Вся ложь (ЛП) - Кент Рина - Страница 6

— Вы сказали, что стали моим законным опекуном в выпускном классе?

Он протягивает мне стакан воды, и я пью, хотя не хочу.

— Верно.

— Ч-что случилось с моими родителями?

Мое сердцебиение ускоряется, и я крепко сжимаю стакан, ожидая его ответа. Что-то подсказывает мне, что мне это не понравится.

Тень печали покрывает его черты.

— Твоя мать умерла во время родов, а ты потеряла отца в результате несчастного случая. Гарет был моим лучшим другом и партнером. Он назвал меня твоим опекуном в своем завещании.

Ох.

Давление нарастает у меня за глазами, и странное чувство горя охватывает меня. Это не только из-за смерти моих родителей, но и потому, что я ничего из этого не помню.

Как я могла забыть своих собственных родителей?

Нет.

У меня есть родители. В глубине души я думаю, что где-то у меня действительно есть родители.

Александр похлопывает меня по руке с глубоким сочувствием, трогающее мое сердце. Его отношение в миллион раз отличается от отношения его сына-дьявола. Если бы не сверхъестественное физическое сходство, я бы никогда не связала их вместе.

— Шаг за шагом, Рей. — он ободряюще смотрит на меня. — Мы справимся.

Волна слез накатывает на меня, наворачиваясь на глаза.

Это слова, которые я жаждала услышать больше всего с тех пор, как пришла в себя с чистой головой. Я хотела, чтобы кто-нибудь утешил меня и сказал, что все будет хорошо. Вместо этого мой долбаный жених назвал меня монстром и угрожал сломать меня.

Я проглатываю желание заплакать.

— Спасибо, мистер Карсон.

— Для тебя я дядя Алекс, или просто Алекс, если ты еще не чувствуешь себя знакомой со мной. — он еще раз похлопывает меня по руке, прежде чем встать. — Тебе следует освежиться. Полиция здесь. Помни, не отвечай на то, на что тебе не хочется отвечать. Я уже сообщил им о твоей потере памяти. Они прекрасно понимают, что твоих показаний будет немного, но они все равно попытаются надавить.

Я медленно киваю.

Вчерашняя медсестра входит внутрь с безмятежным, приветливым выражением лица.

Я не могу удержаться и смотрю ей вслед, ожидая, что вчерашний кошмар появится с намерением забрать мою душу.

Оксфорд, помнишь? Наша помолвка даже не может быть настоящей, если мы живем порознь больше трех лет. Отношения на расстоянии, как известно, не работают — не то чтобы у меня были какие-то отношения с этим психом.

Медсестра Эрика обменивается со мной несколькими любезностями, помогая мне сесть в инвалидное кресло.

Помимо боли в затылке и плечах, у меня болят руки, а ноги покрыты синими и зелеными синяками, будто кто-то избил меня с намерением убить. Я не могу встать на правую ногу; доктор упомянул что-то о сильном растяжении связок.

После того, как Эрика помогает мне сходить в туалет, я кладу обе руки на раковину в качестве опоры и поднимаюсь. Боль пронзает мой затылок и единственную здоровую, нетвердую ногу. Я прикусываю нижнюю губу и замираю, тяжело дыша, пытаясь избавиться от агонии.

Я замираю, глядя вперед.

Галактика зеленых, синих и фиолетовых синяков покрывает мою щеку, начиная от глаза и спускаясь к впадине на шее.

И все же лицо, которое встречает меня в зеркале, мне знакомо.

Слишком знакомо.

У меня стройное, высокое тело, как у модели. Моя грудь пышная и упругая, и я выгляжу подтянутой, словно зарабатываю на жизнь работой.

Мои экзотические голубые глаза такие огромные, что это пугает со всеми окружающими их синяками. Как будто тот, кто избил меня, был в нескольких секундах от того, чтобы выцарапать мне глаза.

При этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.

Что я могла сделать, чтобы вызвать такую сильную ненависть? Или я просто стала жертвой того, что оказалась не в том месте не в то время?

Мой клубничный блонд волнами доходит до плеч. Светло-русые блики придают красивый оттенок кончикам. Хотя голова жирная, и ее не мешало бы помыть.

Какой тип краски я использовала для достижения этого оттенка?

Я прирожденная, сука.

Голос в моей голове пугает меня.

Ладно, это естественно.

В течение долгих секунд я продолжаю наблюдать за своим отражением в зеркале. Если я узнаю это лицо как свое собственное, то почему я ничего не помню о себе? Почему я даже не помню, почему мое лицо выглядит так, будто я только что выбралась с поля боя?

У меня голова болит от одной мысли об этом, поэтому я позволяю Эрике отвезти меня обратно в комнату.

— Вы сегодня чувствуете себя лучше? — спрашивает она.

— Я в порядке, спасибо.

Теперь, когда этого придурка Ашера здесь нет, я чувствую себя намного лучше.

Улыбка, которую она мне дарит, материнская и теплая.

— Ашер провел с вами всю ночь и не уходил, пока не пришел ваш опекун. Насколько это мило?

Нисколько.

Я серьезно подумываю спросить, есть ли у них камеры наблюдения, чтобы я могла увидеть, не сделал ли он что-нибудь со мной во сне.

Слишком параноидальна? Возможно, но я не доверяю этому мудаку. Ни капли.

Как только мы входим в палату, нас встречают два полицейских и мужчина в шляпе.

Александр забирает меня у Эрики с вежливым кивком. Он поворачивает мой стул так, чтобы оказаться позади меня, а я лицом к офицерам.

— Рейна, — говорит он, — Это детектив Дэниелс.

Детективу на вид около сорока пяти, с крепким телосложением и проницательными карими глазами, которые пристально наблюдали за мной с тех пор, как я вошла.

Он протягивает мне руку, и я беру ее.

— Я сожалею о том, что с вами случилось, мисс Эллис.

— Спасибо.

Он не садится, когда достает свой блокнот.

— Вы помните, где вы были в ночь с прошлой пятницы на субботу?

Я пытаюсь сосредоточиться, но нахожу пустую страницу.

Вздыхая, я качаю головой.

— Мы уже расспросили ваших друзей и одноклассников. В последний раз вас видели на игре «Черных Дьяволов» в пятницу вечером.

— Черные Дьяволы? — я перевожу взгляд с него на Александра.

Последний улыбается.

— Черные Дьяволы — это название футбольной команды твоего колледжа. Ты капитан команды поддержки.

Ох. Ладно. Я капитан какой-то дьявольской группы поддержки. Это вполне логично.

Неудивительно, что меня избили.

Кроме того, чирлидинг в колледже? Насколько банальной может стать моя жизнь?

Убейте меня сейчас, пожалуйста.

— Вы помните, кто напал на вас, мисс Эллис? — детектив Дэниелс спрашивает:

— Нет. Я... я ничего не помню до того, как очнулась в больнице.

— Подумайте хорошенько. — детектив наклоняется ближе, пока его лицо не оказывается в нескольких сантиметрах от моего. — Ваши показания могли бы помочь раскрыть важное дело, которое произошло одновременно с вашим нападением.

— Детектив. — голос Александра становится жестче с предупреждением. — Я же говорил вам, что Рейна страдает ретроградной амнезией. Не давите на нее.

— Нет. — я останавливаю Александра, положив руку ему на плечо. — Я хочу помочь. Что случилось той ночью, детектив?

Он прищуривает глаза так же, как Ашер, когда, казалось, не верил мне. Как будто они думают, что я создаю образ или что-то в этом роде.

— В коттедже недалеко от того места, где вас нашли, произошел пожар. Мы извлекли пепел человеческих останков, которые были разбросаны повсюду. Мы расследуем убийство, мисс Эллис. Вы помните что-нибудь о том, что произошло? Может, вы там были?

Мое сердце колотится так громко, когда я сосредотачиваюсь на его словах.

Человеческие останки.

Убийство.

О, Боже.

— Я... я не знаю. — слёзы наворачиваются мне на глаза. — Я действительно не...

— Не отвечай на это, Рейна. — Александр прерывает мои сбивчивые слова.

Детектив Дэниелс достает пластиковый пакет с изящным браслетом. Затем он достает мою фотографию в черно-белом костюме чирлидерши с таким же браслетом на запястье.

— Мы нашли этот браслет в сгоревшем коттедже, и мы считаем, что вы действительно что-то знаете.