По грехам нашим. В лето 6731... (СИ) - Старый Денис - Страница 1

Зов предков

Пролог

— Таким образом, русские княжества не могли ничего противопоставить монголо-татарам, — закончил свою лекцию престарелый преподаватель.

— Корней Владимирович, так было иго или нет? — нарушил образовавшуюся тишину студент.

Доцент исторических наук, уже пожилой, практически пенсионер, с больным, но все еще пылающим энтузиазмом сердцем, задумался.

— Скорее — да, чем нет. Но это вопрос все же сложный. Что есть иго? Понятие, которое в исторической науке используется как период взаимодействия с ордой, Золотой или Большой — не важно. Вам, как будущим экономистам, вероятно, цифры больше ответят на вопрос, чем мое субъективное мнение, — пожилой преподаватель отпил воды. Две лекции подряд утомляли, ноги «зудели» от полуторачасового стояния. Подходило время для очередного укола инсулина и принятия таблеток. Но, Корней Владимирович имел, среди своих прочих принципов, не оставлять без ответа любые вопросы студентов.

— Утеряны десятки технологий, которыми владели ремесленники Древней Руси, население резко уменьшилось и вернулось к домонгольским цифрам только в XVI веке. Политический вес Северо-Восточной Руси на полтора века снизился до нуля, если только не брать в расчет новгородские земли. Резко упали показатели торговых отношений, — поспешил закончить преподаватель и в нетерпении посмотрел на часы.

— Но, все же не совсем понятно. Было ли это иго? Московское княжество вело себя как улус орды и смогло укрепиться только в рамках взаимоотношений с ордынцами, — не унимался любознательный студент.

— Да, это так, орда стала еще одним фактором в интригах русских княжеств. Уже ослабленных, не способных на самостоятельность. Разделяй и властвуй! Ордынцы не были глупы и использовали этот древний принцип. А на вопрос, о том было ли иго или нет — каждый может ответить сам. И на коллоквиуме мы сможем составить свое мнение, — долгожданный звонок принес преподавателю облегчение. Сейчас у него полтора часа отдыха, и нужно набраться сил еще на две лекции.

Прозвучавший звонок смел с лиц студентов всю любознательность, и они спешно стали покидать аудиторию, не дожидаясь разрешения преподавателя.

Пожилой историк шел по коридорам университета и, как это часто бывало, размышлял о своем бытии. Он не считал, что прожил жизнь достойно, и это понимание все более прожигало рану в его душе. Он еще готов, он бы горы свернул, защитил бы, наконец, докторскую, которую несколько раз начинал, но постоянно что-то мешало. Бурная молодость и неуемная энергия сделали из него к старости одинокого больного человека.

Он стоял у истоков движения реконструкторов. Сначала наполеоновская эпоха, что было так модно в позднем СССР, потом средневековье, и даже драки в лучших традициях Ломоносова с приверженцами норманской теории, дальше Великая Отечественная война. Сегодня его знают как «деда», и он может только с важным видом посещать форумы как почетный гость.

Семья? Не сложилось. Было много женщин у некогда статного брюнета с врожденным умением задурить голову любой женщине. Его яркие голубые глаза, контрастирующие с черными волосами, всегда мужественный спортивный вид знающего себе цену гусара, покорили не одну женскую натуру.

С одной, с Леночкой, еще в начале 90-х годов пытался создать семью, но не сложилось. Она ушла от него, постоянные бытовые проблемы, не простила очередной измены, переехала в другой город, и, как он узнал позже, вышла замуж за спокойного мужчину, олицетворявшего семейный уклад. Только лет восемь назад, Корней узнал, что Лена ушла от него беременной и родила сына — его сына! И это еще больше сжигало реконструктора. Даже когда Лена рассказала их сыну, кто на самом деле его генетический отец, «пиная» сыну на его похождения и несерьезность, наладить отношения не получилось. Алексей нашел его, приехал, встретились, помолчали и все… Больше ничего… И сегодня от этого больно.

— Корней Владимирович, зайдите к декану, — строго, будто она и есть декан, указала старому преподавателю повстречавшаяся в коридоре секретарша.

— Хорошо, Оксана, минут через десять, — устало проронил Корней Владимирович — одинокий человек, проживший яркую, но, как он уже считал, бесполезную жизнь.

Зайдя на кафедру, он вколол себе дозу инсулина и перекусил. Переведя дух, пошел к декану.

— Любовь Михайловна, можно? — заглянув в деканат, спросил Корней Владимирович.

— Да, да — входите! — ответила женщина средних лет не отрываясь от чтения какого-то документа. — Секундочку… Ага, так, Оксана, сделайте нам чаю, пожалуйста.

Плохое предзнаменование. Чай — это какая-то услужливость, не свойственная этой женщине, которую Корней Владимирович знал очень хорошо, так как на форумах реконструкторов она еще лет пятнадцать назад очень удачно отрывалась. И старый преподаватель мог много чего припомнить любвиобильной некогда женщине. Но Люба смогла расставить приоритеты, удачно выйти замуж за одного богатенького любителя старины, и еще более удачно с ним развестись. Занялась карьерой, не задумываясь о материальной стороне своей жизни. Отсуженных у бывшего мужа денег хватало до сих пор на все, в том числе и на колледж в Великобритании для дочери.

— Я так понимаю, разговор не из приятных? — спросил преподаватель, принимая чашку чая от секретарши.

— Ну, как посмотреть. Думаю, разговор, так сказать, назревший! — декан пристально посмотрела на своего подчиненного. — Вы же понимаете… Пенсия — это не приговор!

— Приговор — смерть, а пенсия — это исполнение приговора! Я понял, не продолжайте! — преподаватель стал спешно подниматься, но резво встать со стула не получилось.

— Да, постойте же. Корней Владимирович, мы вас уважаем, любим. Я помню, как вы критиковали мой доспех X века, — декан встала из-за стола и подошла ближе к Корнею Владимировичу.

— Он не был X века, — с опущенными глазами в пол тихо проговорил опытный реконструктор.

— Может быть, может быть. Вы хороший специалист, что же не защитили докторскую? И разговора бы этого не было. Деканату нужны профессоры… — Любовь Михайловна фривольно присела на край стола. Если бы не возраст, Корней расценил бы это как призыв к действию, но сейчас ситуация выглядела как некое издевательство. — Слышали, Егор Александрович защитился? Кстати, сегодня он всех приглашает в кафе в нашем корпусе к 19.00, будете?

— Вряд ли, — ответил Корней Владимирович и заострил взгляд на ногах знающей себе цену женщины.

— Что ж. Я рада, что разговор состоялся, а к концу недели, думаю, в том же кафе мы торжественно проводим вас на пенсию, — удовлетворенно отследив взгляд пожилого мужчины, декан привстала и начала копаться в разложенных бумагах, — тут интересовались Вами, Корней Владимирович. Какой-то клуб реконструкторов. Как там, «зов предков» что ли?! Странное название. Не знаете такой?

— Нет, так пафосно назваться могут, наверное, только подростки с ведрами на голове. Что хотели? — Растеряно спросил Корней Владимирович. Мозг отказывался что-либо воспринимать критично. В голове крутилось только одно — что делать? Жизнь прошла…

— Да, ничего не хотели, спрашивали о тебе — каким периодом увлекаешься. Ни о чем, впрочем. Ты, Корней Владимирович, не кручинься. Я-то еще помню, как ты на ристалище рубился. А помнишь того двуручника — негра?

— Он был… как там? Мулат, что ли. Отец его из Африки. Парень все хотел доказать, что он русский. Хороший был боец, если бы не спесь — кто ж на латника да без щита. Ладно, Любовь Михайловна, я все понял. Сколько еще мне работать? — смирившись, спросил старый, пока еще преподаватель.

— На следующей неделе придет новое дарование. Молодым у нас дорога… Да, найдешь где подработать. Вон, сколько контор для несознательных студентов. Курсовые попишешь. Оксана, позовите Махоненко, что там с конференцией? — обратилась декан к секретарше, указывая на завершение разговора.

— "Как-то неуважительно, Любка-фурия", — подумал почти бывший преподаватель, бывший рубака, бывший реконструктур и вообще — бывший…