Любовь и смерть на карантине - Андреева Наталья - Страница 4

– Занервничаешь тут, когда ковид! – огрызнулась она. Ей тут же бесцеремонно залезли в нос. Потом в кухню, где проходил «прием» вошла Любаша.

Визит бригады медиков длился недолго. Когда они ушли, Людмила в растерянности спросила у мужа:

– Серый, а что такое социальный мониторинг? Что я подписала-то?

– То, что ты не читала, – прохрипел муж. – Откуда я-то знаю?

Она придвинула к себе бумажку, потом залезла в Сеть. Оказалось, что на протяжении двух недель ей будут приходить эсэмэски от службы социального мониторинга с требованием сделать селфи и выслать им. Потом проверят геолокацию. За нарушение ждут серьезные штрафы. Вплоть до уголовной ответственности!

– Вот я дура! – закричала она. – Зачем я только это подписала!

– Не ори, что-нибудь придумаем, – поморщился муж.

– Я в магазин! Любка – дома сиди, поняла?

– Я могу с тобой… – заикнулась было дочь.

– Всем – ша! Мать виновата, мать исправится!

Она еле донесла до подъезда полные сумки. Подумала, что зря отказалась от Любашиной помощи. Но сегодня Апельсинчик явно тормозила. И делала ошибку за ошибкой.

…После того как Людмила приготовила ужин, она вспомнила, что несколько дней ничего не писала в своих блогах. Они небось окончательно захирели. Но должны же люди понять?

Она торопливо зашла на свой канал в Дзене и написала статью:

– Что ты там строчишь? – хрипло спросил Сергей.

– Работаю.

Любите ли вы, лежа в мягкой траве, смотреть на небо? Держу пари, что да. Кто ж этого не любит? Особенно когда по небу плывут белоснежные облака. Каждое облако на что-то похоже. Или на кого-то. Зависит от фантазии. Так можно часами лежать и фантазировать, уносясь мыслями в неведомые дали. Тело становится сначала расслабленным, а потом и вовсе невесомым, и все печали и беды уплывают на спине огромного слона или между горбами белоснежного верблюда далеко-далеко, в страну снов. Словно и не было ничего.

…Фантазер, так она меня называла. Мы любили делать это на пляже. Меня всегда вдохновляли морские волны. Гораздо больше, чем облака, хотя и на небо я могу смотреть бесконечно. Мне казалось, что волны – это диковинные звери, которые приближаются к нам, чтобы все как следует разглядеть, но, испуганные нашими страстными стонами и ритмичными, тоже волнообразными движениями, отступают, едва коснувшись лапами песка. Или копытами. Они были такие разные, эти волны-звери, каждый раз новые, непохожие на тех, что мы так напугали накануне. Я, наверное, эксгибиционист. Мне нравится, когда кто-то наблюдает, как я трахаюсь. Но только если этот кто-то – животное. Собака там или кошка. Но лучше собака.

Хотя и похожие на сказочных персонажей волны меня в этом плане вполне устраивают. Они словно хотели у нас научиться, как заниматься любовью, но каждый раз пугались: уж слишком это было смело. Я видел их забавные мордочки и говорил своей подружке:

– А этот похож на олененка Бэмби. У него рожки. А рядом, смотри! Мама его. Какие они забавные. Настоящий зоопарк.

– Ну ты и фантазер! Облака у тебя похожи то на верблюдов, то на черепах, а волны, видишь ли, звериные морды!

– Мордочки. Они прикольные. Ты посмотри, посмотри…

Она смеялась. У нее-то не было фантазии. Совсем. Тогда я еще не понимал, что это бесчувственность. Люди, лишенные фантазии, они черствые. Приземленные. И у них нет сердца. Мне надо было понять это раньше, прежде чем все это со мной случилось. Весь этот ужас…

А я с детства такой. Фантазер. Мама порою сердилась, когда я застывал у какой-нибудь витрины. И говорил:

– Этот тортик похож на бульдога. А пирожное с белой глазурью – на барашка.

Я мог их разглядывать часами…

А теперь страдаю от того, что за стенкой с утра до вечера воет чужая собака…

…Итак, будущее я себе обеспечил. Теперь мне надо продержаться до того момента, когда я смогу реализовать свой план. На это, возможно, уйдет даже несколько лет, но надо соблюдать осторожность. Я ведь не хочу оказаться в тюрьме. Хотя мы все давно уже там. В цифровом концлагере. Но шанс вернуться к нормальной жизни все еще сохраняется.

Мне просто надо дожить до этого счастли-

вого дня. Когда скажут: все, пандемии больше нет. Долой перчатки и маски! Братайтесь, люди! Не соблюдайте больше никакой дистанции! Вы не заразны! Да здравствуют разгульные пятницы и Новый год в Египте или на далеких экзотических островах! Да здравствует секс на пляже! Снова и навсегда!

Границы открыты! Езжайте куда хотите!

Я верю: все это еще будет. Мне просто надо дожить… К тому моменту я буду готов настолько, что смогу убить голыми руками, не прибегая ни к ножу, ни к пистолету. И да свершится!

Но эта собака… Этот вой… Он сводит меня с ума. Все, пора действовать. И насчет телочек… Мне бы хоть какую. Секс по Сети уже осточертел. Это все суррогаты. А я хочу реальную женщину, теплую, мягкую, живую… Сейчас не разберешь: красивая или нет? Все поголовно в масках и стараются одеваться удобно, а не красиво. И это тоже надо пережить.

Хоть какую… А то у меня уже крыша едет от длительного воздержания.

Итак, я стал невидимкой. Вперед!

Врачам больше не подливать

– Ну и зачем ты все это написала? – сердито спросил муж.

– Чтобы люди знали. Нам ведь реально помогли.

– А про ковид почему тогда не сказала? Результат моего теста уже известен.

– Интрига. Не все же сразу.

– Ты решила на моей болезни пиар сделать? – Сергей закашлялся.

– Меня, здоровую женщину, на две недели заперли дома! Должна же я как-то развлекаться! Вон, глянь! Сразу – пятьдесят комментов!