А отличники сдохли первыми... Часть 2 (СИ) - "R. Renton" - Страница 17

А по слухам от гостей Корпуса, обращающихся к кадетам за медицинской помощью, больше всего все эти банды пострадали вовсе не от сражения у ворот, а от ночного нападения легендарного Чёрного Жоры — таинственного мстительного призрака в чёрном плаще и с косой, который всегда наказывает злодеев за их прегрешения самым жестоким образом. Он уже давно наводил ужас на тех жителей левого берега, которые не могли похвастать чистотой своих дел и помыслов. И вот, наконец, появились свидетели, которые утверждают, что видели, как Чёрный Жора лично вершит своё мрачное правосудие и на саратовском берегу тоже. И уже успел забрать жизни десятков, а может, и сотен преступников.

Что ж, Сэр Кир Свирепый действительно никогда не отличался милосердием. Да помогут ему все известные и неизвестные боги в преодолении последствий полученных травм…»

Глава 8. Тактика и стратегия

— Ну как книжка-то? Интересно?

Знакомая темноволосая девчушка, примостившаяся на подоконнике с серой книжкой, поджав под себя ногу, ойкнула и заулыбалась:

— Ага… — Заложив потрёпанный томик пальцем, она сползла вниз и собралась убегать. — Меня тётя Виктория попросила за вами присмотреть вместо Алины, а то она устала совсем, всю ночь тут сидела. Я сейчас кого-нибудь позову из взрослых ребят…

— Взро-ослых… Да не торопись, я не убегу. Вы все что ли выбрались из своих казематов?

— Откуда?

— Из бомбоубежища. Все целы? Всё вытащили?

— А… Да, всё как вы и говорили. За нами те мальчишки пришли, которые с вами были. И другие. И потом они всё оттуда сюда перетаскали. И теперь мы тут живём. Тут хорошо, вон весна же уже! Тепло, солнышко! — Она махнула головой на окно, сощурилась и продолжила с наслаждением болтать. — И тут много ребят хороших, только все всё время заняты, не поиграешь. А вчера вот бабахало тут совсем рядом, нас не пускали никуда из столовой.

— Вчера, значит… Ну это правильно, что не пускали… Поосторожней с солнышком, а то сгоришь с непривычки. Вон как я. Видишь, даже бровей не осталось! — Я активно пошевелил опалёнными бровями, демонстрируя правоту своих слов. — Тебя как зовут-то, кареглазка? А то мы так и не познакомились тогда.

— Вася…

— Ка-ак?

— Василиса. А вас Кир зовут, я знаю. И ещё Чёрный Жора! Как будто вы такой прям страшный. Но вы же не страшный, вы же добрый! — Не преминула она торопливо похвастаться своей премудростью.

— Ну ничего себе… — Я вытаращил глаза, показав, что восхищён таким редким именем и её осведомлённостью. — Только никому не говори, что я добрый. Это только для тех, кто хорошо себя ведёт. И книжки читает. Давай, беги за взрослыми, Василиса… Братцу привет передавай.

— Ага… — И она спешно зашаркала тапочками за дверь палаты.

Ох, детский сад… Что бы с вами было, если бы отморозки вчера сюда прорвались со своим «гошей». Но, значит, провизия есть… Можно и в путь собираться, тогда. Только не помереть бы в процессе…

Я прислушался к своим ощущениям. Когда поворачивал голову, провожая взглядом убегавшую девочку, картина мира малость пошатнулась. Значит, сотряс всё таки-есть. Но раз я провалялся в отключке всего сутки или около того, то может и не особо тяжёлый…

Лицо припекало, как от сильного загара. Но это тоже ерунда. Как облезу — ещё и моложе буду выглядеть. И бриться пока не надо — всё до волоска спалило.

А судя по тому, что я увидел под одеялом — меня тут даже помыли… Одежду, надеюсь, не выбросили. А то какой же я буду Чёрный Жора без плаща.

Дверь скрипнула и, вопреки ожиданиям, в палату заглянули не девчонки, а Китов.

— О, ты жив ещё, старик Розенбом! Как там твоя осада?

Он улыбнулся и пропустил в помещение Викторию. Та тут же присела рядом на стул и развернула тонометр:

— Руку… — Она принялась измерять мне давление. — Голова кружится? Тошнит?

— Немного… А тошнить нечем. Я бы вообще поел…

— Сейчас принесут. — Кит присел на подоконник и продолжил, наблюдая за работой Виктории. — А осада снята. Вы ж сами ночью там полроты положили, как выяснилось…

— И это я ещё голодный был! — Я тоже наблюдал за ловкими движениями миниатюрной девушки в белом халате. — Как я, доктор? Жить буду?

— У вас гипертония? — И без того серьёзная, она нахмурилась ещё больше, глядя на циферблат тонометра.

— Не знаю, давно не проверялся. С прошлого года некогда было к врачу сходить. На вас вся надежда, доктор.

— Я серьёзно… Сегодня лучше не вставайте. — Она достала из кармана карандаш и начала водить его влево-вправо у меня перед глазами. — Следите… У вас контузия. Но, вроде не сильная. Отдыхайте пока.

Свернув тонометр, она кивнула Китову и вышла, пропустив внутрь Василису с подносом. На нём лежал вскрытый армейский сухпаёк и упаковка сока. Отдав его мне, девочка нерешительно замялась.

— Спасибо, Вася. Останься пока что. — Кит указал ей на стул, сохраняя суровую серьёзность.

Девочка кивнула и стеснительно присела рядом со мной, а я отломил ей половину от шоколадки из пайка. Это же, наверное, как раз из её подземной сокровищницы набор.

— И как только ты у своих родителей такой сурьёзный получился… Не в пример сверстникам. — Прежде всего, я утолил жажду и потом принялся за еду. После голодания я ел её не ртом. Я ел её просто всем телом.

— А у меня их и не было… — Спокойно ответил командир.

— Как так? Ты ж не робот? Хотя это многое бы объяснило…

— Они погибли в аварии, когда мне было три года. Это моё первое детское воспоминание. Еду я пристёгнутый в детском кресле, а самосвал переднюю часть машины сносит, вместе с родителями. Тормоза отказали.

Василиса испуганно замерла с шоколадкой во рту от таких жутких подробностей. Совсем он их не жалеет. Правильно делает, с другой стороны. Ещё и не такое услышат теперь.

— И что — по детдомам? — Я предложил девочке пачку джема, но она скромно отказалась. Зачерпнув немного себе на галету, я без разговоров вручил ей ложку и всю остальную банку.

— Нет, с бабушкой жил. Но она старенькая уже была. Ветеран. Так что ещё вопрос, кто за кем присматривал. Но, благодаря её фронтовым друзьям, меня потом в интернат пристроили без проблем. Часто с ними про войну разговаривали…

— Что ж, это тоже многое объясняет… Так что там с осадой? Прямо так все снялись и ушли? Теперь ждём реванш Комсы и октябрят?

— Вряд ли… — Кит сделал паузу и задумчиво почесал нос. — Центровые теперь между собой грызню устроили. Половина старших сгинула. И пока остальные выясняют, кто теперь главный, они уязвимы. И, насколько знаю, октябрята этим уже воспользовались. А, значит, и нам пора. Пока Комса одна сюда не полезет.

— О как! А вдруг энгельсские вернутся со своей убер-вафлей. Ты же видел, на что она способна. Она у них, вроде, одна. Но и её хватило. Этот их глав-фашист разлился-то не на шутку теперь.

— Лётка — это одна из тех больших проблем, о которых я бы хотел поговорить с вами подробнее. И совсем не из-за авиационных пушек… Точнее, не только из-за них… Но об этом позже. Сейчас они будут заняты наведением порядка в Капроне. Иначе без твёрдой руки там все разбегутся вместе с их припасами. — Командир встал с подоконника и начал прохаживаться туда-сюда перед кроватью, время от времени поглядывая на Василису, приканчивающую банку джема. — Как я сказал, сейчас самое время воспользоваться слабостью Центровых. Октябрята атаковали Крытый рынок. Вроде как даже захватили уже. Там запасы алкоголя на год вперёд. И цирк рядом. Центровые так просто это всё не отдадут. А значит — как только опомнятся — подтянут силы с Речного и с Дзержинки. И попытаются отбить.

— «Дзержинка» — это бывший институт внутренних войск. Носил имя Феликса Эдмундовича Дзержинского. Основателя той организации, в которой твой папа работал. — Я пояснил Василисе, с любопытством слушавшей Кита, словно загипнотизированной его хождениями, от которых у меня опять начала кружиться голова. — Около университета. Знаешь где это?

— Ага… — Она кивнула и сунула в рот последнюю ложку джема. — У меня там мама работала. Преподавателем.