассыпается в прах, и наша обязанность – организовать сопротивление крысам-захватчикам. Стоящие перед нами проблемы выживания несопоставимо важнее душевных сантиментов, вам не кажется?

– Раньше я уже переживала то же самое с другим мужчиной. Поэтому ситуация хорошо мне знакома. Между прочим, он был похож на Романа. Мы жили вместе полгода, а потом он встретил блондинку такого же пошиба и ушел от меня к ней.

И опять моя служанка всхлипывает.

Она меня не слушает. Натали только и делает, что убеждает себя в том, во что и так верит. Что ж, я хотела как лучше.

– Уйди, оставь меня.

Она хватает меня за шкирку и выносит за дверь. После этого Натали запирает замок на два оборота, как будто иначе я повернула бы дверную ручку и вернулась.

Моя служанка несколько меня разочаровывает, но больше всего я удручена тем, что не нашла слов для ее вразумления и ободрения.

Ничего не поделаешь, я не семейный психолог!

Я возвращаюсь на вершину Файнэншл Тауэр и продолжаю разглядывать Нью-Йорк.

Ко мне присоединяются Анжело и Эсмеральда, их тоже завораживает этот город, такой не похожий на Париж.

Натянутые между домами тросы образуют огромную паутину. Люди, скользящие по ней в креслах вверх-вниз, приветствуют друг друга издали.

Улицы внизу усеяны ржавеющими автомобилями и человеческими скелетами, с которых обгрызли почти все мясо.

Вот я и узнала, какая она, Америка…

В тот момент, когда я устремляю взгляд на северо-восток, на небоскреб, который Эдит назвала Эмпайр-стейт-билдинг, башня как будто начинает подрагивать.

Я убеждаю себя, что это оптическая иллюзия, вызванная усталостью и эмоциями последних дней, но небоскреб все заметнее вибрирует, потом начинает медленно крениться и, наконец, обрушивается с оглушительным шумом, сотрясая все вокруг. На месте башни взмывает к небу огромный столб бежевой пыли.

12. История Нью-Йорка

В 1523 г. флорентийскому мореплавателю Джованни да Верраццано удается уговорить французского короля Франциска I профинансировать морской поход для поиска водного прохода через Америку в Тихий океан. Выйдя из Дьеппа на каравелле «Дофин», он поплыл на север вдоль североамериканского берега и 17 апреля 1524 г. бросил якорь в бухте, названной гораздо позже Нью-Йоркской.

Достигнув первым из европейцев этого места, Верраццано назвал его французским именем «Новый Ангулем» в честь заказчика плавания Франциска I, графа Ангулемского. Однако после возвращения во Францию он не сумел снарядить новую экспедицию. Туда вернулся только в 1609 г. англичанин Генри Гудзон, пересекший океан на средства нидерландской Ост-Индской компании. Он обследовал устье реки, получившей впоследствии его имя, и наплел голландцам такого, что им захотелось там обосноваться. В 1614 г. Адриен Блок основал на месте будущего Нью-Йорка колонию и нарек ее Новым Амстердамом. На главном острове он встретил жившее там индейское племя манахата («Манхэттен» значит на их языке «островок»).

Голландская колонизация началась в 1623 г., с прибытием тридцати протестантских семей. Официально город Новый Амстердам возник в 1626 г., когда Петер Минёйт купил участок земли для него за 60 флоринов, аналог нынешних 25 евро. Минёйт надумал пригласить для развития нового поселения вождей племен делавер и саскеханнок. С 1640 до 1660 г. число жителей поселения выросло с 400 до 5000 человек.

В 1664 г. между Англией и Нидерландами вспыхнул конфликт за главенство на торговых путях. Английские фрегаты подошли к Новому Амстердаму, сдавшемуся без боя. Чтобы польстить королю Англии Карлу II, город переименовали в честь его брата, герцога Йоркского. Так родился Нью-Йорк.

Энциклопедия абсолютного и относительного знания.

Том XIV

13. Все выше

В воздухе пахнет строительной пылью.

Люди вокруг меня, а также Анжело и Эсмеральда сбегаются и смотрят туда, где только что стоял небоскреб.

Чувствую, все сильно взволнованы.

К нам присоединяется еще несколько кошек, среди них Буковски.

Мне не хочется тратить время на болтовню с этим животным, к которому я испытываю острую антипатию, поэтому я подхожу к своей служанке, направившей на место катастрофы бинокль.

– Ну что происходит? – обращаюсь я к ней.

Мне никто не отвечает, но не беда: я слышу и понимаю их разговоры, даже находясь далеко от них, благодаря микрофону в гарнитуре Натали.

– ЭМПАЙР-СТЕЙТ-БИЛДИНГ! – бормочет какой-то старичок. Судя по его виду, он не верит собственным глазам.

– ОНИ ОБРУШИЛИ ЭМПАЙР-СТЕЙТ-БИЛДИНГ! – твердит Эдит Гольдштейн, шокированная открывшейся картиной.

– «Они»? – спрашиваю я. – Кто такие «они»? Крысы? Не понимаю, как крысы смогли уронить такой огромный дом.

Но меня никто не слушает. Постепенно пыль рассеивается и оседает, и дроны, подлетающие к месту, где недавно стоял небоскреб, в деталях демонстрируют нам на цифровых экранах всю эту картину. Мы видим неподвижные тела – вероятно, это жившие в башне люди. Они валяются в безжизненных позах среди бетонных блоков. На развалинах кишат крысы.

Наконец, Натали опускает бинокль и шепчет:

– Они подгрызли фундамент Эмпайр-стейт-билдинг, вот небоскреб и рухнул…

– Кинг Конгу не удалось его разрушить, но крысы оказались удачливее, – подхватывает Роман. – Бояться надо не громадных чудовищ, а мелких тварей…

– Я изучала это здание, когда училась в архитектурном институте, – говорит Натали. – Эмпайр-стейт-билдинг возвели в 1930 году. Его фундамент сложен из известковых блоков, стены из кирпича и цемента – были… Это легко крошащиеся материалы, поэтому они не устояли перед крысиными резцами. Но не беспокойтесь, башня, в которой находимся мы, построена в 1987 году из бетона. Она несравненно более прочная.